Я нашла бабушкины принадлежности для рисования после ее смерти. Бабушка была не самым аккуратным человеком, но ее инструменты хранились в идеальном порядке, тщательно разложенные, чтобы продлить жизнь каждой кисти и каждой краски. Я не слишком хорошая художница по сравнению с бабушкой, но научилась ценить отдушину, куда можно выплеснуть эмоции. Обнаружила, что лучше истекать кровью на бумаге, чем рыдать в одиночестве. Это было не так больно.

Мой взгляд возвращается к Паксу, задерживаюсь на плавных линиях его тела; он сидит, согнув одну ногу под углом девяносто градусов и положив лодыжку на бедро другой ноги. Эта поза не была наглой или скромной, она была уверенной. Пакс излучает уверенность каждой клеточкой. Уверенность человека, который имел дело с какими-то трудностями и благодаря им стал сильнее. Уверенность человека, который должен быть гораздо старше.

Я останавливаюсь. А что люди видят, когда смотрят на меня?

Я так погружаюсь в свои мысли, что не слышу, как Пакс громко откашливается.

— Ты в порядке, Джулс?

— Хмм... Что? Да, в порядке. — Моргаю, возвращаюсь к жизни.

— Правда? Потому что, кажется, что ты грезишь наяву. — Он делает паузу. — Обо мне.

Таращусь на него.

— Тебе нет нужды мечтать, потому что я здесь воплоти. Если хочешь, можешь подойти сюда и сесть мне на колени, сможешь изучить натуру для рисунка, — лукаво предлагает он.

— Нет, спасибо, — говорю я со всей южной сладостью, которую могу изобразить.

— Ой. Отвергнут.

Сосредотачиваюсь на наброске его лица. Затемняю зрачки, пытаясь воссоздать нужное количество тени, чтобы показать то, что вижу.

— Хочешь узнать теорию? — Он не дожидается ответа. — Моя теория заключается в том, что симпатичная девушка не может дважды отказать парню в течение двух минут. Это идет в разрез с их традиционными южными ценностями.

Замираю, не в силах его игнорировать. К чему он клонит?

— Поэтому знаю, что тебе придется принять мое следующее предложение. Джулс Хендрикс, ты пойдешь со мной на свидание?

Роняю карандаш на пол.

— Я так полагаю – это «да».

Высовываю голову из-за мольберта, глядя на него. «Неужели это потому, что он видел мое декольте? — с подозрением думаю я. — Может, я излучаю флюиды шлюхи?»

— Не думаю, что это хорошая идея, — наконец произношу я.

— Почему нет? — Он бросает мне вызов.

— Я совсем тебя не знаю.

— В этом и смысл свиданий. Чтобы узнать друг друга.

— Мне не интересно, — вру я.

— Тебе нравятся женщины? К этому я тоже нормально отношусь.

Почти начинаю смеяться, но вовремя сдерживаюсь.

— Так все это было уловкой, чтобы заманить меня сюда, и ты мог попросить о свидании? — спрашиваю я, указываю на карандаш и мольберт перед собой.

— Может да, а может и нет.

Ничего не отвечаю на это.

— Я бы попросил тебя в ночь, когда мы встретились, но ты была не в том состоянии, чтобы согласиться, — говорит он.

Молчание.

— В тебе есть что-то очень интересное, Джулс. И я пока не разобрался в чем дело, — тихо признается он.

— Мы все по-своему уникальны, — непринужденно говорю я, продолжая делать набросок. Теперь во время работы тишина. Вскоре все слова и мысли исчезают из моей головы. Поддерживаю образ того, что вижу, когда мысленно смотрю на Пакса. Заканчиваю, встаю и отодвигаю стул назад.

— Закончила, наконец? — Пакс громко зевает.

— Да.

Делаю шаг назад, чтобы насладиться своей работой. Она не обычная и не то, что он ожидает, но мне нравится.

— Хочешь посмотреть? — робко спрашиваю я.

Он кивает, встает и потягивается. Отхожу назад, чтобы дать ему больше доступа.

— Джулс! — рявкает он, остановив взгляд на наброске.

Я не удивлена его реакцией.

— Это необычно, но мне нравится, — говорю я.

— Ты нарисовала мне лицо старика на теле мальчишки! — Пакс указывает на рисунок. Он так возмущен, что я принуждаю себя не улыбаться.

Сохраняя спокойствие, смотрю на него.

— Старик изображает мудрость жизни, которую ты приобрел, — сообщаю ему. — Я нарисовала тебе тело мальчика, потому что твой организм пережил серьезную травму и стал сильнее. Ты исцелился как ребенок, но внутри ты мужчина. — Указываю на часть грудной клетки, которую набросала под рубашкой мальчика. — Ты состоишь из противоречий, Пакс, — тихо говорю я, глядя в пронзительные изумрудные глаза. — Иногда это сбивает с толку, но это уникально и прекрасно.

Мы стоим неподвижно несколько мгновений, утонув в глазах, друг друга. Искусственный свет усиливает его загар, подчеркивая каждую мышцу. Впервые позволяю себе задуматься, насколько красив этот парень; как девушки мечтают, чтобы принц, подобный ему, увез их в далекие края.

— Меня не волнует, насколько это креативно. — Пакс нарушает молчание. — Ты мне должна. — Он указывает на набросок своей лысой головы. — И мы сходим на это свидание.