И вот Джессика снова в уютной гостиной, где впервые увидела Салли. Но сейчас она чувствует себя здесь далеко не так уютно, как тогда. Миссис Брэмбл выглядит устало, на добродушном лице нет обычной приветливой улыбки, она сурово хмурится. Лишь одно осталось как прежде: под голубым диваном, на своем любимом месте, в полном умиротворении посапывает старая лохматая собака. Как же Джессика рада снова увидеть эту глупышку!

– Я так счастлива, что вы нашли Салли, миссис Брэмбл, – начала Джессика. – И я не знаю, как просить прощения за то, что я натворила. – В зелено-голубых глазах сверкнули слезинки.

– Я вижу, что ты искренне раскаиваешься, дорогая, – заговорила миссис Брэмбл. – И надеюсь, что в следующий раз, когда ты будешь присматривать за кем-нибудь меньше и слабее тебя, ты вспомнишь сегодняшний урок.

Джессика тяжело опустилась на пухлую диванную подушку. Ей хотелось провалиться сквозь землю. У миссис Брэмбл точно такая же манера отчитывать, как у мамы. До чего же страшно, что эта милая женщина уже никогда не будет ей доверять!

– Понимаешь, Джессика, – продолжала миссис Брэмбл, – Салли была мне верным другом в ту пору моей жизни, когда мне так нужны были преданность и поддержка. – Худенькая женщина любовно посмотрела на две пушистые лапки, выглядывавшие из-под дивана. – Она постарела, и теперь моя очередь за ней ухаживать.

– А я… я никогда не думала, что Салли старая. – Девочке вспомнилась головокружительная погоня за кошкой миссис Блэйни. – Я, видимо, ни о ком не думала, кроме самой себя.

– К счастью, твой поступок не стоил Салли жизни, а мне – моего самого дорогого и верного старого друга. Но, надеюсь, ты понимаешь, что такое могло случиться.

– Да, я понимаю, миссис Брэмбл. – Джессика чувствовала себя ужасно. В горле стоял комок, голос дрожал. – Мама хочет, чтобы я вернула вам деньги, которые вы мне заплатили. И она права. Я и вправду их не заработала. Я бы с удовольствием вам их отдала, но не могу. Я…

– Я знаю, что ты не можешь вернуть мне деньги, дорогая, – улыбнулась миссис Брэмбл. – Ты истратила их на подарок маме.

– Да, мне тогда ужасно нужны были деньги. – Джессике стало совсем не по себе.

Подумать только, какую лапшу она вешала на уши бедной старушке, говоря ей, что собирается на эти деньги купить подарок для мамы.

– Конечно же, ты торопилась, – кивнула старая дама. – Наверняка ты купила маме что-нибудь особенное. Хотя в голове у тебя гуляет ветер, сердечко у тебя доброе.

– Нет, это не так. – Джессика сама удивилась тому, что перебила миссис Брэмбл, да еще таким твердым и отчетливым голосом.

– Почему, лапочка? Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что я так отвратительно вас обманывала… вот бы мне провалиться сквозь землю, прямо тут!

Как странно: Джессике вдруг захотелось рассказать миссис Брэмбл обо всем; родителям она бы ни за что не открыла свою тайну. Но ей было просто необходимо выговориться начистоту.

– Я никогда никого не хотела огорчать… Я… просто хотела послушать „Субботний блюз" и увидеть Доллара.

– Доллара? – изумилась старушка.

– Да, это рок-звезда, миссис Брэмбл, Джонни Бакс. И сегодня он выступал здесь, в Ласковой Долине.

И Джессика поведала миссис Брэмбл всю историю. Как целый год она мечтала увидеть своего кумира, как все ее друзья и знакомые ждали этого концерта и как родители наотрез отказались отпустить ее.

– То есть, сегодня ты не послушалась родителей и поехала тайком на концерт?

– Да. И я не купила маме никакого подарка. Я истратила деньги на билет. Я без спросу взяла самое красивое платье сестры, я потеряла мамины серьги. А еще я хуже всех на свете присматривала за собакой. Все время уговаривала сестру гулять с Салли, потому что до смерти боюсь собак.

Горестно опустив плечи и вздрагивая всем телом, Джессика рыдала, закрыв лицо руками. Миссис Брэмбл подсела к ней и стала гладить золотистые волосы.

– Успокойся, успокойся, детка. Я ничего не слышала о блюзах по субботам, но многое знаю о девочках. Особенно хорошо мне знакома одна, которая выкрасила волосы в ярко-рыжий цвет, хотя мама строго-настрого запретила ей.

– Неужели? – Джессика перестала всхлипывать и отняла ладони от глаз.

– Да, я очень хорошо ее знаю. И вот что я скажу тебе: ее проделки не помешали ей вырасти и стать вполне достойной женщиной. – Миссис Брэмбл лукаво улыбнулась. – Уж раз это говорю я…

– Вы имеете в виду…

– Вот-вот. В твоем возрасте я тайком убежала к подруге, и мы занимались самыми невероятными делами.

– Вы? – Покрасневшие от слез глаза Джессики широко открылись от любопытства.

– Конечно. Мы покрасили хной волосы и прокололи себе уши. Когда я вернулась домой, мама взглянула на меня и тотчас залилась слезами.

Джессика благодарно заулыбалась, потом слегка нахмурилась при мысли о своих родителях и о том, как неправильно она поступила, не послушавшись их:

– А вас наказали?

– Разумеется. Погоди-ка. – Миссис Брэмбл проворно отправилась на кухню и вернулась с тарелкой овсяного печенья. – Мне было запрещено общаться с подругой целый месяц. И, что хуже всего, мне пришлось ходить с крашеными волосами, пока у меня не отросли свои!

Обе засмеялись. Джессика откусила печенье и сразу почувствовала себя бодрее.

– Хорошо, что меня не ждет такое, – сказала она, – но я до сих пор ума не приложу, как мне теперь смотреть в глаза родителям.

– Ну, думаю, теперь не стоит об этом так тревожиться. Ведь ты уже заплатила за свой поступок.

– Но, миссис Брэмбл, я же не могу вернуть вам деньги!

– Пожалуй. Но ты же можешь их отработать. Джессика, я скажу твоей маме, что отказалась от денег, но вместо этого попросила тебя выгуливать Салли ежедневно в течение месяца.

– Месяца?

– За это время моя племянница переедет сюда из штата Мэриленд. У меня артрит, и мне стало хуже, поэтому она поможет мне по хозяйству. А Салли не останется тем временем без прогулок. Прекрасно придумано, не так ли?

– Целый месяц?

– Каждое утро перед школой и каждый вечер.

– И по субботам?

– Даже по воскресеньям.

Джессика посмотрела на ноги.