- Извините, что беспокою вас,-сказала она.- Я отдала вам пленку, а потом вспомнила, что у меня там есть снимки, которые нужно срочно отпечатать. Я, пожалуй, сейчас же пойду в лабораторию и проявлю их. Могу я получить у вас пленку?

Наташа заметно волновалась, и это не ускользнуло от внимания Астахова.

"Почему же она волнуется так?"-подумал он и тут же принял неожиданное решение.

- Вот беда!-воскликнул он.-Вам определенно не повезло, Наташа. Я только что отослал пленку в нашу лабораторию для проявления. А что у вас за срочность такая?

- Да ничего особенного.-Наташа, казалось, взяла себя в руки и говорила теперь спокойно. - Раз уж вы ее отослали, ничего не поделаешь. Простите, что оторвала вас от работы...

Когда Наташа ушла, капитан вызвал лейтенанта Ершова, приказал ему отнести пленку в лабораторию и срочно проявить ее.

Отправив пленку, Астахов направился было к выходу, но в это время раздался телефонный звонок. Капитан подошел к телефону и снял трубку.

- Зайдите ко мне,-прозвучал строгий голос. Это был голос генерала Погодина.

Ход генерала Погодина

- Садитесь, - сказал генерал.-Мне пришлось вторично вызвать вас, так как я получил новые, весьма важные сведения. Вам необходимо знать их.

У генерала Погодина почти всегда было строгое, озабоченное лицо. Астахов даже не смог бы, пожалуй, припомнить, видел ли он его когда-нибудь смеющимся. Но сегодня генерал был совершенно другим. Тяжелые складки на лбу разгладились, улыбка округлила губы, холодные серые глаза потеплели. Сейчас этот большой, очень требовательный и строгий человек казался необычайно добрым. Он достал из своей рабочей папки внеочередную разведсводку, что-то энергично подчеркнул в ней и протянул Астахову.

Пока капитан читал, генерал принялся перелистывать книгу, лежавшую у него на столе. Книга была нерусская и называлась "За стенами Федерального бюро расследования". Автором ее был Джон Дж. Флоэрти. При всей своей загруженности служебными делами генерал Погодин умудрялся не пропускать ни одной литературной новинки о разведке и контрразведке. Задолго до того, как появились русские переводы, он уже прочел на английском языке все нашумевшие книги Майкла Сейерса и Альберта Кана, Фредерика Коллинза и Алана Хинда.

Астахов прочел сводку и вернул генералу. Погодин положил ее в папку и спросил:

- Понимаете вы, в чем тут дело?

- Не совсем, товарищ генерал.

- Действительно, вы и не можете этого знать... Генерал вышел из-за стола и, неслышно ступая, стал прохаживаться по комнате, заложив руки за спину.

- А дело тут вот в чем. Подсказанная вами идея была безусловно удачна, но вы продумали ее только наполовину. Повторяю, идея была хороша, и вторую половину ее нетрудно было додумать и без вас. И я это сделал. Я решил, что нужно разработать фиктивную операцию не только ограниченному кругу офицеров и генералов, но дать также каждому отделу штаба разную обстановку и группировку войск.

Генерал замолчал, продолжая прохаживаться по комнате, а Астахов невольно подумал: "Как же я-то этого не сообразил? Ведь это же так просто и к тому же почти решает основной вопрос!.."

- И вот теперь мы имеем плоды этой идеи, - продолжал генерал после короткой паузы.-Днем нам было известно только то, что противник принимает какие-то контрмеры. А теперь мы уже точно знаем, что он принимает контрмеры соответственно плану, разработанному штабом инженерных войск. Понимаете теперь, и чем дело? Понимаете, какой вывод из этого нужно сделать?

- Да, товарищ генерал. Если это так, то несомненно, что в штабе инженерных войск что-то неблагополучно, - ответил Астахов.

- В этом теперь не может быть сомнений. Были вы сегодня в штабе Тихомирова?

- Нет, товарищ генерал.

- Не теряйте времени и зайдите сегодня же. Мы должны принять срочные меры. Постарайтесь узнать, точно ли только генерал Тихомиров и полковник Белов занимались разработкой операции или в этом участвовал еще кто-нибудь из работников штаба.

Проявленные негативы

Когда капитан Астахов вошел в землянку штаба инженерных войск, там царило необычное оживление. Присмотревшись, он заметил, что в штабе были все три помощника, начальник секретной части и старший сержант Яценко.

- Что это у вас такое веселье? - спросил Астахов.

- У нас сегодня первый в этом месяце мало-мальски свободный вечер,-ответил майор Рахманов.- Вот мы и посвятили его обмену боевыми воспоминаниями. Ваша очередь рассказывать, капитан Астахов. У вас-то, наверно, найдутся интересные истории.

- Найтись-то найдутся, - усмехнулся Астахов, - но, к сожалению, они не подлежат оглашению.

- Вроде как бы с грифом "совершенно секретно",- с уважением заметил старший сержант Яценко.

- Вот именно! - рассмеялся Астахов. - Расскажу вам поэтому то, что, так сказать, "для служебного пользования".

И он рассказал случайно пришедшую на память историю о немецком шпионе, которого разоблачил в самом начале войны.

Отделавшись таким образом, капитан присел возле стола старшего сержанта Яценко, заметив:

- У вас всегда все так заняты, а сегодня просто праздник какой-то.

- А это потому, товарищ капитан,-отозвался Яценко,-что работы мало, да к тому же и начальство отдыхает.

- Какое начальство?

- Генерал и полковник. Они больше суток работали без отдыха.

- А что, Кедрова тоже разве отдыхает? - спросил Астахов. - Не видно ее что-то.

- Да, и она отдыхает. Ей тоже в эти дни досталось. В два часа ночи легла, а в пять утра полковник уже велел ее разбудить-надпись на карте делать.

- На какой карте?

- На карте инженерного обеспечения. Полковник лично всю ночь над нею работал. Очень уж секретная была. Он даже регистрировал ее сам. Я ему только очередной номер дал.

- А чертежницу-то как же он допустил?

- Очень просто: свернул карту до половины, а внизу велел надпись сделать, - охотно объяснил Яценко.

В штабе между тем продолжало царить оживление.

Офицеры тут были молодые, веселые. Они понимали толк в удачной шутке, остром слове. Поболтав с ними о всякой всячине, капитан Астахов попрощался и ушел к себе.

Ершов как раз в это время принес из лаборатории проявленную пленку. Астахов взял ее, подошел к окну и с любопытством принялся рассматривать.