— Так-так, — ювелир настолько низко склонил большую голову, что на мгновение показалось, будто он сложился вдвое. — Всё, что вы мне сказали очень печально, я никак не ожидал от Боба подобного легкомыслия. Я быстро понял, что с ним творится неладное, поэтому и попросил, чтобы вы за ним проследили, но как он мог попасть в такую передрягу?!! У него ведь есть голова на плечах!

— Не вините его так строго, — попросил я старика. — Многие из нас в молодости совершали ошибки, а потом раскаивались — ваш сын не стал исключением.

— Пожалуй, вы правы, — согласился Блюм. — Я не хочу терять сына, он всё, что у меня есть на этом свете, и я его очень люблю. Жаль, что Боб не пришёл ко мне сам и не поделился своими проблемами. Я бы его, конечно, отругал, но чтобы выгнать…

Старик совсем упал духом, и я решил его приободрить.

— В конце концов, он пытался поступить как настоящий мужчина, который сам решает свои проблемы, вот почему Боб не стал переваливать их на ваши плечи. В какой-то степени вы даже можете им гордиться.

— Не пытайтесь подсластить мне пилюлю, — усмехнулся старик. — Не переживайте за меня: я стар, но ещё не впал в старческий маразм и вижу что к чему. У вас большой опыт в таких делах, помогите мне, пожалуйста, — посоветуйте, как я могу спасти своего сына? Может быть, мне стоит рассказать обо всём полиции?

— Ни в коем случае. Полицейские вам не помогут, они мастера заваривать кашу, которую потом долго приходится расхлёбывать. Не стоит играть с судьбой. Отдайте долги, которые успел накопить ваш сын, а потом его спрячьте: отвезите Боба туда, куда до него никто не доберётся.

— А кто они — эти люди, которые отравили жизнь моему сыну? Что вы можете мне о них рассказать?

Я поперхнулся и спросил после минутной паузы:

— Прозвище Мясник говорит вам что-нибудь?

Ювелир посмотрел по сторонам, словно боялся, что его могут услышать посторонние, потом разом выдохнул воздух и с опаской сказал:

— Таки сам Мясник?

— Во всяком случае, его люди, — вряд ли сообщение обрадовало старика. — Недавно они мне угрожали — сказали, чтобы я отказался от расследования, а вчера подкараулили в коридоре. Состоялся неприятный разговор, мы крепко повздорили, пришлось даже применить силу, — я умолчал о спасительном вмешательстве Лиринны. — В настоящее время два типа, которые хотели набить мне морду, дают показания в полиции, но это рядовые пешки, которые ничего не знают. Полиция вряд ли сможет вытянуть из них что-нибудь стоящее. Скоро они будут на свободе.

— Значит те синяки, которые я на вас вижу, следствие того, что вы не испугались угроз и продолжили расследование?

— Да, — сказал я. — Мне пришлось туго, но вашему Бобу будет намного хуже, если вы не последуете моему совету. Проявите благоразумие, не пытайтесь тягаться с Мясником — всё равно проиграете. То, что я предлагаю — самый лёгкий и безопасный вариант: заплатите бандитам и спрячьте сына. Как только всё уляжется, Мясник о нём позабудет и найдёт себе новую жертву.

— Хорошо, я подумаю, — вздохнул ювелир. — Спасибо, за проведённое расследование. Я рад, что выбрал именно вас и думаю, мне придётся компенсировать причинённые вам увечья и страдания.

Последняя фраза звучала совсем неплохо. Я согласен получать синяки и шишки, при условии, что за них хорошо заплатят.

— Сколько я вам должен, Гэбрил, с учётом неприятных последствий для вашего организма?

Я назвал сумму. Старик выслушал молча, лишь уточнил:

— Как вы предпочитаете получить деньги: наличностью или чеком?

— Лучше наличными, банкам я не доверяю.

Ювелир отсчитал деньги замусоленными от долгого употребления купюрами. Наблюдать со стороны за работой его ловких пальцев было сплошным удовольствием. К тому же я не забывал, что совсем скоро эти деньги перекочуют в мой карман. Мысль об этом грела душу, как южное солнце раскалённую пустыню.

Блюм закончил увлекательное занятие и не без сожаления передал тугую пачку купюр:

— Пересчитайте, пожалуйста.

— Спасибо, я привык верить своим клиентам.

Я отдал старику свой отчёт, но он не стал углубляться, лишь бегло пролистал несколько страниц. Он уже было собрался уходить, как его взгляд упал на пуговицу, найденную в руке мёртвого барона — я забыл убрать её со стола. Старик вопросительно посмотрел:

— Можно взглянуть?

— Почему нет? — сказал я и кончиком указательного пальца подтолкнул пуговицу-змейку.

Ювелир рассмотрел её под разными углами, даже достал большое увеличительное стекло, снабжённое ручкой. Я слегка заскучал, пока Блюм разглядывал под лупой увеличенное изображение пуговицы, но в итоге был вознаграждён, поскольку ювелир пришёл к окончательному выводу:

— Надо же! Не хочу показаться нескромным, но эта штучка таки моих рук дело.

— Вот как?!! — мы с Лиринной заинтересовались практически одновременно.

— А что тут такого? Все знают, что ювелир Блюм дока в своём ремесле, поэтому я ещё никогда не жаловался на нехватку клиентов. Вот и на этот раз: мне заказали изготовить несколько пуговиц в виде змеек и украсить их драгоценными камнями для сценического костюма какой-то танцовщицы. Зовут её… — старик напряг свою память, — кажется, Никавери или что-то вроде того.

Я решил ковать железо пока горячо.

— Она сама приходила к вам с заказом?

— Нет, — старик даже крякнул от удовольствия, видимо ему было приятно хоть ненадолго отвлечься от домашних неприятностей. — Был её импресарио по имени Глок, поразительно неприятный тип, длинный такой, смуглый, с зализанными волосами. Я признаюсь, сперва принял его за жулика, но он таки оказался порядочным человеком и расплатился со мной как полагается. Мне пришлось сделать почти тридцать таких пуговиц, поэтому я дал ему хорошую скидку как оптовому клиенту.

— А он сказал, где работает эта танцовщица?

— Увы, таки нет. Он что-то талдычил про какую-то экзотику, но для меня, старика, все, что творится за окнами мастерской уже экзотика. Я, знаете, редко бываю на улице, а уж когда в последний раз выходил в свет даже не помню. Кажется, это было лет десять тому назад, когда Эллочка была ещё жива. Мы с ней посетили городскую филармонию. Был чудный вечер…

Глаза у старика заслезились. Он весь погрузился в воспоминания, из которых его вывело моё деликатное покашливание в кулак.

— Простите меня, — он с таким жаром стал извиняться, что я на какое-то мгновение почувствовал себя неловко.

Когда-нибудь, и мне суждено стать вот таким, никому не нужным стариком (если доживу, конечно). Даже не верится, что я буду сидеть, шамкать беззубым ртом, двигать непослушными конечностями, есть манную кашу без комков и вспоминать о днях молодости. К сожалению, судьбу не обманешь.

Зовите меня перестраховщиком, но, прежде чем сунуть голову в пасть льву, стоит убедиться, что царь зверей недавно плотно позавтракал. Имя Никавери, названное ювелиром, мало что говорило. Кто знает — может за ней стоит какая-нибудь влиятельная фигура, которой не понравится, если я начну приставать к девушке с расспросами? На меня и так точит зуб Мясник, зачем заводить новых врагов и облегчать ему задачу? К тому же я понятия не имел где искать эту Никавери. Столица далеко не маленький город, и поиски этой мадам могли отнять кучу времени.

Решил сделать ход конём. Помните, я обещал рассказать о приятеле, который уговорил меня приобрести ковёр для офиса, а потом в пух и прах раскритиковал покупку?

Его зовут Гвенни. Он полукровка — наполовину гном, наполовину человек. В отличие от эльфов, гномы смотрят на межрасовое скрещивание сквозь пальцы, так что Гвенни повезло: гномья родня не превратила его в изгоя, хотя папаня-человек, узнав о том, что скоро станет счастливым отцом, срочно отбыл в неизвестном направлении. Звучит немного странно, но гномы оказались куда человечнее — они не отказались от малыша и вырастили его как одного из своих, заменив и сбежавшего отца и умершую при родах мать. Когда Гвенни стукнуло семнадцать, его отправили в столицу, учиться в университете, в результате он получил хорошее образование. Дальше — больше. Родственники-гномы помогли открыть собственное дело, скинувшись на стартовый капитал, а парень не подкачал и распорядился полученными деньгами с умом.