Паркер сделал большой глоток и стал разглядывать свои ботинки.

– Те десять минут, которые я провел наедине с другим полицейским, пока сержант разговаривал с Мези, были самыми ужасными в моей жизни. Но Мези… Боже мой! Это необыкновенная женщина! Она почувствовала, что я попал в беду, и подтвердила, что я звонил где-то после девяти часов. Ей удалось убедить сержанта, и он извинился передо мной.

Кен откинулся на спинку кресла.

– Знаете, – продолжал Паркер, – я в восторге от нее. После их ухода я все рассказал Мези, и она очень плохо восприняла это…

– Вы рассказали, что ходили к этой девице?

– Это было необходимо. Мези знала, что я солгал сержанту, не мог же я лгать и ей. Она прямо спросила, виделся ли я с Фей. Я ответил – да…

Кен почувствовал, что если бы Энн задала ему такой вопрос, он не в состоянии был бы скрыть от нее правду.

– Мне очень жаль…

– Да, – Паркер провел рукой по лбу. – Она очень плохо восприняла это. Ее мать все слышала, и сразу же влезла в разговор. Это может разбить нашу семью.

– Мне очень жаль, – повторил Холанд.

– Ах, как я виноват перед ней, – лепетал Паркер. – Это смешно, но мне было так уютно с Фей, мне казалось, что рядом с ней я становлюсь сильным и мне не грозят никакие неприятности. – Неожиданно он поднял глаза и твердо посмотрел на Кена. – Довольно говорить о моих неприятностях, я должен сказать вам кое-что еще… Сержант описал мне типа, которого они подозревают в убийстве. Его приметы заставили меня задуматься. – И, наклонившись вперед, он продолжал:

– Вы совершенно уверены, Холанд, что не ходили к ней прошлой ночью?

Сердце Кена остановилось на мгновение, а потом забилось с бешеной энергией. Кажется, он изменился в лице. Он делал страшные усилия, чтобы посмотреть Паркеру в глаза, но понимал, что это ему не удастся.

Чтобы скрыть волнение, Кен взял сигарету, закурил и проговорил чуть дрожащим голосом:

– Не могу понять, к чему вы клоните. Макс. Я же говорил вам, что провел вечер дома.

Паркер не отводил испытующего взгляда.

– А у меня ощущение, что вы лжете, – сказал он. – Вы ходили к ней?

– Я же сказал, что нет! – закричал Кен, вскакивая с места.

– Боже мой! – пробормотал Паркер, бледнея. – Когда они сказали как выглядел убийца, я подумал, что он очень похож на вас, но гнал от себя эту мысль. А вот теперь.., теперь я полностью уверен, что это вы!

Ужас Холанда был так велик, что скрыть его было невозможно.

– Они ищут высокого темноволосого парня лет тридцати, – горько сказал Паркер, – одетого в серый костюм и серую шляпу, владельца старого “линкольна”. – Он с трудом встал. – Боже! Боже! Конечно, это вы. Все написано у вас на лице, Холанд!

Мужчины, замерев, некоторое время смотрели друг на Друга.

– Это не я! – воскликнул, наконец, Холанд. – Вы должны мне верить, Паркер, это не я. Ну, говорю же вам!

– Ничего не хочу слушать, – быстро прошептал Паркер. – Я не знаю ваших дел, и хочу остаться в стороне от всего этого. Понимаете? Я дал вам номер телефона, но, умоляю, не говорите этого полицейским. Вы уже разрушили мой семейный очаг. Если узнают, что номер телефона дал вам я, меня вышвырнут с работы. Газеты вываляют мое имя в грязи. Не вмешивайте меня в эту историю, Холанд!

– Я же сказал вам, что это не я, – выдавил Кен, беря Паркера за руку. – Почему вы не верите? Паркер с силой вырвал руку и отступил.

– Считаю я вас виноватым или нет – неважно. Пусть это решает полиция. Рано или поздно вас поймают. У них есть ваши приметы, им не понадобится много времени, чтобы выйти на вас. И с того момента, как вас арестуют, заклинаю: не произносите моего имени! Обещайте мне это!

– О! Довольно о вас! – с неожиданной яростью закричал Холанд. – Вы говорите только о себе, а что же я?

– Выкарабкивайтесь сами! – заявил Паркер.

– Вот еще! Не забывайте, что вы толкнули меня на это. Если бы я, как идиот, не послушался ваших отвратительных советов! Это из-за вас я пошел туда! – Холанд остановился, чтобы набрать воздуха, но видя страх Паркера, осекся. – Да, я был с ней прошлой ночью. Я был с ней, но не убивал. Она была в спальне, а я – в гостиной, когда…

– Остановитесь! – закричал Паркер с искаженным лицом. – Вы не соображаете, что говорите! Я не желаю вас слушать! Вы пытаетесь сделать из меня своего сообщника, рассказывая это. Но я ничего не хочу слышать. Не вмешивайте меня в это дело, большего я не прошу. И запомните: это дело касается только вас, вас, а не меня. У меня лишь одна просьба: когда полиция вас схватит, не говорите им, что я дал вам телефон этой девки!

Перед этим бледным, искаженным ужасом лицом, Кен неожиданно обрел мужество.

– Будьте спокойны, – сказал он. – Я не назову вашего имени. Но не забывайте все же о своей вине. По вашей милости я пошел туда, без вас мне бы такое и в голову не взбрело. Думайте об этом иногда, может быть, вам все же станет хоть немного стыдно. А теперь – вон отсюда!

Паркер не нуждался в повторении. Он бросился к двери и уже через несколько секунд бежал по дорожке. Кен из окна смотрел ему в спину.

– Этот, по крайней мере, не наболтает лишнего, – подумал он. – Он испугался еще больше, чем я. Но машина завертелась…

С замиранием сердца Кен подумал о том, что ему предстоит. Он должен избегать случайной встречи с Рафаилом Свитингом, как огня опасаться блондинок и работать бок о бок с Паркером, который считает его убийцей! С Паркером, который знает, что он ходил к фей Карсон. Через шесть дней вернется Энн, и кошмар сделается еще более безысходным.

Он ненавидящим взглядом уставился в окно. Вспышка мужества, которая только что поддержала его, угасла.

Тогда он сделал вещь, которую не делал с детства: он пошел в спальню, встал на колени и начал молиться…

Лейтенант Гарри Адаме шел по аллее, ведущей к “Голубой розе”. Дождь лил, словно во время всемирного потопа. Он позвонил и, дождавшись, пока откроется глазок в дубовой двери, сказал:

– Я хочу повидать Сэма Дарси. Джо, который как обычно дежурил у двери, отворил после некоторого колебания.

– Я поищу его, лейтенант.

Адаме, закуривая, быстрым взглядом оглядел помещение. Девица, работающая в гардеробе, направилась было к нему, но, поняв, с кем имеет дело, шарахнулась, словно протянув руку к розе, заметила под ней змею.

Гарри Адаме привык к такой реакции, это его даже развлекало.

Какая-то рыжая девица, выйдя из туалетной комнаты, улыбнулась Адамсу профессиональной улыбкой, которая тут же погасла под холодным взглядом лейтенанта. Она устремилась по лестнице к ресторану и едва не сбила поднимающегося навстречу Сэма Дарси.

– Здравствуйте, лейтенант, – сказал Дарси несколько напряженно. – Вы – редкий гость. Кого-нибудь ищете, или просто решили развлечься?

– Я пришел по делу, Сэм, – ответил Адаме, в упор разглядывая негра. Его макушка едва достигала высоты, на которой сиял бриллиант, украшающий галстук Сэма, но громадный рост собеседника, казалось, не смущал полицейского.

– Хочу поговорить с вами без свидетелей.

– Понятно, – сказал Дарси без малейшего энтузиазма. – Тогда идемте в кабинет, – и он провел лейтенанта в большую, богато обставленную комнату, окна которой были плотно зашторены. Очаровательная мулатка Клодетт, жена Сэма, сидя за столом, сводила дебет с кредитом. Увидев Адамса, она тревожно взглянула на мужа.

– Оставь нас, детка, – сказал Дарси, – лейтенант хочет поговорить со мной.

Клодетт убрала бумаги в ящик стола и послушно вышла из комнаты.

Адаме сел.

– Что будете пить, лейтенант?

– Ничего, Сэм, я не пью на службе. Дарси плеснул себе виски с водой и сел за письменный стол.

– У меня что-нибудь идет не так, лейтенант?

– Пока все идет неплохо, – ответил Адаме, щелкая суставами пальцев. – Я пришел поговорить о Фей Карсон.

Дарси никак не среагировал на это, он ждал.

– Донован приходил? – спросил Адаме.

– Два часа назад. Адаме кивнул.