— Вполне возможно, Марти, — согласилась Лита. — Как бы то ни было, те, кто не отвечает норме, должны быть изолированы или уничтожены.

— Не слишком ли это? — нахмурилась Белла. — Это идет вразрез с политикой Директората!

— Как и сожжение туземцев бластерами, — напомнила Лита, — как и объявление планеты запретной зоной, как и прекращение обмена научной информацией, как и концлагеря и военное положение. Мы наблюдаем здесь и то, и другое, и третье. То, что Директорат провозглашает, расходится с тем, что он делает. Нас же, каждого в отдельности дурачат?

Им нужно избавиться от того, что им внушали всю жизнь. Смогут ли они это сделать — увидеть дальше своего носа?

— Послушайте! — она посмотрела на них как можно выразительнее. — Директорат обнаружил группу дикарей, которых он не может перепрограммировать, не может подчинить и не может предсказать их действия. Гарсиа видит будущее! И он не единственный. Какой основной принцип Директората? Безопасность и предсказуемость, не так ли? Ну что?

Они кивнули.

— Что станет с этой самой безопасностью, когда люди, считающие набеги своим призванием, получат свободу самовыражения? Что станет с безопасностью, когда шаман сможет увидеть будущее? А чем кончится мероприятие, включающее элемент риска? Если вы подумаете об этом, то поймете, что Директорат не может позволить этим людям оставаться на свободе! Они угрожают всему, на чем держится Директорат! Кроме всего прочего, если вы хотите узнать мое мнение, то Директорат загнивает и ему необходима встряска! — она хлопнула кулаком по ладони.

Белла прищурилась. Лицо Марти озабоченно вытянулось, глаза были пустыми.

— Понимаете, — наконец сказала Лита, — у Директора та есть только один радикальный способ решить проблему романанов. Их нужно уничтожить — так или иначе. Я постепенно убедила Ри, что мы можем окультурить их за определенный период времени. Но на самом деле мы не сможем. Психообработка не действует. Они скорее умрут, чем сдадутся. Честер уже дал это понять, и планета была объявлена запретной зоной. Романаны видят будущее! Они знают! Они также знают, что им нечего терять, — поэтому они сражаются, надеясь, что их народу, может быть… только, может быть, удастся выжить.

Марти покачал головой.

— Они не смогут просто уничтожить целый…

— Только это и остается, если ты все переваришь, — оборвала его Лита. — Я не вижу, как можно по-другому это выразить, единственный термин — это расовое выживание. Это первая война за четыре сотни лет — и мы в самой ее гуще. Я прошу вас встать на чью-либо сторону.

— Я так понимаю, что вы с романанами, — сказал Марти.

— Да, — твердо сказала она. — Я не могу смотреть, как они погибают. Мне кажется, у них есть нечто, в чем сейчас нуждается остальное человечество.

— Если все произойдет так, как вы предсказываете, то результаты моих исследований, в конце концов, станут известны. Но как насчет Марти?

— Все, что он выдает, уже давно перехватывается. Вы думаете, что сеть связи передает все это на «Пулю», а оттуда в университет? Только это совсем не так!

— ЧТО? — вскричал Март с перекошенным лицом. — Откуда вы знаете? — На его шее вздулись вены.

Лита посмотрела в сторону.

— Ри сказал мне. Он не хочет, чтобы вы бросали работу. Он думает, что вы сможете найти ему биологическое средство для победы над романанами. Он не хочет использовать вирус — или другие инфекционные заболевания — до последнего момента, надеясь найти какой-нибудь другой способ снабдить Директорат покорным населением для эксплуатации. Кроме того, есть вероятность, что колонизация задержится из-за обеззараживания, на которое потребуется время.

— Боже мой! — взорвался Марти. — Не шутите! Они используют меня! — он зашагал по маленькой комнате, остановился и ударил кулаком в стену.

— Я говорила вам, — сказала Лита твердым голосом. — Мы на войне. Чем выше ставки, тем более грязные вещи совершаются. Судьба народа и планеты висит на волоске, директору нужна Атлантида. Она нужна ему с милыми счастливыми романанами, которые не видят будущего. Она не нужна ему с пророками и охотниками за скальпами! Ри делает то, что ему приказано, ни больше ни меньше. Он марионетка в руках директора. Всем заправляет Скор Робинсон, Дэймен Ри просто мальчик на побегушках.

— Я с вами! — страстно воскликнул Марти. — Они не имеют права так вертеть мною. Я больше не дам им никакой информации!

— Важны две вещи! — Лита подняла руку, не отрывая глаз от Марти. — Первое и самое важное. Существуют замыслы, о которых вы ничего не знаете. Я вам говорила — ставки высоки. Это война, Марти, а я генерал. Клянешься ли ты в своем беспрекословном подчинении? — ее голос напрягся и стал принужденным. — Если нет… если нет… мне, может… может, придется убить тебя!

У Марти отвисла челюсть от потрясения.

— Во-вторых, мы будем предоставлять им всю информацию, какую сможем! Мы можем опускать ключевые фрагменты, но, все равно, это надо делать! Нас здесь терпят из-за того, что мы можем дать Ри преимущество, при котором он сможет преобразовать весь этот хаотический мир и добиться успеха. Разве это не понятно? Это дает нам свободу действий! Мы играем в игру!

Марти опустился в углу, глядя на Литу с недоверием.

— Вы могли бы меня убить? — он медленно качал головой. — Похоже, это действительно война. Я… как во сне! Я даже никогда не видел, чтобы умирал кто-нибудь, кого я знаю! — он, ошеломленный, разглядывал свои руки.

— Я с вами, док, — прошептала Белла Вола. — Я понимаю, в какой ситуации мы оказались. Я полагаю, что смогу в этом участвовать вместе с вами. Как быть с Неттой?

— О ней не может быть и речи. Я видела ее в деревне. Но она член нашей группы. Знаете, я рассчитываю на то, что вы оба будете работать, используя максимум своих возможностей. Если только мы позволим просочиться информации, что мы не на сто процентов с Ри, то игра закончится… и тогда Ри выиграет, — ее голос оставался ровным.

— Мы с Марти уже играли в эту игру, — быстро сказала Белла. — Мы просто не знали, как высоки ставки. Как насчет аспирантов? Они могут в этом участвовать?

— Нет! — резко ответила Лита. — Никто! Я повторяю, больше никто! Вы оба должны быть уравновешенными, слышите? Любое психологическое обследование может испортить все, и мы окажемся в лазарете!

Марти поднялся на ноги.

— Я с вами, док. Я понимаю. Есть какая-нибудь клятва, которую дают в такой ситуации?

Лита мрачно усмехнулась.

— Может быть, но я новичок в этой игре, — она посмотрела на Джона Смита Железный Глаз. — Ты все понимаешь? — спросила она на стандартном.

— Почти, — согласился он.

— Ну и что? — спросила Лита. — Они нравятся тебе? Ты принимаешь их?

Железный Глаз позволил себе пристально рассмотреть Беллу Вола. Он быстро кивнул. Но заколебался, остановившись на Марти.

— Ты никогда не видел смерти?

Марти повел плечами.

— Я препарировал кучу трупов. Я обмерил больше человеческих черепов, чем ты смог видеть за всю свою жизнь. Я видел много мертвецов. Но я просто никогда не видел, как человек умирает.

Железный Глаз поднял голову.

— Во всяком случае, он честен, — но он самое слабое звено.

— Послушай, я могу делать не меньше, чем Лита или Белла! — вспыхнул Марти.

— Значит, ты можешь убить? Доктор это сделала. Она убила мужчину голыми руками. Я видел, как она снимала скальп. Ты тоже можешь это сделать? — Железный Глаз не отрывал своего жесткого взгляда от Марти.

Антрополог судорожно попытался вздохнуть и неуверенно кивнул.

— Если это будет необходимо, я думаю, я… я смогу сделать лабораторный экземпляр из… живого человека.

— Он мог бы это сделать, — Железный Глаз взглянул на Литу. — Он за последние несколько дней рассказывал мне о естественном отборе. Возможно, в результате отбора он станет воином, возможно нет, но он честен.

— Похоже, вы оба останетесь жить, — сказала Лита, протягиваю руку к двери.