Гангстеры неторопливо приближались к нему. На реке было пустынно, и никто не слышал страшного крика, когда велосипедная цепь обрушилась на голову Луи.

Кен был в спальне, когда у дверей вдруг позвонили. Он долго не решался открыть: а вдруг это вернулись полицейские, и сержант снова пристанет с этими страшными вопросами? Конечно, он выдал себя, не сумев скрыть волнение.

На будильнике было 21.10. Да, это, конечно же, полиция, больше некому. Кен, крадучись, подошел к окну и выглянул наружу. На улице не было никаких машин, значит, это не полиция. Но кто же?

Входная дверь скрипнула, и в прихожей раздались странные звуки: словно кто-то на лапках с когтями метался из угла в угол. Набравшись решимости, Холанд шагнул в прихожую и отпрянул под яростным натиском лохматой болонки, которая принялась его облаивать. В ту же секунду на пороге появился Рафаил Свитинг. Он нагнулся и бережно взял собаку на руки. Она сразу же успокоилась и прильнула к хозяину.

– Прошу прощения, – сказал Свитинг, – мой Лео – бестактное животное. Он не должен был врываться сюда, но дверь была не заперта, и мне начинает казаться, что вы ему симпатичны.

Кен хотел ответить, но слова застряли у него в глотке.

– Мне нужно с вами поговорить, мистер Холанд, – продолжал Свитинг, – вас ведь так зовут, правда? Я взглянул на письма, вот они лежат на столике. Если не ошибаюсь, они адресованы вам?

У Холанда не было сил изворачиваться.

– Что вы хотите от меня? – с мукой произнес он.

– Маленькой аудиенции, – объяснил Свитинг, поглаживая Лео кончиками пальцев. – У меня был долгий день, и я не задержу вас. Нужно только выяснить кое-что. Но это – одна минута. – Он заглянул в гостиную. – Как у вас красиво! Богатая обстановка. Вы не могли бы предложить мне сесть, давайте пройдем в эту комнату?

Не дожидаясь приглашения, Свитинг вошел в гостиную и осмотрелся.

– Надо же, как все продумано! Великолепно! Восхитительно… Я завидую вам, мистер Холанд. – Его маленькие глазки остановились на фотографии Энн. – Ваша жена? Она очаровательна!

Кен настороженно следил за Свитингом, который, казалось, чувствовал себя как дома. Он немного оправился от удивления, но видеть Свитинга здесь было чем-то на грани фантастики. Как этот тип обнаружил его? И что будет дальше? Неужели шантаж?

– О! Да у вас, я вижу, есть виски, – продолжал Свитинг, останавливаясь возле бара. – Я всегда мечтал, чтобы у меня был бар, а в нем всякие красивые бутылки. И не пустые, заметьте! Удобно и красиво. Боюсь, что в своей жизни я упустил много хорошего. Некоторым везет с рожденья, у меня же все наоборот… Простите, будет очень нахально с моей стороны, попросить стаканчик виски? Сидя в мягком кресле да еще со стаканчиком в руке, гораздо приятней говорить о деле.

Он посадил Лео на диван и, не церемонясь, налил себе виски. Потом сел рядом с собачонкой и положил на колени шляпу.

– Что вы хотите? – спросил Кен, присаживаясь в кресло.

– Это касается прошлой ночи. В квартире надо мной была убита молодая женщина. Я знаю кое-что, чем можно заинтересовать полицию. – Свитинг замолчал и добродушно улыбнулся. – Но я не собираюсь ходить в полицию, мистер Холанд, хотя прекрасно понимаю, что это долг каждого гражданина. Если разобраться, зачем мне ходить в полицию? Что они дадут мне за мою информацию? В конце концов, каждый должен заботиться о собственных интересах.

Холанд неверной рукой достал сигарету и закурил.

– Я не имею к убийству никакого отношения. Свитинг кивнул.

– Уверен в этом. Если бы я считал вас убийцей, то никогда не пришел бы сюда. Я не пускаюсь в авантюры и не хочу, чтобы меня обвинили в укрывательстве преступника. Конечно, вы не убивали, но! – он поднял грязный указательный палец. – Но в момент убийства вы были в квартире, это факт.

Кен не отвечал.

– Вы слишком умны, чтобы не понимать простых вещей, – подхалимски проговорил Свитинг. Я смотрел на часы. – Он огорченно развел руками. – Вы попали в затруднительное положение и не сможете убедить полицию в своей невиновности. Им-то главное – схватить хоть кого-то и закрыть лицо, поэтому они с восторгом вцепятся в вас.

Кен почувствовал, как в нем поднимается злоба: этот гнусный шантажист даже не пытается скрыть своей радости.

– Отлично. Я все это понимаю, – небрежно сказал он. – Короче, что вы собираетесь делать?

– Это зависит только от вас, мистер Холанд.

– Значит, шантаж? Свитинг нахмурился.

– Какое грубое слово. Мне кажется, я имею право рассчитывать на вознаграждение за скромность.

– Сколько вам нужно?

Стивинг едва не подпрыгнул на диване: беседа приняла оборот, на который он рассчитывал.

– Я бедный человек, мистер Холанд, и не хочу скрывать – нуждаюсь в деньгах. Вы можете дать мне сейчас совсем немного, скажем, двести долларов, а потом ежемесячно делать чисто символический взнос…

– Какой? – подавленно спросил Холанд.

– Ну, долларов тридцать или тридцать пять. Кен понимал, что если он пойдет на уступки, этот грязный тип постепенно высосет его, как паук муху. Он должен был думать об Энн, поэтому следовало держаться твердо. Кроме того, не следовало забывать, что если дело все же дойдет до суда, нужно будет платить адвокату.

– Это лишь оттянет время, – заявил он. – Полиция найдет меня и без вас, так что идите и рассказывайте, что хотите. Вам не удастся получить здесь ни цента.

Свитинг был опытным шантажистом и знал, что жертва, прежде чем дать накинуть себе на шею веревку, иногда сопротивляется.

– Обсудим мое предложение без лишних эмоций, – сказал он. – Мое свидетельство, мистер Холанд, может отправить вас на электрический стул. Ведь я – единственный, кто видел, как вы покидали квартиру мисс Карсон. Если я буду молчать…

– Вы ошибаетесь, – возразил Кен. – Меня видела еще женщина, которая живет на первом этаже. Ваше молчание стоит гораздо меньше, чем вы просите.

Во взгляде Свитинга мелькнуло смущение.

– Минутку, мистер Холанд, не нужно поспешных выводов. Та женщина не знает, кто вы, а я знаю. Было бы странно рисковать собственной жизнью, не желая расстаться с несколькими долларами. И потом – подумайте о вашей жене. Такая красавица! Как она станет горевать, узнав о том, в какую историю вы попали!

– Не вмешивайте в это мою жену! – заорал Холанд. – Вы не получите ни цента. Убирайтесь!

Сладкая улыбка, которая только что паслась на лице Свитинга, постепенно исчезла, ей на смену пришла откровенная злоба.

– Не кричите на меня, мистер Холанд. Вы не в таком положении, чтобы быть упрямым. Если мы не договоримся, я без малейшего колебания отправлюсь в полицию. Но, будучи в отличие от вас, человеком сговорчивым, я отказываюсь от ежемесячного взноса: двести долларов – и все! Слово чести!

Кен не мог больше сдерживаться. Он подошел к наглецу и вырвал у него стакан. Свитинг, который всегда в таких случаях опасался что его отколотят, вжал голову в плечи.

– Мистер Холанд, – пробормотал он, цепляясь за диван, – бесполезно…

Кен схватил Свитинга за отвороты пиджака и оторвал от дивана. Болонка понимая, что триумф хозяина не состоялся, поджав хвост, кинулась к дверям.

Холанд, вне себя, тряс шантажиста.

– Проклятый паразит! – кричал он. – Ты не получишь ни гроша! Иди в полицию, может быть там тебе пожмут руку! Но от меня ты благодарности не дождешься!

– Мистер Холанд, – выпучив глаза, хрипел Свитинг. – Не будете же вы меня бить?

Кен выпустил врага и, сделав шаг назад, изо всей силы ударил его в правый глаз. В тот момент, когда под его кулаком чвякнула рожа Свитинга, он ощутил настоящее блаженство.

Свитинг взвыл и упал на пол с таким грохотом, который мог бы произвести разве что мешок с дровами.

– Вон отсюда! – кричал Кен. – Если ты еще раз попадешься мне, то тебе придется усомниться в том, что я не убийца. По стенке размажу!

Свитинг, прикрывая ладошкой моментально заплывший глаз, поднялся на ноги и со странной для полного человека ловкостью почти в ту же секунду оказался на улице, где его уже поджидал верный Лео.