Людвик Ежи Керн

Фердинанд Великолепный

I

Во вторник, после обеда, Фердинанд по старой привычке забрался на диван. В одном месте диван был продавлен. Фердинанд как раз помещался в этой вмятине. Лежать на диване доставляло ему огромное наслаждение.

В доме в эту пору дня происходили интереснейшие превращения. На кухне во время мытья пускались в разговор кастрюли и тарелки, то и дело в их беседу вмешивались ложки, ножи, вилки. Кто не разбирается, тот может подумать, будто они просто побрякивают да позвякивают, но Фердинанд из их разговоров понимал почти все. Вот разгоряченная жаровня зашипела на вилку под струёй воды:

- Перессстанешшшь ты наконец колоться?.. Сковородка в отчаянии кричала:

- Где мой муж, сковородник?

В соседней комнате хозяин допивал чай, а хозяйка рассказывала хозяину о нем, о Фердинанде. Фердинанд, дескать, то, Фердинанд, дескать сё, - разные интимные истории из его жизни. Иногда такое приятно послушать. Но не всегда.

Потом послышался шорох газеты, скрип отодвинутого стула и шаги хозяина, которые звучали все громче и громче. Когда они раздаются над самим ухом, это означает, что надо чуть-чуть подвинуться и уступить хоть немного места хозяину. Он тоже любит этот старый диван, вот только ложась на него, он вечно вытягивается во весь свой рост, вместо того чтобы уютно свернуться калачиком.

- Подвинься, Фердинанд! - говорит хозяин, подталкивая Фердинанда газетой. - Ну еще чуть-чуть подвинься. Если ты этого не сделаешь, мне придется лечь на пол. И ты себя будешь чувствовать неловко.

Ни за что на свете Фердинанд не позволит, чтоб хозяин лег на пол. Фердинанд чуть-чуть отодвигается, и хозяин ложится рядом.

И тут же из внутренностей дивана начинают подавать голоса пружины:

- Дрим!

- Гьям!

- Бряк!

И через минуту вновь, стоит только хозяину шевельнуться:

- Гьям!

- Бряк!

- Дрим!

Надо ли говорить, что и язык пружин Фердинанд понимал великолепно. Иногда он даже пускался с ними в рассуждения. Это была самая диковинная беседа из всех, какие только можно себе представить.

Как правило, хозяин мгновенно засыпал, газета выпадала у него из рук и нередко оказывалась под самым носом Фердинанда. Волей-неволей Фердинанд принимался читать. Вы, конечно, представляете себе, как это происходит: читать у вас нет никакой охоты, но кто-то подсунул вам газету, ну хотя бы в трамвае, и вы машинально пробегаете глазами строку за строкой. Точно так же случилось и с Фердинандом.

Поскольку дело происходило во вторник, хозяин читал газету, вышедшую во вторник.

Газеты, как мы знаем, делятся на те, которые выходят в понедельник во вторник в среду в четверг в пятницу в субботу в воскресенье. Те, которые выходят в воскресенье, толще остальных.

"Может, они и толще потому, что в воскресенье хозяин дольше лежит на диване?" - подумал Фердинанд.

Итак, я уже сказал, газета вышла во вторник, и Фердинанд против воли принялся ее читать. Сперва он прочел, что идет в кино. Газета была сложена таким образом, что под носом у Фердинанда оказалась как раз последняя страница, на которой всякая уважающая себя газета печатает репертуар кинотеатров. Потом Фердинанд прочел, какие аптеки сегодня дежурят. Потом что идет в театрах. Потом - прогноз погоды на завтра. Узнал, в котором часу восходит и заходит солнце и какая больница принимает сегодня ночью тех, кто объестся за ужином или случайно проглотит пуговицу. Прочитав все это, Фердинанд громко вздохнул и глубоко задумался...

Думал он так, думал, и вдруг хозяин издал легкое, едва уловимое: "Хррр!"

Фердинанд навострил уши и через минуту услышал снова; "Хррр!" - на этот раз громче. Сомнений быть не могло - хозяин желал поговорить с Фердинандом. И Фердинанд тут же самым что ни на есть вежливейшим образом ответил хозяину:

"Вррр!" Хозяин на это: "Хррр!" А Фердинанд опять: "Вррр!" Хозяин: "Хррр!", Фердинанд:

"Вррр!" Так они и разговаривали:

- Хррр!

- Вррр!

- Хррр!

- Вррр!

- Хррр!

Неожиданно хозяин повернулся на бок и прервал этот интересный разговор.

Фердинанд снова принялся читать газету с самого начала. Но он все уже знал, и газета быстро ему надоела. Сощурив глаза, Фердинанд принялся рассматривать ноги хозяина.

"Где только эти ноги не побывали!" - думал про себя Фердинанд. - Таким ногам хорошо. Идут куда хотят. Куда бы ни забрели, никто не крикнет: "К ноге!" Им все можно". Фердинанд еще больше прищурил глаза. "А что если... - пришло ему в голову. - А что если встать с дивана, подойти к дверям в прихожей, выйти на лестницу и попробовать встать на собственные ноги. На две собственные ноги!"

"Фердинанд, - воскликнул он про себя, - ты великолепен!"

Он слез осторожно с дивана, стараясь не разбудить хозяина и задремавших в глубине матраца пружин, и тихохонько-тихохонько прокрался в прихожую. Увы, двери были заперты.

Но счастливый случай, который всегда сопутствует великим начинаниям, который помогает мореплавателям открывать материки, а полководцам выигрывать проигранные сражения, счастливый случай - путеводная звезда отважных - помог на этот раз и Фердинанду.

Он стоял, печально понурив голову, у дверей, совершенно уверенный в том, что ничего не получится, как вдруг на лестнице послышались знакомые шаги. Это был почтальон.

- Эх, принес бы он письмо хозяину или хозяйке!.. - вздохнул Фердинанд.

Раздалось постукивание карандашиком в дверь. Почти сразу появилась хозяйка, открыла дверь, и тогда Фердинанд проскользнул украдкой между ногами почтальона, словно под триумфальной аркой, в просторы огромного мира.

Почтальон и хозяйка были так поглощены делом, что ничего не заметили. Хозяйка захлопнула дверь, почтальон стал подниматься выше. Фердинанд остался на площадке один. Наступил решающий момент.

"Впервые в жизни, - подумал Фердинанд, - я сойду с лестницы как полагается. Я взволнован, я по-настоящему взволнован".

Фердинанд встал на задние лапы, переднюю лапу положил на перила и так, шаг за шагом, не спеша сошел вниз.

Все получилось складно, удивительно складно. Правда, с третьего этажа на второй он спускался еще с робостью новичка, зато со второго на первый сходил, как бывалый, завсегдатай самых шикарных лестниц и парадных.