Такс был ошарашен, но не показал вида.

– Как скажете, патрон.

– Труп должен исчезнуть без следа.

– Можно устроить, – кивнул Такс. – У меня на борту есть бочка, которая вполне сгодится для этого. Мне только нужно будет немного цемента. Его не найдут!

– Не тяни с этим. Такс. Сейчас я поговорю с ним, а потом решу, когда нужно будет это сделать.

– Этой ночью? – спросил Такс, подумав, что опять не удастся выспаться.

– Да, этой… Иди, готовь бочку.

– Я скажу Солли.

– Все делай сам, – сухо сказал О'Брайен. – Лишние свидетели не нужны, Солли поедет со мной. Такс скривился.

– Как же так, патрон. Эта бочка… Нужно, чтобы Солли помог мне. Вы же на хотите, чтобы я нажил грыжу. Я не могу все делать один.

О'Брайен посмотрел на светящийся кончик сигареты.

– Как хочешь, но если ты возьмешь в дело Солли, его тоже придется уничтожить. Свидетели нам не нужны. Такс очень дорожил Солли: тот был силен, как бык, и стремителен, как гремучая змея.

– Он не откроет пасти, не волнуйтесь, патрон.

– Ты, кажется, споришь со мной. Такс? Голос О'Брайена сделался угрожающим, и Такс предпочел замолчать.

– Что ты решил? – поинтересовался хозяин.

– Я справлюсь сам.

– Умница. Эта работа тебе по плечу.

– Можете рассчитывать на меня.

О'Брайен встал и вышел в коридор. Дойдя до каюты Джонни, он повернул торчащий из замка ключ, и вошел.

Джонни дремал. Услышав шум, он открыл глаза и молча посмотрел на вошедшего.

– Что вам нужно?

– Нам пора объясниться, Джонни. Ваше положение слишком паршиво, чтобы еще диктовать мне условия. Если вы не согласитесь делать то, что я скажу, будете сидеть здесь, пока не станете более сговорчивым.

– Послушаем ваше предложение, – сказал Джонни, потирая опухшее после сна лицо.

– Вы уедете сегодня же ночью и отправитесь на аэродром, чтобы сесть на Нью-йоркский самолет. Там один из моих агентов посадит вас на самолет до Парижа. В Париже вы останетесь до тех пор, пока я не разрешу вам вернуться.

– А в это время вы женитесь на Гильде, – рассмеялся Джонни. – Неужели вы всерьез думаете, что она пойдет за вас без моего согласия?

– Вы напишете ей, что улетаете в Париж. Она знает, что у вас неприятности и не удивится. Джонни сделал гримасу.

– А как насчет денежного вознаграждения?

– Я не рассчитываю дешево отделаться от вас. В обмен на письмо Гильде вы получите десять тысяч долларов. Кроме того, вы дадите слово, что останетесь в Париже до тех пор, пока я не позову вас обратно.

– Десять тысяч?! – не веря своим ушам, повторил Джонни. – Но вы можете дать и больше. Тысяч пятьдесят, а?

– Двадцать пять и ни цента больше.

– Я не тронусь с места меньше, чем за тридцать.

– Согласен. Тридцать. Мой агент в Нью-Йорке даст вам половину, вторую вы получите в Париже.

– И имейте в виду, Сион, если денег не будет, я сразу же вернусь.

– С полицией на загривке. Вы забыли, что прошлой ночью убили человека.

– Нет, не забыл. Вижу, вас это беспокоит больше, чем меня. Деньги мне нужны сейчас, а не в Нью-Йорке и не в Париже. Итак?

– Мой агент займется этим, – осторожно проговорил О'Брайен. Он открыл бумажник, достал триста долларов и протянул Джонни. – Вот, возьмите пока.

Джонни не заставил себя уговаривать. Спрыгнув с койки, как кошка, он схватил банкноты и сунул их в карман.

– Вижу, вы очень хотите получить мою сестренку, – ухмыльнулся он. – А вот я – другой. Ни одна женщина в мире не заставила бы меня расстаться с денежками.

О'Брайен с трудом подавил ярость.

– В столе есть почтовая бумага, напишите Гильде, что отправляетесь в Париж и в ближайшее время не вернетесь.

– О, как мне все это надоело! Вы и сами можете ей сказать.

– Без письма, соглашение не состоится.

– Что вы такое замышляете? – вдруг подозрительно спросил Джонни. – Может быть, вы боитесь, она подумает, что вы треснули меня по голове и бросили в воду?

– Не говорите глупостей, – внутренне ужасаясь догадливости Джонни, возразил О'Брайен. – Гильда вас любит, ей приятно будет узнать новости именно таким образом.

– Ну ладно, я позвоню ей из аэропорта.

– Вы воображаете, что будете разгуливать по аэропорту? Да флики сразу же схватят вас! Джонни пожал плечами.

– Ну, ладно! А если я сообщу ей, что был избит вашим мордоворотом? Сомневаюсь, что она обрадуется.

– Так вы напишете письмо?! – заорал О'Брайен. Джонни, нехотя, вынул из стола листок бумаги и, написав несколько слов, протянул его О'Брайену.

– Вот, а теперь дайте мне возможность уйти с вашей посудины.

О'Брайен прочитал письмо и кивнул, указывая на конверт:

– Напишите адрес.

Джонни послушался. О'Брайен взял конверт, заклеил его и сунул в бумажник.

Он был доволен: руки были развязаны, Гильда ничего не заподозрит.

– Вы поедете не со мной: не хочу, чтобы меня видели в таком обществе. Сейчас я увезу Солли, а он вернется на катере. И предупреждаю: делайте все, как я сказал, иначе пожалеете, что родились на свет.

– Давайте, я уеду первым, – предложил Джонни. – Я слишком долго сидел на этой грязной посудине. Мне надоело.

– Заткнитесь, – злобно прошипел О'Брайен. – Грязная скотина. Меня тошнит уже от этой торговли.

– В самом деле? Но имейте в виду, я не люблю шуток, и скоро вы это поймете.

Выйдя из каюты, О'Брайен запер дверь на ключ и поднялся на палубу. Теперь, когда в руках у него было письмо, он хотел поскорей избавиться от Джонни. Через некоторое время он скажет Гильде, что ее брат был убит во время драки в парижском кабаке, и она никогда не узнает, что истинным виновником этой смерти был ее муж.

Солли ждал на палубе и, увидев патрона, спрыгнул в катер.

Такс подошел к О'Брайену.

– Можешь начинать, – тихо распорядился тот. – Ты уверен, что справишься с ним? Я не хочу никакого шума.

– Все будет хорошо. Я скачу бочку за борт, здесь глубоко, он сразу же пойдет на дно.

– Когда вернется Солли, поезжай на берег и позвони мне. Скажешь Солли, что отвез этого типа на надувной лодке. Я задержу его на час. Тебе хватит этого времени.

– Я займусь этим, как только вы отчалите, – спокойно сказал Такс. В трюме нашлось немного цемента, я залью его раствором. Часа мне вполне хватит.

– И никакой стрельбы, Такс. Шум могут услышать с берега.

– У меня есть нож.

– Будь осторожен, – посоветовал О'Брайен, спускаясь в катер. Солли отвязал канат и включил мотор. Через минуту катер скрылся в темноте.

Кен, вцепившись в скобу под иллюминатором, ясно слышал все, о чем говорили О'Брайен и Такс. Участь Джонни была решена. Они собирались убить парня и отправить его на корм рыбам.

Кен похолодел.

– Если Джонни будет лежать на дне, он никогда не сможет доказать своей невиновности. Нужно во что бы то ни стало спасти парня и переправить на берег в руки Адамса. Иначе он пропал. Но сама мысль о схватке с Таксом казалась ему противоестественной. Он далеко не был чемпионом по боксу, но другого выхода не было. Для того, чтобы избежать электрического стула, он должен был напасть на Такса и спасти Джонни.

Привязав лодку к железной скобе, он подумал, что может быть лучше постараться привлечь внимание брата Гильды? Но его мог услышать и Такс, который находился неподалеку. Нужно было влезть на борт. Хорошо бы осторожно подкрасться к Таксу сзади и оглушить его, остальное будет нетрудно.

Уцепившись за край борта, он подтянулся до уровня палубы и на фоне светлеющего неба различил силуэт человека. Такс выбивал дно громадной бочки. С бьющимся сердцем Кен взобрался на палубу и, не спуская глаз с маячившей впереди широкой спины, пополз вперед. Такс колотил по бочке и не слышал ничего вокруг себя. Кен наблюдал за каждым движением своего врага. Сейчас их разделяло метров десять: слишком много, чтобы застигнуть врага врасплох. К тому же у того было оружие, и Кен не имел ни малейшего желания атаковать вооруженного бандита. Вот если бы Джонни помог ему! Вдвоем они, может быть, и справились бы с этим громилой. И Кен, изменив направление, пополз к трапу, ведущему к нижней каюте, где сидел пленник.