— Зачем ты устроил это для меня? — не выдержав, спросила она, бросив мимолетный взгляд в его сторону.

Луиза заметила расплывающиеся в улыбке губы, но ей пришлось сосредоточиться на дороге, и она отвела глаза. Раз уж нельзя следить за выражением лица Рахима и одновременно за трассой, она постарается уловить малейший нюанс его интонаций.

— Это просто одно из обычных удовольствий жизни, и я хотел, чтобы ты его испытала.

— Почему? — Она не верила в слишком простое объяснение.

— Почему нет? Мне опять удалось порадовать тебя. Как, впрочем, и раньше.

Да, учитель живописи для Эбби, например. Но в этом был смысл. Луизе стало неловко, что центром его повышенного внимания и всевозможных затрат стала она.

— Сегодня утром ты сказал, что стараешься давать и брать в равной мере…

— Тебя интересует, не потребую ли я большего за предоставление тебе бесхитростного удовольствия? — сухо осведомился Рахим.

— Мне хотелось бы знать точную цену, если таковая существует, — поспешно ответила Луиза, сгорая от желания понять, что же он думает о ней на самом деле.

— Ее нет.

Исчерпывающий ответ, не оставляющий никаких шансов на дальнейшие расспросы, обескуражил ее. Луиза хотела, чтобы Рахим подробно объяснил ей, вместо того чтобы отделываться краткими и пустыми словами.

— Но кое-какие преимущества у того, кто сопровождает меня, всегда имеются, — тихо добавил султан.

Это был вызов. Луиза покосилась на него. Их взгляды на мгновение встретились. Удивительно, в его взгляде она заметила странное смешение чувств: страстное желание и самоосуждение одновременно. Ощутив внезапное волнение, Луиза благоразумно переключила свое внимание на дорогу.

— Тебе нет необходимости предоставлять все преимущества именно мне, — произнесла она, раздумывая над тем, что все в этой сделке учтено заранее.

— Узнать их — неотъемлемая часть нашего совместного путешествия. Только познав и испытав все, ты сможешь сделать четкий и осмысленный выбор.

— И какой же выбор у меня в этом путешествии? — съязвила она.

— О, великое множество, — рассмеялся Рахим. — Каждый раз ты сама решаешь, сколько отдать мне, сколько оставить себе и сколько получить у меня самой.

Луиза покраснела от столь откровенных слов.

— Не правда ли, это весьма занимательно? — поддразнил он.

— Рада, что ты так считаешь, — буркнула она, снова ощутив себя игрушкой в его руках.

— Подумай, Луиза. Разве это не вносит некоторую пикантность в наши отношения? Нам обоим не скучно. Это восхитительно. Находить нужные кусочки головоломки и соединять их.

Да, ей еще долго предстоит разгадывать личность султана. А вот Рахим, Луиза была уверена, уже давно составил полное представление о ней.

— Что ж, когда-нибудь ты соберешь свою головоломку и тебе станет скучно, — немного грустно ответила она

— А если я получу от этого удовольствие? — не унимался Рахим. — Картина редкой красоты может приносить бесконечное наслаждение.

Луиза подумала, что творение может быть прекрасным только в глазах владельца. Интересно, насколько взыскателен взгляд султана?

— Но ты можешь обнаружить в картине изъяны.

— У каждого из недостатков есть особое очарование, и в совокупности они могут быть прекраснее самой совершенной модели.

Луиза вздохнула: она ни на йоту не приблизилась к разгадке его характера. Придется отказаться от такого пути исследования личности Рахима.

— Мне не нравятся, когда меня проверяют, — недовольно бросила она.

— А разве не этим ты попробовала заняться сегодня утром, когда поцеловала меня? — насмешливо спросил султан.

Да, кое в чем он прав. Но то был скорее порыв, чем взвешенный поступок. Проверять Рахима? Поразмыслив, Луиза поняла, что не способна хладнокровно продумывать свои действия так, как это делает он. Возможно, стоит этому поучиться, если собирается прожить в его обществе целый год.

— Луиза, скажи мне честно, — сурово и в то же время мягко потребовал Рахим. — Ты хотела проверить силу своих женских чар?

— Нет, не совсем так, — отчаянно запротестовала она, чувствуя себя уличенной. — Я пыталась достучаться до тебя, до всего, что есть в твоей душе. Судя по тому, как ты отреагировал, это было очень глупо с моей стороны. Но я не ожидала от тебя такой бурной реакции. Честно говоря, я была ошарашена.

Султан не проронил ни слова. Наступила гнетущая тишина, в которой ощутимо витали призраки невысказанных мыслей. Луиза взглянула на него, но он не смотрел на нее, а сидел, погрузившись в размышления с непроницаемой маской на лице. Своим простодушным ответом Луиза опять расстроила все его ожидания.

Бесстрастное лицо Рахима огорчило Луизу. Настроение у нее упало, исчезла радость от быстрой езды. "Просто машина летела вперед, оставляя позади мили автобана, как в школьной задаче, перемещаясь из пункта А в пункт В.

— Мы подъезжаем, — безучастно произнесла Луиза. — Вон указатель поворота на Глостер-хауз.

— Я скажу тебе когда, — живо откликнулся он.

Скоростная трасса не отличалась красотой пейзажа. Однако когда они свернули на Глостер-хауз, живописные окрестности приподняли Луизе настроение. Теперь они ехали мимо прелестных ранчо, ухоженных зеленых пастбищ и пасущихся на них лошадях. Трава по обеим сторонам дороги казалась причесанной. Деревья, посаженные симметрично, отбрасывали манящую тень. Все вокруг говорило о благополучии владельцев, которое ревностно поддерживалось из поколения в поколение. Странно было сравнивать эту благопристойность с владениями Джеффри Уилларда в Канаде и с ранчо ее отца в Кентукки. Удивительный контраст стиля и формы. То, что открывалось взору здесь, было типично австралийской манерой, сочетавшей акцентированное внимание на внешнем виде с максимальной привольностью и простором. Такое смешение восхищало.

От взгляда на монументальные здания необычного стиля захватывало дух. Когда Рахим показал ей Глостер-хауз, Луиза не смогла сдержать восторженного возгласа. Глостер-хауз можно было причислить к памятнику архитектуры колониальной поры. Это было величественное двухэтажное здание с белыми колоннами и верандами, украшенными сказочным орнаментом и тонким кружевом чугунного литья. Дом показался Луизе раем, по которому она и Рахим совершат увлекательную прогулку. Никаких признаков тонко рассчитанного совращения, которое могло испортить ей настроение, не было.

Хозяин и его жена с необычайным радушием приветствовали гостей. Рахима и Луизу церемонно провели в просторную гостиную. Моррис и Пенелопа Ричмонд-Стафтон были само гостеприимство. Затем, совсем как в кино, по лестнице спустилась красивая женщина. Она шла, легко покачивая узким телом, словно змея, готовая напасть в любую минуту.

— Рахим, дорогой…

Новоиспеченному Змию в женском обличье было лет тридцать. Это была жеманная блондинка с длинными волосами и полным набором сверкающих белых зубов. Ее тонкое тело источало сексуальность. Обтягивающее пестрое платье из полупрозрачной ткани подчеркивало сходство со змеей, готовой напасть. На талии вместо пояса висела золотая цепочка с брелоками. На руках и в ушах сверкали золотые украшения, и даже сандалии отливали золотистым цветом. Оттенок лака на длинных ногтях повторял общий тон одежды. Обручального кольца на руке не было.

— Эрни… Вот так сюрприз! — откликнулся Рахим. — Рэй с тобой?

— Разве ты не слышал, дорогой? Мы с Рэем давным-давно расстались. Когда папа с мамой сказали мне, что ты приедешь к ним сегодня, я не смогла удержаться. Села в самолет и прилетела, чтобы поприветствовать тебя.

И она набросилась на Рахима, целуя, трогая и лаская его с похотливой улыбкой, словно говоря: «Я свободна и не прочь заняться с тобой любовью в любую минуту».

Рахим однажды предупреждал Луизу, что некоторых женщин ничто не остановит: они просто вторгаются в жизнь других, громко декларируя свои права. Луизе было противно смотреть на этот непристойный фарс. Беспричинная ревность пронзила сердце, в Луизе проснулась обыкновенная собственница. Ах, если б можно было налететь на блондинку, искусать, исцарапать мерзкую искусительницу и оттащить от Рахима. Она хотела крикнуть всему миру, что этот мужчина принадлежит только Луизе Карпентер. Одновременно Луиза ощутила ужас: неужели султан так дорог ей? Единственное, что связывало их, была сделка. Она — его заложница на год. Ничего больше. Пора положить конец нелепым чувствам. Надо взять себя в руки.