С будущими жертвами Асратян знакомился в центре Москвы. Любимое место «охоты» – магазин «Детский мир», где особенно много наивных провинциалок и просто хорошеньких девушек. Обладая импозантной внешностью и уверенностью, граничащей с развязностью, он представлялся продюсером или режиссером «Мосфильма». Затем, в зависимости от контактности собеседницы, предлагал съемки в кино и поездку в Венецию, Париж или Берлин. Перспектива заграничной командировки за счет студии делала сговорчивыми самых осторожных и недоверчивых.

Дальше – по отработанному до мелочей сценарию. Асратян привозил ничего не подозревавшую девушку на квартиру своей «ассистентки» Марины Агаевой, где и разворачивались основные события. Сожительница готовила киноаппаратуру и свет для съемок, а «режиссер» быстро варил крепкий кофе и галантно подносил его будущей звезде экрана. Перед этим Асратян подсыпал в чашечку дьявольскую смесь, состоящую из сильнодействующих психотропных препаратов. Жертва выпивала бодрящий напиток, отмечая его странно горький вкус, и впадала в полубессознательное состояние. Дальше начинались «пробы».

Из материалов уголовного дела: «Для облегчения преступной деятельности Асратян использовал препараты снотворного или психотропного свойств. Об их действиях на психику человека он узнал из „Справочника лекарственных препаратов, применяемых в медицинской практике в СССР“. Эта книга, в числе других вещественных доказательств, приобщена к делу. Чаще других Асратян использовал нейролептики, транквилизаторы, седативные препараты, антидепрессанты. В зависимости от цели он применял таблетки в различных сочетаниях и дозах. Первоначально один из препаратов подмешивался в кофе, а после того, как девушкам становилось плохо, Асратян под различными предлогами заставлял принять еще таблетки, чем окончательно одурманивал потерпевших. Некоторые жертвы находились в беспомощном состоянии несколько часов, другие – три-четыре дня, в течение которых маньяк использовал их для сексуальных опытов в любой удобный для него момент».

Сначала он знакомился с девочками самостоятельно. Выбирал провинциалок – жительниц Подмосковья, командировочных, приехавших в Москву за покупками или на экскурсию. Они плохо ориентировались в городе, легче шли на контакт. Вскоре он догадался, что еще проще обрабатывать жертву в паре с сожительницей – убедительнее и веселее. А позже к вербовке привлекли и психически больную малолетнюю дочь Агаевой Татьяну. Девочка использовалась Асратяном не только как подсадная утка (ее режиссер представлял как вторую «героиню» фильма), но и для получения рецептов. Татьяна страдала серьезным заболеванием, нуждалась в медицинском наблюдении и постоянно принимала различные психотропные препараты. Она панически боялась Асратяна и шла в поликлинику за рецептами по первому требованию.

Из показаний Асратяна: «Мать с дочерью помогали создать у девушек уверенность, что мы действительно съемочная группа. Заранее договаривались: кто и что обязан делать. Дополнительно Марина и Таня должны были помогать девушкам, водить их в туалет, кормить. Под воздействием таблеток у некоторых случалось непроизвольное мочеиспускание, текли слюни… Нужно было стирать белье и вещи, убирать в квартире, следить за их состоянием». Подобные развлечения, даже учитывая скромный «реквизит» и минимальные расходы на пленниц, требовали постоянных затрат. Понятно, что шампанское и медпрепараты Асратяну никто бесплатно не предоставлял. К тому же нигде не работающий «режиссер» хотел выглядеть словно преуспевающий мэтр столичной элиты. Вот почему для знакомства он предпочитал хорошо одетых, имеющих ювелирные украшения девушек.

Натешившись, он с помощью сожительницы переодевал беспомощных пленниц в обноски, снимал с них кольца, сережки, кулоны и, напоследок влив им в рот ударную дозу отравы, выпроваживал из дома. Вел всегда окольными путями, чтобы жертва ни при каких обстоятельствах не могла отыскать дом или вспомнить дорогу, по которой ее вели. Надо отдать должное искусству Асратяна, лишь немногие из пострадавших смогли восстановить детали случившегося несчастья.

Для маньяка не было разницы между четырнадцатилетним ребенком и двадцатитрехлетней студенткой. Они являлись лишь предметами, которыми преступник пользовался в свое удовольствие.

Его «игры» становились все омерзительнее. Пресыщенная фантазия извращенца заставляла привлекать к постельным забавам сожительницу. Он с интересом наблюдал за сценами лейсбийских ласк, присоединялся позже и устраивал оргии по собственному сценарию.

Как-то раз ему удалось затащить в «съемочную» сразу двух девушек-подружек. С ними Асратян общался в различных комбинациях, после чего по очереди отправил из дома, накачав снотворными порошками. Для одной из жертв длительные «кинопробы» закончились беременностью. Несовершеннолетняя девушка, скрывшая от родителей свою встречу с «режиссером», сообщила об этом слишком поздно. Врачи не рискнули делать аборт, и она оказалась матерью ребенка изнасиловавшего ее маньяка.

В какой-то момент Асратян понял, что для сокрытия преступлений уже недостаточно выводить опоенную жертву подальше от дома. Счет эпизодам шел на десятки, свидетелей становилось все больше. И теперь, чтобы оставаться на свободе, он решил убивать…

Изнасиловав и ограбив очередную девушку, он готовит порошок из восьмидесяти (!) таблеток, берет бутылку с водой и тащит едва бредущую жертву к пригородной электричке на станцию Царицыно. Перед посадкой в вагон под видом кефира заставляет проглотить девушку смертельную дозу снотворного. Затем, как заботливый папаша, вносит девушку в вагон и кладет на лавку. Когда электричка трогается, Асратян остается на платформе, а его жертва едет умирать…

Кроме двух жестоких убийств (третья девушка, которую «режиссер» душил поясом, чудом выжила), следствием доказано еще пять покушений на убийство.

К счастью, пятерым жертвам повезло. Их спасли два обстоятельства. Слишком большую дозу влил в них подонок – организм просто не принял отраву в таком количестве, и вовремя подоспела медицинская помощь. Правда, несколько дней девушки находились между жизнью и смертью, и врачи поначалу давали весьма неутешительные прогнозы.

Всего же в уголовном деле проходит семнадцать эпизодов (столько заявлений поступило в милицию), восемь из них – смертельные «дубли», не доведенные до конца вопреки стараниям Асратяна.

Жертвы путались, плохо помнили детали, давали лишь примерные описания внешности извращенца. По скудным разрозненным показаниям сыщики все-таки смогли составить фоторобот и выяснить охотничью территорию «режиссера». Узнав, что он представляется сотрудником «Мосфильма», отправились в отдел кадров киностудии. Сотрудники МУРа Сергей Карасев, Вячеслав Зайцев, Сергей Лосев просмотрели тысячи личных дел, пытаясь отыскать хоть какую-то зацепку. В центре, около магазинов «Детский мир», «Петровский пассаж», на Кузнецком мосту и Пушкинской улице под видом скучающих провинциалок ходили сотрудницы милиции. Но насильник в сети не шел, а число жертв росло.

Раздавленные несчастьем родители привозили детей на Петровку, 38, просили отыскать извращенца, предлагали свою помощь. Наконец удача улыбнулась сыщикам: одна из девочек не слишком уверенно, но все же сумела показать улицу и дом, где проводились «съемки». Установили наблюдение и скоро убедились, что идут по верному пути. Человек, похожий на фоторобот маньяка, часто попадал в поле зрения сотрудников наружки.

Брали его в сквере у Большого театра, когда он охмурял очередную жертву. Начальник отделения МУРа Владимир Погребняк приблизился к Асратяну и окликнул:

– Режиссер, приехали!

В этот момент сыщики надели на него наручники. Он пытался вырваться (физической силы не занимать), но скоро успокоился и уже в машине, по дороге на Петровку, 38, неожиданно произнес:

– Убийства интересуют? Готов рассказать.

Оперативники, не располагавшие на тот момент информацией об убийствах, удивились разговорчивости режиссера. Его «искренность» объяснялась просто. Асратян очень не хотел идти на «общак» – боялся попасть в общую камеру с другими заключенными. Он знал, что отвечать за глумление над детьми придется – не только по законам государства, сокамерники предъявят ему свой счет…