Мы советуем вам начать путешествие по Мадриду от отеля "Палас", который расположен на Пласа-де-лос-Кортес, - это центр туристского маршрута..."

...Громадина отеля "Палас" залита светом. У входа толпы американских туристов - шумные бабушки, все как одна поджарые, с длинными фарфоровыми зубами, увешанные фотоаппаратами и кинокамерами.

Веселые, деловитые гиды загоняют их в автобусы - сегодня у бабушек тур по "ночному Мадриду". Старушкам тоже хочется почувствовать себя "ночными бабочками". Ну что ж, пусть себе порхают.

"Кое-кто из уехавших вернулся. Некоторые приезжают в Мадрид на день, а ночевать уезжают в Алкала или в другие городки на восток от столицы. Осели в "Паласе" кинооператор Кармен и Жорж Сориа, корреспондент "Юманите". Мы составили здесь крохотную колонию. Я распаковал чемодан, сменил белье, опять запаковал чемодан. Шофер Дорадо видел эту операцию, он взял затем чемодан, снес вниз, поставил в автомобильный багажник.

Мы разговаривали с Карменом и Сориа, стоя у окна моей комнаты. Прямо через дорогу, на наших глазах - это было поразительно - ударил в здание кортесов артиллерийский снаряд. Он взорвался внутри, нас слегка шатнуло".

Шофер обернулся:

- Кто по профессии сеньор?

- Я литератор.

- О-о, литератор! Прекрасно! Тогда вам надо посмотреть литературный Мадрид. Это неподалеку. Маршрут совсем не дорогой, тем более для вас я сделаю, скидку. Здесь, между Калье-дель-Алкала и Калье де Аточа, и между Пуэрта-дель-Соль и Пассео-дель-Прадо жили все наши литературные знаменитости, - нет, нет, смотрите направо, налево управление секретной полиции, это не имеет прямого отношения к литературе! - Шофер посмеялся. - Только косвенное. Конечно, сейчас многое изменилось, видите, понастроили много новых домов. На Калье Майор родился Лопе де Вега. Он умер неподалеку, на Калье де Франкое, мы туда подъедем. Сейчас эту улицу переименовали, но не обидно переименовали улица Сервантеса. А Сервантес умер вот здесь, на углу Калье-дель-Леон и Калье де Франкос.

- А где родился Гарсиа Лорка?

Шофер долго молчал. Потом не оборачиваясь ответил:

- Это не важно, где родился Гарсиа Лорка. Важно, что память о нем живет в сердце каждого испанца...

Закурив, он спросил:

- Откуда сеньор литератор родом?

- Из Москвы.

Визжат тормоза, сигналят машины, идущие сзади, - шофер бросил руль, обернулся ко мне всем телом, только нога на акселераторе:

- Салюд, камарада! Но пасаран, камарада! Карош рус! Дравству, брад!

Помнят. Всё помнят. Все помнят. Наверное, это было очень смешно со стороны: сидят в машине два взрослых мужика, смеются и плачут, хлопают друг друга по плечам, задают вопросы и, не дожидаясь ответа, говорят о другом. Теобольдо, первый мой испанский друг, спасибо тебе...

В отель "Колон" я вернулся на рассвете. Открыл окно. Ноябрь выдался жаркий и душный. Рассвет был осторожным и серым.

Ну, здравствуй, Мадрид, здравствуй...

Поутру я позвонил к Антонио Альваресу. Милый, замечательный друг мой! Через полчаса он приехал ко мне, посадил в свою маленькую быструю машину, и мы отправились в город - обсуждать план моей поездки по .Испании.

Созвонились с "великими": матадором Домингином, режиссером Бардемом, актером Пако Равалем; уговорились о днях встреч. "Антоша" познакомил меня с кинопромышленниками - братьями Моро. Они славятся не столько организацией производства, сколько своими мультипликациями, - братья художники, их называют "испанскими Диснеями". Называют так их справедливо - кабинет заставлен золотыми и серебряными кубками из Венеции, Сан-Франциско, Осака, Сан-Себастьяна.

Поздно ночью, распрощавшись с Антонио, встретился с Хуаном Мануэлем Лопес Иглесиасом. Он художник, но поскольку в Испании "на живопись" живут только два человека - Сальвадор Дали и Педро Буэна, Хуан Мануэль начал заниматься бизнесом. Он создал фирму "Альта" - покупает советские фильмы.

- На "Иване Грозном", - сказал Хуан Мануэль, - я заработал больше, чем на продаже всех моих картин. Если бы цензура позволила мне показать "Балладу о солдате", "Чапаева", "Иваново детство" и "Мы из Кронштадта", я бы стал миллиардером. Сейчас пробиваю "Даму с собачкой".

- А зачем надо "пробивать" "Даму с собачкой"? Этот фильм вне политики.

- Дорогой мой, там есть факт прелюбодеяния! Церковная цензура свято оберегает нравственность! А вдруг, посмотрев этот фильм, все мужья начнут изменять своим женам, а все жены заведут собачек?!

Поехали к нему домой, на улицу Антонио Акунья.

- Запиши мой телефон, - сказал Хуан Мануэль. - Я считаю, что тебе незачем жить в гостинице. Ни в "Колоне", который далеко от центра, ни в "Принсипе Пио", куда ты хочешь перебраться, - это очень дорого и не совсем удобно. Вот тебе ключи. У меня есть комнатка, свободная от моих картин, костюмов, друзей и от банкетных столов. Пользуйся этой комнатой, как своим домом...

Сегодня Хуан Мануэль пригласил меня посмотреть, где проводит время мадридская богема.

- Имей в виду, - добавил он, - наша богема отнюдь не несет на себе отпечаток аполитичности: у нас все либо крайне левые, либо ультраправые, посредине остаются одни гомосексуалисты...

Мы пошли в самый популярный в Мадриде бар "Хихон". Там собираются писатели, композиторы, актеры, поэты. Машину приходится оставлять за несколько кварталов от "Хихона", на местах, указанных для парковок, потому что иначе специальные грузовики утащат на кранах машину, покорежат ее по дороге, увезут в полицейский участок и потом заставят платить огромный штраф.

В "Хихоне" масса иностранцев, которые приходят поглазеть на испанских знаменитостей; внимательно прислушиваются к разговорам писателей и художников безликие молодые люди, гладко причесанные, с ниточными проборами, в слишком аккуратно повязанных галстуках, - тайная полиция должна быть в курсе настроений интеллигенции... К Хуан Мануэлю подошел кто-то из знакомых:

- Сегодня в театре начинается фестиваль. Не хотите пойти?

- У нас сегодня задумана другая программа, спасибо.

- Какая у вас сегодня программа?

-Интересная, - ответил Хуан Мануэль и засмеялся.

Познакомился с выдающимся испанским художником Педро Буэна. Высокий, голубоглазый, седой, он рожден в Андалузии, в маленьком полынном, белом городке. Алькальд его города принял решение о переименовании той улицы, где родился художник, в улицу имени Педро Буэна. Был устроен шумный и представительный банкет, поднимали бокалы с "тинто" - терпким красным вином за выдающегося испанского живописца, а потом предоставили слово виновнику торжества. Педро Буэна поднялся, откашлялся и сказал:

- Грасиас. И сел.

Алькальд шепнул ему:

- Люди обижены. От тебя ждали речи. Почему ты так мало сказал, Педро?

Художник ответил:

- Я сказал мало, но во множественном числе.

("Грасиас" - по-испански значит "благодарности".)

Мы познакомились при занятных обстоятельствах. Хуан Мануэль, зная, что я собираюсь в поездку по стране, говорил мне:

- Ты должен записать некоторые выражения. Бери блокнот. Ты, например, пришел в отель, никто не понимает ни английского, ни немецкого. Ты тогда должен сказать: "Тиене устед абитасьон пара ми". Если тебе ответят: "Си, сеньор", - значит, ночлегом ты обеспечен. Если тебя "заговорили" собеседники, - испанцы любят спорить, - окажи: "Йо киеро дормир" - "Хочу спать". Если ты сидишь в машине и шофер не понимает, что ему делать, скажи: "Вамос" - "Едем".

Педро Буэна стоял у нас за спиной и слушал Хуан Мануэля. Он хлопнул Хуан Мануэля по плечу и сказал:

- Вамос, амигос! Пойдем на Пласа Майор, покажем русо, как умели веселиться в Испании.

Он чуть прищурил огромные голубые глаза и добавил:

- Испанцы всегда умели веселиться, даже в самые трагичные минуты своей истории.

Мы пришли в маленькую таверну "Месон-дель-Коррехидор" на стариннейшей Пласа Майор. Красные стены средневековых домов подсвечены голубым светом прожекторов. Старинные чугунные фонари, привыкшие к воску или керосину, кажутся сейчас беззащитными и до боли чужими. Как пенсионеры, которые еще могут и хотят работать...