В области соотношения классов вести работу:

а) по линии обеспечения союза пролетариата и деревенской бедноты со средним крестьянством;

б) по линии обеспечения руководства пролетариата в этом союзе;

в) по линии политической изоляции и хозяйственного оттеснения кулака и городского капиталиста.

В области советского строительства вести работу по линии решительной борьбы с бюрократизмом, по линии вовлечения в эту борьбу широких масс рабочего класса.

Я хотел сказать два слова о новой буржуазии и её идеологах—сменовеховцах. Сменовеховство, это— идеология новой буржуазии, растущей и мало-помалу смыкающейся с кулаком и со служилой интеллигенцией. Новая буржуазия выдвинула свою идеологию, сменовеховскую идеологию, состоящую в том, что по её мнению коммунистическая партия должна переродиться, а новая буржуазия должна консолидироваться, причём незаметно для нас мы, большевики, оказывается, должны подойти к порогу демократической республики, должны потом перешагнуть этот порог и с помощью какого-нибудь “цезаря”, который выдвинется не то из военных, не то из гражданских чинов, мы должны очутиться в положении обычной буржуазной республики.

Такова эта новая идеология, которая старается морочить нашу служилую интеллигенцию и не только её, а также и некоторые близкие нам круги. Я не буду опровергать положения о перерождении нашей партии. Не стоит глупость опровергать. Наша партия не перерождается и не переродится. Не из такого материала она склеена и не таким человеком она выковала, чтобы переродиться. (Аплодисменты.) Кадры наши, и молодые и старые, растут в идейном отношении. Это наше счастье, что нам удалось выпустить несколько изданий сочинений Ленина. Теперь люди читают, учатся и начинают понимать. Не только руководители, но и середняки в партии начинают понимать, и им уже палец в рот не клади. Выкриками о перерождении теперь никого не напугаешь. Люди сами разберутся. Они могут кричать сколько угодно, они могут пугать цитатами сколько угодно, а средний партиец послушает и разберёт, потому что у него теперь труды Ленина в руках. (Аплодисменты.) Этот факт является одной из основных гарантий того, что с пути ленинизма наша партия не сойдёт. (Бурные аплодисменты.)

Если я всё-таки заговорил о сменовеховцах, то это для того, чтобы в двух словах ответить всем тем, которые рассчитывают на перерождение нашей партии и нашего ЦК. Устрялов — автор этой идеологии. Он служит у нас на транспорте. Говорят, что он хорошо служит. Я думаю, что ежели он хорошо служит, то пусть мечтает о перерождении нашей партии. Мечтать у нас не запрещено. Пусть себе мечтает на здоровье. Но пусть он знает, что, мечтая о перерождении, он должен вместе с тем возить воду на нашу большевистскую мельницу. Иначе ему плохо будет. (Аплодисменты.)

Перехожу к вопросу о партии. Не потому я ставлю в конец своего отчёта партию, что она по своему удельному весу является последним в ряду всех факторов нашего развития. Нет, не потому. А потому, что партия венчает у нас всё дело.

Я говорил об успехах диктатуры пролетариата в области внешней и внутренней политики, в области маневрирования вовне, в обстановке капиталистического окружения, и в области социалистического строительства внутри страны. Но эти успехи были бы невозможны, если бы наша партия не стояла на высоте задач, если бы она не росла и не крепла. Значение партии в этом отношении, как руководящей силы, неизмеримо. Диктатура пролетариата проводится не самотёком, а, прежде всего, силами партии, под её руководством. Без руководства партии, в современных условиях капиталистического окружения, диктатура пролетариата была бы невозможна. Стоит только поколебать партию, ослабить её, чтобы мигом поколебалась и ослабла диктатура пролетариата. Этим именно и объясняется, что все буржуа всех стран с бешенством говорят о нашей партии.

Этим я вовсе не хочу сказать, что партия наша тождественна с государством. Нисколько. Партия есть руководящая сила в нашем государстве. Глупо было бы говорить на этом основании, как говорят некоторые товарищи, что Политбюро есть высший орган в государстве. Это неверно. Это путаница, льющая воду на мельницу наших врагов. Политбюро есть высший орган не государства, а партии, партия же есть высшая руководящая сила государства. ЦК и Политбюро есть органы партии. Я не хочу отождествлять государственные учреждения с партией. Я хочу только сказать, что во всех основных вопросах нашей внутренней и внешней политики руководящая роль принадлежала партии. И только поэтому мы имели успехи в нашей внутренней и внешней политике. Поэтому вопрос о составе партии, о её идейном уровне, о кадрах партии, о её умении руководить в постановке вопросов хозяйственного и советского строительства, о её удельном весе в рабочем классе и среди крестьянства, наконец, о её внутреннем состоянии вообще — является основным вопросом нашей политики.

Прежде всего о составе партии. Общая численность партии к 1 апреля 1924 года без ленинского призыва выражалась цифрой 446 тысяч членов партии и кандидатов. Из них рабочих было 196 тысяч, т.е. 44%, крестьян —128 тысяч, т.е. 28,8%, служащих и прочих — 121 тысяча, т.е. 27,2%. К 1 июля 1925 года в партии оказалось уже вместо 446 тысяч—911 тыс. членов и кандидатов, из них: рабочих — 534 тыс., т.е. 58,6%, крестьян—216 тыс., т.е. 23,8%, служащих и прочих— 160 тыс., т.е. 17,6%. На 1 ноября 1925 года у нас имеется коммунистов 1 025 тысяч.

Какой процент рабочего класса (если взять весь рабочий класс) организован у нас в партии? На XIII съезде в своём орготчёте я говорил, что всех рабочих у нас в стране 4 млн. 100 тыс. (в том числе и сельскохозяйственных). Я не учитывал тогда рабочих мелкой промышленности, которые не поддавались учёту, потому что социальное страхование еще не было распространено, а статистика не занималась этим делом. Я давал тогда январские цифры 1924 года. Впоследствии, когда появилась возможность учесть рабочих, занятых в мелкой промышленности, оказалось, что всего рабочих к 1 июля 1924 года было 5 500 тысяч, считая и сельскохозяйственных. Из них рабочих в партии было 390 тысяч, т. е. 7% всего рабочего класса. К 1 июля 1925 года рабочих было 6 500 тысяч, из них в партии было 534 тысячи, т.е. 8% всего состава рабочего класса. К 1 октября 1925 года у нас было 7 миллионов рабочих, сельскохозяйственных и промышленных, мелкой, средней и крупной промышленности без различия. Из них в партии было 570 тысяч, т. е. 8%.