Его друг выглядел куда более запоминающимся. Высокий, худой, весь покрытый татуировками и странными надписями, он находился в постоянном движении, словно внутри у него вечно тарахтел двигатель, не дававший покоя. Он без перерыва жестикулировал, размахивал руками, крутил головой, смеялся, пытался рисовать в воздухе какие-то схемы и говорил, говорил, говорил…

— И что же там было? — оперся в неё взглядом первый ремонтник. Карла, возможно, даже бы насторожилась, если бы алкоголь не добавлял ей храбрости и самоуверенности.

— Да, Карла, чего там было? — сунул любопытный нос второй мужчина, который, как оказалось, узнал женщину. — Может, опять свои манёвры кто отрабатывал?

Он засмеялся, а Карла насупилась. В самом начале своего заточения она ещё пыталась тренироваться в пилотировании на том, что ей предоставляли для полётов. Попав пару раз под раздачу, получив крутую выволочку за расход топлива и ненадлежащую выработку ресурсов корабля, она получила ещё и насмешки от всех вокруг, снисходительно смотрящих на опального пилота, вынужденного таскать ржавые грузовики от шахт до платформ разгрузки. Пару раз в месяц Карла выходила в открытый космос, следовала до точки перехода и ныряла в неё, чтобы доставить готовую продукцию в соседний сектор.

Карла ощутила на себе нетерпеливые взгляды двух пар глаз. Один ремонтник смотрел на неё с вызовом, словно Карла пыталась отобрать у него славу и примазаться к тайному знанию об инциденте с яхтой. Второй смотрел отрешённо, совершенно не проявляя никакого интереса. Может, слишком устал, чтобы глазеть на женщин? Или вообще не по этой части? Карла даже немного обиделась. Не такая и старая, всего почти три десятка стандартных лет, а уже такое равнодушие даже от немытого и замызганного ремонтника. Когда обида полностью взяла верх, Карла фыркнула и молча встала.

— Не буду я ничего говорить, — сказала она и пошла прочь.

Карла щёлкнула тумблером переключателя в своей каюте, отрубая канал новостей. Голова после принятого спиртного раскалывалась и сильно кружилась. Да и несправедливость, которая заставила женщину влезть в чужой разговор за стойкой, до сих пор не давала ей покоя.

По экрану в последний раз мелькнула строчка о погоде, угрожающе алея красным значком пыльной бури на второй планете системы и показав напоследок райскую климатическую идиллию на Иридии-альфа.

— Суки зажравшиеся, — процедила сквозь зубы Карла, едва удержавшись, чтобы не запустить в потрёпанный экранчик чем-то тяжёлым. В голове всплыла предательская мысль о том, что совсем недавно и она была в числе тех самых зажравшихся, которых теперь не могла терпеть. Она побродила туда-сюда, меряя шагами узкое пространство своего жилища, но потом снова опустилась в кресло и включила экран.

Новости погоды закончились, как и основной блок событий из отдалённых и благополучных систем. Теперь диктор-андроид приятным вежливым голосом перечислял загадочные преступления в секторе Иридии и поблизости от неё. Карла редко прислушивалась к подобным сводкам. Мало ли, кто там кого и куда, что ей до этого? Комитет по контролю, сокращённо названный КПК, обеспечивал надёжную защиту от проникновения и насильственной экспансии со стороны многочисленных чужеродных форм жизни. Новости о таких проникновениях, правда, поступали с задержкой на пару лет, шёпотом и очень быстро, но, если одна и та же тема упоминается регулярно, пусть и вскользь, её поневоле запомнишь.

Карла вслушалась в бормотание диктора новостей. Он как раз вещал о новом загадочном происшествии в ближайшем к Иридии секторе, как раз на орбитальной базе наблюдения, где размещалась станция экологов и космологов.

— Помещения оставались нетронутыми, но ни единой живой души так и не было найдено. Станция оказалась мертва к моменту прибытия солдат регулярной армии правительства сектора… — жизнерадостно говорил андроид с экрана. Карлу что-то неприятно кольнуло. Где-то совсем недавно она уже слышала нечто подобное. Диктор тем временем переключился на другие темы. Осознав, что ничего полезного из канала она больше не выжмет, Карла выключила экран и подсела к терминалу местной сети. Скорость выхода в межпланетное пространство оставляла желать лучшего, но хоть что-то.

Через полчаса стандартного времени Карла сидела перед узким дисплеем старенького компьютера, обнимаясь с большой кружкой чая на травах. Её тошнило, у неё раскалывалась голова, а от объёма проработанной информации хотелось застрелиться из табельного пистолета. Пистолета не было, как и звания, как и должности, потому оставалось только накачиваться под завязку чаем с непереносимо горьким вкусом, даже не смотря на изрядную дозу подсластителя в кружке.

Всё, что удалось узнать Карле, подпадало под три закона, за нарушение каждого полагалось взыскание, штраф и немедленный расстрел помётом попугая. Хакерские сайты, видеоролики любителей, монтаж, откровенная провокация и профанации смешались в голове Карлы до тошнотворного коктейля. Всё, что удалось узнать точно, или почти точно, так это то, что неизвестный организм, предположительно, организм, воздействовал на некоторых людей. Ничего нового в этой попытке завоевать и эскапировать к чертям людей не было. Странным был выбор и способ уничтожения. Совершенно разные люди, но почти сто процентов не из высших эшелонов, а рабочие и фермеры, ремонтники или же команды кораблей в полном составе. В какой-то момент из неустановленного источника бил яркий луч, и все исчезали в нем бесследно. Не удалось даже установить, были ли все эти люди похищены на корабли чужих, уничтожены или перемещены в другую точку пространства. Но каждый раз перед нападением были замечены разные люди, внезапно нападавшие на одного или нескольких членов группы и сердечно обнимающихся с ними. Ничего подозрительного в этих объятиях никто не видел. Карла, просто от природы ненавидящая любые сентиментальности или излишние проявления чувств, кривилась и искренне желала, чтобы через рукопожатия или объятия люди получали какие-то болезни или проказу.

Команда лайнера прощалась со своими родными, что может быть в этом такого? Или, например, группа шахтёров, отправляющихся на смену в полгода, под землю, во мрак и опасность. Разве их жены и дети не должны напоследок приласкать их, поплакать на плече, прикоснуться к своим мужьям, сыновьям и братьям?

Карле стало неуютно. Она вспомнила прокатившуюся накануне по всему космопорту историю с лихтером. И это было не где-то там, в отдалении, у соседей, это случилось у неё под боком, в её порту, почти на её глазах. Ей казалось, будто она даже видела посадку лихтера. Но чуть погодя Карла вспомнила, что просто путает воспоминания о рискованном полете, насчёт которого едва не разгорелся спор в баре вечером, и новенькую байку про неодушевлённый лихтер, сумевший прибыть в порт приписки самостоятельно, не имея внутри полноценного искина.

«А что, если бы и та яхта так села? — подумала Карла. — Возможно, она так и хотела сделать, раз уж никак не реагировала на сигналы тревоги. Да и почему вообще уничтожение целой яхты прошло бесследно? Неужели можно так вот выйти в открытый космос, расхуячить к чертям чей-то транспорт, а потом просто будет тишина по всем каналам?»

Внутреннее чувство опасности вяло оттарабанило морзянкой, что надо бы потихоньку осмотреться вокруг, чтобы не вернуться в следующий раз самой по частям.

«Элвису бы это понравилось, — подумала Карла, — как и всегда. Потому что ему всегда всё пофигу, даже его жизнь».

Карла знала, что навигатор должен был уйти на грунт и вернуться только непосредственно перед очередным рейсом. Сама Карла предпочитала экономить силы и здоровье, проживая в крошечной каюте прямо на грузовике. В то время как Элвис, должно быть, имел самую обычную блочную квартиру где-нибудь на верхних уровнях в портовом общежитии. До нижних, слава всем лоциям, Элвис ещё не настолько сбрендил и офигел, а до средних, где фильтры работали достаточно хорошо, ещё не накопил денег. Верхние ярусы любого жилища боролись с постоянными химическими осадками, пыльными бурями и прочими выбросами остатков производства. Самые нижние уровни, погруженные на много миль вниз, плохо вентилировались, в них копилась сырость и затхлость, нарастая на стенах плесенью. Некоторые виды даже культивировались тамошними жителями, уходя на верхний рынок по достойной цене.