Эйбу Карпентеру не везло. Ему не везло уже третий год подряд. Сроки, когда, по его расчетам, неудачи должны были закончиться, миновали уже несколько раз, а невезение продолжалось. Сам Эйб связывал его почему-то с письмом Элис, своей бывшей жены. Кажется, еще вчера опытного и, главное, необыкновенно удачливого тренера охотно звали на коктейли, вечеринки, приемы. Звали, чтобы познакомиться, звали, чтобы переманить от одного владельца элитной конюшни к другому, соблазнив большим гонораром. Тренированные им лошади неизменно приходили первыми к финишу на самых знаменитых скачках и приносили владельцам и букмекерам неслыханные барыши. Эйб Серебряный Хлыст — вот какое прозвище с гордостью носил уже в двадцать восемь лет Абрахам Карпентер, бывший младший конюх, сын разорившегося фермера. Потом от него ушла жена, Элис. Трудно осуждать на редкость красивую женщину, если ей не хватает заработков мужа, скучен круг его знакомых и раздражает его грубая, как она полагает, работа. Еще труднее сердиться на нее, если разводится она так, что мужу развод идет только на пользу. Эйб не особенно сокрушался. Он женился рано и прожил с женой тринадцать лет, но успел за эти годы напрочь раз

любить ее и даже облегченно вздохнул, когда жена в один прекрасный день собрала вещи и уехала. Элис, с точки зрения дележа и прочего, развелась безупречно. Содержание и обучение двенадцатилетней дочери Луизы она взяла на себя. Впрочем, легко казаться благородной, бросая простого тренера и выходя замуж за одного из самых богатых владельцев скаковых лошадей в стране. Ах, эти чертовы приемы! Эйб считал, что Элис ушла, потому что слишком часто видела разодетых в пух и прах жен миллионеров и слишком сильно завидовала им. Эйб не раз замечал, как искажается от досады лицо жены, когда с ней величаво и снисходительно здоровается жена какого-нибудь денежного мешка, увешанная бриллиантами и не годящаяся его жене в подметки ни лицом, ни фигурой. Впрочем, его Элис сияла изысканной красотой в любом платье. Даже взятом на время из дорогого магазина для рекламы на пышном приеме. Жаль только, что происхождение платья ни для кого из присутствующих не составляло секрета. Дело в том, что на Элис не было никаких драгоценностей, одна бижутерия средней руки. Эйб не мог покупать жене драгоценности даже в лучшие свои годы. Да, рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. Со времени развода Эйб ни разу не видал Элис. Она ушла и словно навсегда растворилась в воздухе. Через два года Эйб женился на Матильде. Эта женщина уступала Элис во всем. Тильда была некрасива, не слишком образованна и не очень умна. Но зато верней ее, как говорил сам Эйб, мог быть только метр-эталон в Париже. Эйб знал, что она не проговорится никому о его делах, никогда не бросит его ради денег и всегда встретит вечером искренней радостью и вкусным ужином. Даже своих детей от Тильды он полюбил больше, чем когда-то любил Луизу, дочку от Элис. Рыженькая Абигайль, Эбби, первый ребенок, которого родила Тильда, стала его любимицей, а когда жена подарила ему сразу двоих мальчишек, близнецов Пита и Пола, Эйбу показалось, что вернулась его молодость. Вернулась с ее удачами, радостью, веселым возбуждением перед скачками и уверенностью в выигрыше.

Потом все пошло кувырком. Эйб почему-то считал виновницей всех своих несчастий бывшую жену. Суеверный, как все лошадники, он не сомневался в этом ни минуты. Однажды от Элис пришло письмо. Бывшая жена мельком сообщала, что Луиза, их старшая дочь, учится в университете. Что она стала настоящей красавицей, но вот на кого похожа, сказать трудно. Что скоро в Футхорс к Эйбу приедет султан из Малайзии, Абу-ль-Рахим ас-Санда-лани, один из самых богатых людей на планете и страстный лошадник. Он привезет с собой жеребца по кличке Картель. Родословной этого коня больше двух столетий, на сегодня он лучший жеребец в Штатах. Эйб будет последним дураком, если откажется тренировать его для Кентукки-дерби.

Эйб согласился. Согласился, как последний дурак. Забыв, что Элис приносила ему одни неудачи. Что из суеверия он под любым предлогом не пускал ее на конюшню и не давал смотреть на своих коней до самого дня скачек. Он соблазнился необыкновенным по величине гонораром и попал в беду, из которой, как он теперь думал, для него выход был один — бегство на заброшенную отцовскую ферму. Все началось с первого коня, которого прислал султан. Золотой, как спелая пшеница, жере

бец по кличке Картель и впрямь был великолепен. Эбби и оба близнеца постоянно бегали на конюшню смотреть новую папину лошадь. Однажды, когда в стойле была одна Эбби, Картель чего-то испугался. Он встал на дыбы и ударил девочку в грудь передними ногами, отбросив ее к стене. Проклятый конь сломал Эбби позвоночник. С восьми лет его любимица рыженькая хохотушка Эбби не могла больше ходить. Операция, стоившая бешеных денег, не помогла. Веселость Эбби будто смыло весенним дождем. Ее детский смех, так радовавший всегда Эйба, затих, казалось, навеки. Все страховки и гонорары пошли на изнурительное и бесполезное лечение. Через полгода Эбби пришлось осваивать дорогое кресло с автоматическим управлением. Мальчикам в то время было по пять лет. Туго пришлось всей семье. После несчастья, случившегося с Эбби, Тильда буквально сбивалась с ног, стараясь успеть все сделать. Она очень похудела. Сначала Эйб не обратил на это никакого внимания. Но когда его жена стала устрашающе худа, первый же врач, к которому они обратились, обнаружил у нее рак. Операция, облучения, химиотерапия. От прекрасных каштановых волос Тильды остался жидкий хвост, который она остригла. Все краски ее лица будто выцвели. С раком удалось справиться, но то ли из-за огромных доз сложных лекарств, которые приходилось принимать Тильде, то ли из-за оставившей тяжкий след болезни Тильда начала полнеть. Всего за полгода она превратилась в неуклюжую толстуху, чуть что устающую и начинающую плакать от слабости. Болезнь никого не красит, как и полнота. К тридцати пяти годам Тильда выглядела на все пятьдесят. Все теперь валилось у нее из рук. Хуже всего, что она при

училась пить. В этом был виноват сам Эйб. Он не запрещал ей выпивать, чтобы заглушить боль. Он даже сам пристрастился выпивать вместе ней, чтобы хоть на минуту забыть о несчастье с его любимой Эбби. Время шло. Вместе со временем уходила и его знаменитая удача. Она ушла постепенно, незаметно, вытекла по капле, как вытекает вино из треснувшей бутылки. Эйба уже давно никто не звал Серебряным Хлыстом. Дела шли совсем плохо. Между тем проклятый султан прислал на конюшню Эйба уже четвертого жеребца. После несчастья с дочкой Эйб ненавидел всех лошадей султана. Особенно Картеля. Тильда в очередной раз легла в больницу на химиотерапию, некормленые мальчишки бегали без всякого присмотра, а Эбби целыми днями лила слезы в своем автоматическом кресле-каталке. К учебникам, которые принесла ей учительница, навещавшая бедную девочку раз в неделю, она не притрагивалась и очень отстала от школьной программы.

К этому времени Эйб успел забыть, что у него есть еще и старшая дочь. Его долг подбирался уже к пятистам тысячам долларов. Еще со времени болезни Тильды он завел темные делишки с букмекером, знавшим всех лучших лошадей штата и их тренеров как свои пять пальцев. Эйб не представлял себе, что уже через несколько месяцев окажется у букмекера в неоплатном долгу и практически в рабстве. Лошадей султана Эйб тренировал через силу, без азарта. Между тем в ремесле, которым так виртуозно владел Эйб, азарт — самое главное. Азарт, интерес, любовь, — они решают все в любом деле. Так что когда в дверь его дома однажды вечером, в разгар всех несчастий, вошла с чемоданом в руке высокая красивая девушка и объявила, что она приехала помочь отцу, Эйб поразился. Перед ним стояла его бабка, мать его отца, словно сошедшая со старинного раскрашенного дагерротипа. Он вдруг вспомнил, что и назвал-то свою старшую дочь Луизой Мишель в честь бабушки, которую так любил в детстве, единственной католички во всей семье. Католички и француженки. Недаром Элис недоумевала, в кого это уродилась такой зеленоглазой и черноволосой ее дочь. И Эйб, и Элис были светловолосы и голубоглазы. А Луиза была точной копией давно почившей бабушки Эйба. Странно наследует человек свои таланты и недостатки. Луиза словно получила от прабабки, которую не видела никогда в жизни, в подарок все, начиная с редкой красоты и кончая умением великолепно делать любое дело, за которое бралась.