Подводя итог: романтика первых лет освоения Дальнего Космоса исчерпалась, заместившись серыми буднями. Никто не собирается вкладывать средства в планету, которую невозможно превратить во «вторую Землю». Это касается всех сфер нашей жизни – дальнейшей колонизации, образования, науки... Метрополии неинтересны «тайны» Гермеса, тем более что никаких особых секретов планета не хранит – эволюция жизни шла параллельно земной, со своими, конечно, особенностями. Добыча полезных ископаемых в промышленных объемах невозможна по понятными причинам (использовать «умные машины» нельзя, а человек давно отвык работать киркой и лопатой), а следовательно, Гермес остается в полном распоряжении немногих пассионариев-фанатиков вроде семейства Ланкло, которые пытаются понять, что же за странный мирок прибрало к рукам человечество? Любопытство удовлетворяется за свой счет.

Хорошо еще, что Жерар отхватил нобелевку – теперь ему не надо беспокоиться о деньгах и пропитании для своего зоопарка. Да и мне при колледже живется вполне неплохо – по крайней мере ваш покорнейший слуга числится в штате лаборатории как «консультант» и даже получает небольшое жалованье, которого вполне хватает на скромную жизнь. Впрочем, к какой-либо иной жизни мы не приучены...

Подходя к дому, я расслышал радостные взлаивания псин, учуявших возвращение кромильца-поильца. Приземистый одноэтажный коттедж чернел на фоне серебрящейся в звездном свете пышной растительности, которую я почему-то именовал «садом» вместо «леса» – моя маленькая резиденция стоит на самом краю городка, у границы девственных пущ, простирающихся на сотни километров к северу и западу.

– Что за шум, а драки нет? – осведомился я, отбросив примитивную металлическую задвижку на калитке ограды и сразу очутившись в центре мохнатого восторженного вихря. – Так-так, тише! Вы же меня с ног собьете, засранки! Голодные? Ну тогда пойдем ужинать!

Собак у меня четыре, все суки – им я симпатизирую больше, нежели кобелиному племени, да и проблем с ними поменьше. Порода самая что ни на есть подходящая для дальних колоний и необъятных просторов малонаселенных планет – «норвежский дог-волкодав». Вывели этого симпатичного монстра около ста пятидесяти лет назад в Тронхеймском питомнике Скандинавской Унии, но на Земле новая порода не получила популярности, поскольку зверюги слишком велики (и, как следствие, прожорливы), содержать их можно только на природе, а если собака не может работать по своему прямому назначению, она быстро хиреет и умирает от черной меланхолии.

Зато на Гермесе и в других колониальных мирах, где человек и земное животное могут существовать без скафандров и защитных куполов над поселениями, дог-волкодав стал лучшим другом людей. Таких псов немного, щенки стоят очень дорого, зато пользы от этой собаки куда больше, чем можно ожидать. Универсальный сторож и охотник, чутье лучше, чем у любого спаниеля или таксы, пес невероятно силен, у него напрочь отсутствует чувство страха. При всем этом собака, обладающая флегматичным и спокойным характером, никогда не тронет человека без приказа или необходимости. В мире, где за обжитым людьми радиусом на каждом шагу можно встретить хищных уродин наподобие пернатой Коко, новой любимицы мэтра Жерара, норвежцы необходимы – как телохранители, охотники и просто как отличные друзья. Пускай и бессловесные.

– А ну, разойтись! – рявкнул я, вытирая лицо рукавом. Язык у норвежцев до боли напоминает большое мокрое полотенце, если собачка лизнет – то от души! – Так, девочки, топайте за мной. Начинаем съемки фильма ужасов «Кормление»!

Девочки поняли, что я получил свою дозу счастья, и мирно потрусили в сторону сарайчика, игравшего роль конуры-переростка – в дом я собак не пускал, еще чего доброго мебель перевернут, чини потом, никаких сил не хватит...

Альфа, самая старшая, почтенная матрона зубастого семейства, как и положено, шествовала первой в цепочке – настоящий вожак стаи. Альфа темно-рыжая, с единственным белым пятном в виде четырехлучевой звездочки на груди. Все три ее дочурки (я, кстати, не был оригинален, поименовав щенков Бета, Гамма и Дельта) – мышасто-серые с рыжими и белыми пятнами. Папочкины гены. Супруга для Альфы я отыскал аж на противоположной стороне планеты, в русской колонии Юрга – владельцем кобеля оказался тамошний вице-губернатор, отвратительно богатый тип, два с лишним года назад прибывший на Гермес с Земли в почетную ссылку – не то за воровство, не то за подкуп. Пусть скажет спасибо, что дело кончилось только Гермесом, имперский суд мог бы задвинуть его в дыру, рядом с которой наша скромная планетка покажется сущим Эдемом.

Щенков мы поделили пополам, благо родились три сучки и три кобелька. Последние в месячном возрасте отправились в Юргу к новому хозяину, а вот девиц я оставил себе – люблю собак, да и при моей профессии лишними норвежцы никак не будут... Живем дружно: четыре громадные псины габаритами с подрастающего телка да биолог-недоучка на вольных хлебах.

– Подождать можно? – Я сурово взглянул на Дельту, зевнувшую слишком громко и настойчиво. Псина вильнула коротким хвостом и оскалилась, показав частокол белоснежных зубищ. – А вообще, милые мои, я скоро разорюсь на ваших обедах-ужинах! Пора бы нам взяться за дело...

Хвосты всей доблестной четверки радостно замели по пожухлой траве. Поняли, что скоро снова пойдем в лес или саванну. Слово «дело» они знают лучше, чем я – «пиво».

Я сбросил засов на сарайчике, нащупал в темноте маленькую треугольную рукоятку на стене слева и повернул. Собачье логово озарилось неровным светом двух газовых ламп – моя крошечная усадьба полностью газифицирована, на электричество никакой надежды.

Остальное просто – забрать вылизанные до хирургической чистоты жестяные миски, сходить к колонке, пустить воду, сполоснуть. Трехлитровые контейнеры с собачьей едой на полке – открыть ножом, разделить поровну между всей мохнатой бандой. Консервы, между прочим, я делаю сам – хватает и настоящего мяса, и злаков с витаминными добавками. При желании такое рагу может употреблять и человек, если, конечно, чересчур проголодается.

– Пра-ашу! – Я водрузил миски на подставку. Альфа подошла первая, понюхала и начала кушать с аккуратностью британского лорда, приглашенного на званый вечер. Ни одна крошка не падает на свежую солому, которой устлан пол сарайчика. Исключительно интеллигентная собака, с иными людьми не сравнишь.

Младшие девицы помялись, чуть слышно потявкали, подождали, пока почтеннейший матриарх не закончит трапезу, и тоже приступили к таинству набивания желудков. Дисциплина в стае строжайшая: ни дать ни взять – гвардейский взвод.

С поилкой гораздо проще – во дворе, около колонки с ручным насосом стоит длинная пластиковая ванночка, которую я наполняю свежей артезианской водой каждое утро и каждый вечер. На летней жаре собаки пьют много, но сорока литров им обычно хватает надолго. Так и есть – с утра недопили почти четверть.

Я вылил воду на неопрятную клумбу, пахнущую горьким миндалем и чем-то наподобие жженого сахара. К сожалению, цветы-эндемики на Гермесе утонченными ароматами не отличаются, зато они невероятно красивы и дадут сто очков форы любой земной розе или орхидее. Потом подтолкнул поилку к колонке носком сапога и не без усилия надавил на рычаг насоса. Зажурчала невидимая в полутьме струя холодной как лед воды.

Со стороны собачьего сарайчика на землю ложились бледные линии отсвета газовых фонарей. Собаки вовсю чавкали, лишь отужинавшая Альфа улеглась возле открытой двери в величественной позе сфинкса и благосклонно посматривала на меня большими глазами с зеленоватым отливом.

– Не понял? – От неожиданности я едва не поперхнулся воздухом и машинально отпустил рычаг. – Что за чепуха?..

Двор озарился сине-голубой вспышкой – такое впечатление, что вдалеке сверкнула одинокая молния. Тем не менее никакой грозы нет и в помине, небо чистое от горизонта, до горизонта. Постойте... Небо?