Когда чета Митчелов вернулась обратно и заняла почётное место в первом ряду зрителей, высокие ботинки с магнитной подошвой сотен военных уже стучали в унисон по сброшенным решетчатым трапам. Вливание человеческих масс в брюхо судов происходило под напутственную речь седенького и сухопарого председателя, чьи слова, пусть и звучащие пафосно и до неприличия искренне, не внушали даже толики уверенности ни в одного солдата. Только добровольцы планетарной обороны Эдарии, раззявив рты и пуская патриотические сопли, с горящими глазами шагали по полю под звуки речи председателя.

«Мясо, — с отвращением подумал Митчел, — этих точно погонят вперёд бывалые, чтобы лишний раз не тратить на проверку своих людей».

Сенатор смотрел на процессию отрешённо, продолжая по привычке выражать своё глубокое восхищение и одобрение во взгляде и жестах. Он думал о том, сколько теперь кредитов можно будет пропускать через свои руки, когда и как именно они смогут разделаться с чужаками, вернуть свои планеты, попутно захватив ещё и чужие. Впрочем, больше территорий Лоуренса интересовали технологии. Одна только мысль о создании флота на основе материалов и техники ксеноформ приводила Митчела в неописуемый восторг. Эдария станет не просто столицей, она станет непобедимой. А вот тогда уже можно будет подумать и о других соседях, которых, кроме этих чёртовых каракатиц, было предостаточно. Фантазии немного омрачал провал заказа на Катальде, но Лоуренс воспринимал это, как случайность. Ну, и что из того, что исполнением занимались наёмники высшего ранга? Плохо продумали миссию, со всеми бывает. Радовало их стремление исправить своё честное имя. Рыжий предводитель силового звена обещал довести дело до конца бесплатно.

«Видит Единый, я хотел решить дело с минимальными потерями, малой кровью, — думал Митчел, взирая на полки гвардейцев и десантников, марширующих к грузовым отсекам транспортных кораблей, — угнали бы тогда твою „Иглу“, бросили бы на окраине системы, и всем было бы сейчас хорошо. Но эта твоя новенькая спутала все карты. Теперь придётся тебя убить не так героически, Карилис. А ведь ты мог бы послужить в последний раз Конгломерату и мне лично. Умер бы героем, несправедливо замученным перед глазками телекамер. Стал бы мучеником, за которого наша человеческая система понеслась бы мстить. Жаль, очень жаль, что не удалось провернуть это всё. Какая была бы дополнительная причина, просто загляденье! Герой-комитетчик, показательно растерзанный террористами из ячейки борцов за права ксеноформов, которые нападают на планеты Конгломерата!»

Лоуренс даже сжал кулак, в попытке схватить упущенное время и подтянуть его обратно в реальность.

Линда, стоявшая рядом с мужем, как и полагается приличной жене сенатора, размышляла вовсе о другом. Она боролась с искушением не начать покусывать губу, представляя себе Яна, который снова остался один, на войне, возможно, даже раненый. Линда почувствовала возбуждение, и тайком оглянулась по сторонам, не заметил ли кто её напряжённой позы.

«Янис умён, — думала она со сладкой тоской, — и достаточно безумен. Зря ты не послушал меня сегодня, Лоуренс. С другой стороны, ты можешь оказаться прав. К кому может обратиться Ян? К генералу, разве что. Но Хеме здесь, а Карилис там. И кто доберётся до последнего твоего доверенного лица быстрее, Ян? — она улыбнулась, что было воспринято остальными за удовольствие от проходящей мимо сотни печатающих шаг военных. — Какое же это удовольствие, знать, что твоя жизнь, твоё состояние, весь ты и твоя команда идиотов находитесь в моих руках, — подумала она, облизнув губы. — Я могу помочь тебе, сообщив истинную причину, могу не помогать, я могу даже назвать тебе имена тех, кто курировал проект по созданию гибридов, которые теперь разносят отдалённые планетки, переполненные отбросами. И мы можем официально ввести свои войска туда, где до этого проходила нейтральная зона. Дипломаты уже не помогут, переговоры бессмысленны, доказательства нападения на мирные планеты у нас есть. И всё благодаря тебе, Ян! Если бы не твоя упрямая вера в справедливость, не твой полет к Иридии, вряд ли бы дело прошло так гладко. Твоё имя, Карилис, сыграло нам на руку. Пусть и не так, как задумал сначала Лоуренс, но всё идёт нам на пользу, даже твои метания и трепыхания в космосе. Жаль, что ты не согласился на моё предложение тогда, когда я хотела быть с тобой. Сейчас я могла бы попытаться тебя предупредить».

Линда часто и неглубоко задышала, чувствуя, как по телу разливается жар, а щеки начинают алеть. Надо срочно успокоиться, иначе Лоуренс воспримет это неправильно, и ей снова придётся отбыть куда-то к его очередному партнёру. Линда раздумывала ещё и о том, что случится, если она расскажет когда-то о настоящих предпочтениях в кровати своего мужа? Мысль прилично охолонула её рассудок, заставив жар скрыться прочь. Ледяная волна страха привела Линду в чувство. Оказаться на месте его предпочитаемых мёртвых пассий ей никак не хотелось.

После он не раз пытался понять, почему всё было именно так, а не иначе. Ян раскручивал ситуацию так и эдак, старательно перебирал в памяти подробности, которые сумел запомнить в тот день. Иногда он просыпался с колотящимся сердцем, увидев новую версию произошедшего во сне, детали, не случившиеся события, взгляд со стороны кого-то чужого, не человеческого. Карилис много месяцев пытался понять, почему его план не удался. Единственное, к чему он пришёл — это к наличию предателя на судне капитана Родерика.

Когда крейсер дипмиссии вышел из точки перехода, почти не сбавляя скорости и вовсю работая маршевыми, рядом с ним возникла целая флотилия кораблей ксеноформов. Серебристая россыпь катеров и сторожевых эсминцев окружила неповоротливый крейсер, кружа и жаля его каждый раз, едва удавалось подойти поближе. Более лёгкие, манёвренные и юркие суда противника выкусывали из обшивки крейсера куски, как будто ядовитые мухи, нападающие на неповоротливое и огромное животное, выдирая из того небольшие кусочки мяса. Крейсер не мог соперничать с катерами в скорости и манёврах. Единственным преимуществом судна капитана Родерика была скорость. Но и этой милости пришлось лишиться весьма скоро. Сразу три эсминца, соединившись в боевой клин, нанесли удар по главному двигателю, выбив из него треть мощности. Кожух выдержал, но пробитая в нескольких местах обшивка на такой скорости сама начала расползаться в стороны, обнажая внутренности судна. Ещё один катер угодил прямиком в сопло маневрового двигателя по левому борту. Карилис так и не понял, было ли это случайностью, или пилот намерено пожертвовал собой и катером, чтобы лишить крейсер возможности маневрировать.

Родерик сражался изо всех сил, как в последний раз. Впрочем, для них всех это и был последний раз. Хамад мрачно поджал губы, сжимая свою плазменную винтовку, и читал молитвы пророку и своему богу. Янис тупо смотрел на ход сражения, не пытаясь ничего делать. В этом месте он был бессилен, как младенец.

Через полчаса достойного боя, когда главный двигатель замолк окончательно, а перегревшийся реактор разбудил аварийную систему, сообщавшую о срочной эвакуации с борта, Ян встал со своего места и подошёл к своему старпому. Хамад ждал его, стоя у дверей рубки. Остальные члены экипажа, похватав оружие и доспехи, уже неслись к люкам отражать абордажную команду противника. По решетчатому полу дробью разносились звуки тяжёлых сапог.

— Это было честью для меня, служить тебе, капитан Карилис, — поклонился Хамад, перехватывая винтовку поудобней.

— Нет, это для меня было честью дружить с тобой, сын пустыни Аламхады, — поклонился в ответ Янис. Хамад белозубо улыбнулся. Не говоря ни слова больше, он тенью выскользнул в открытый проход с капитанского мостика, исчезая среди бурлящей и кричащей толпы немногочисленных защитников судна. Капитан Родерик геройски погиб в бою, не забыв прихватить с собой троих абордажников и пятерых их марионеток. В пылу сражения Янис не успел заметить, что стало с Хамадом и куда он делся. В раскуроченных коридорах валялись окровавленные тела команды корабля, чья искалеченная плоть выглядела так, словно её пропустили через мясорубку.