Джина заметно напряглась, и несколько других медиков начали приближаться, чувствуя, что что-то назревает. Эрик положил руку Сьюзен на плечо, но она мягко отмахнулась, глядя на него с уверенностью в том, что справится.

Джина насмешливо рассмеялась.

— Так ты не собираешься сегодня прятаться за своим латиноамериканцем?

Эмоции захлестнули Сьюзен. Оскорбления в ее адрес — это одно, но никто не говорил об Эрике в таком тоне. Джина только что подписала свой собственный приговор, остальная часть команды также плохо восприняла ее слова.

— Я сама могу позаботиться о своих делах, Джина. И мне не нужно делать сексуальные одолжения, чтобы получить то, что я хочу. — Она угрожающе шагнула вперед. — Знаешь, Джина, я устала от твоих попыток выставить меня на посмешище. Может, тебе стоит подумать о том, чтобы свалить отсюда. В конце концов, я сейчас не в лучшем настроении. Мой парень был ложно обвинен в уголовном преступлении, мой отец в настоящее время лежит в больнице, стучась в дверь смерти, и я немного перегружена учебой, так как стремлюсь к чему-то большему, чем прославленный фельдшер, который помогает быстрее умереть, чем заботится о пациентах. Я могу просто расстроиться, и будет жаль испортить это милое личико или грудь за десять тысяч долларов.

Ропот и смех вокруг заставили Джину покраснеть от унижения, и Сьюзен не могла не почувствовать гордость. Этого будет достаточно, чтобы разнести слух. Никто больше не будет запугивать ее, и, возможно, она, наконец-то, получит немного уважения.

— Иди, пососи отбросы, — презрительно сказала Джина, поворачиваясь на каблуках и выходя из гаража.

Сьюзен нахмурила брови и смущенно улыбнулась Эрику.

— Что это значит?

Он пожал плечами, смеясь так сильно, что ему пришлось держаться за бока.

— Понятия не имею, но что бы на тебя ни нашло, мне это нравится. — Он похлопал ее по плечу. — В самом деле, Сьюзен, в чем дело?

Сделав глубокий вдох и пытаясь унять дрожь, Сьюзен поняла, что все это время нервничала. Теперь адреналин бурлил в ней, словно она набирала скорость.

— Я устала слушать дерьмо от людей, Эрик. Вся моя жизнь разрушена, и в ней достаточно стресса, чтобы люди думали, что я слабая, или пьяница, или использую имя отца. С меня хватит. Вот и все.

Эрик прищурился и подозрительно посмотрел на нее.

— Я думаю, у кого-то было откровение. — Он остановился рядом с ней и скрестил руки на груди. – Поделись, крошка.

Сьюзен не хотелось все пересказывать, поэтому она постаралась подвести итог как можно скорее.

— Я поговорила с Джимом, и все в порядке. Мы будем вместе и добьемся, чтобы моего отца перевели в частную клинику с постоянной медсестрой. В больнице с ним плохо обращались, и ему осталось недолго. Я хочу, чтобы ему было удобно, и Джим поможет мне позаботиться об этом.

Эрик поднял брови с насмешливой усмешкой и ничего не сказал.

— Что? — спросила она, ожидая приговора, которого ожидала.

Он покачал головой.

— Ничего, просто я немного удивлен, вот и все. Несколько дней назад ты была в ярости и слишком расстроена, чтобы смотреть в лицо миру. Сегодня ты бомба, которая внезапно берет на себя обязательства. Я этого не ожидал.

— Я тоже, — сказала она, глядя в открытые двери дока. Но, с другой стороны, она никогда не ожидала найти прирученного зверя внутри бешеного байкера, которого представлял из себя Джим. От одной мысли о его великодушии ей становилось тепло и уютно, и как бы она ни старалась держаться подальше от всего, чем был Джим, она не могла держаться от него подальше. Она была безумно влюблена в него, и хотя не собиралась говорить об этом вслух, внутренне не могла этого отрицать.

— Все в порядке, Сьюзен, — сказал Эрик, понизив голос, — Я рад, что все так получилось. Ты это заслужила. И действительно, я не думаю, что он плохой парень. Джим производит впечатление человека с добрым сердцем, которому не повезло, и который принял несколько плохих решений. В целом, я думаю, что он стойкий, ответственный парень.

Сьюзен понравилось это заверение, но отнеслась она к нему скептически.

— Эрик, тебя не беспокоит, что у него проблемы с законом? Вся эта перестрелка была как встреча с бандитами, и я не хочу такого насилия в своей жизни.

Однако, Эрик покачал головой.

— С него сняли обвинения, помнишь? Кроме того, у меня есть источники, Сьюзи. Я слышал, что Джим и его команда были атакованы и вытащили оружие только в целях самообороны. Ты бы предпочла, чтобы он просидел в камере пару часов или сдался и умер?

Напарник был прав.

— Он занимается чем-то незаконным, если его пытаются убить. Я не хочу быть связанной с этим, и не хочу волноваться о его смерти каждый раз, когда мы не вместе.

— Милая, ты будешь волноваться в любом случае, и, возможно, даже больше, если просто бросишь его. Когда дело доходит до таких клубов, как его, все, что ему нужно сделать, это посмотреть на кого-то в другом клубе неправильно, и тогда он цель. Не все мотоциклетные клубы занимаются незаконным дерьмом. Почему бы тебе просто не спросить его об этом?

— Ни за что! — это не ее дело, и Сьюзен нравилась идея правдоподобного отрицания. Нервно потирая руки, она опустила взгляд и пробормотала: — Я люблю его, Эрик. — Было странно говорить слова вслух кому-то, кроме Джима, но это было как свалившийся с плеч груз. Всего несколько мгновений назад она не могла этого выразить, а теперь хотела выкрикнуть.

— Я знаю, — сказал ей Эрик. — Живи настоящим, Сьюзен. Мы оба знаем, что у тебя есть только один шанс на жизнь.

Разве она не знала? Она и так уже потратила слишком много. Обдумывая мудрые слова напарника, Сьюзен забралась обратно в автобус и продолжила выполнять свои обязанности, стараясь сосредоточиться на настоящем моменте, не беспокоясь о том, какой еще ущерб может быть нанесен ей позже.

ГЛАВА 8

Джим отключился и сунул телефон в карман. Он начал задаваться вопросом: «Что хорошего в том, чтобы иметь напарников на зарплате от клуба, если ему все еще приходится угрожать их семьям, чтобы обеспечить хорошую работу». По крайней мере, теперь он был уверен, что к завтрашнему утру свободная комната в его доме превратится в роскошную больничную палату, полностью оборудованную для отца Сьюзен. Медсестра встретит их всех в больнице, и ей будет предоставлен перечень лекарств и возможность ежедневного ухода. С жалованьем, которое предложил Джим, женщине лучше не ошибиться, иначе она пожалеет.

— Это прозвучало грубо, — выдавил Ари, подходя к нему и закуривая сигару. Джим рассматривал его с интересом. Они держались на расстоянии с момента их небольшой ссоры, и нос Ари все еще был опухшим и выглядел так, как будто на этот раз останется кривым. Не то, чтобы это портило его внешность еще больше, чем та уже была. — На домашнем фронте все в порядке?

Джим кивнул, закуривая сигарету.

— Да, все хорошо. — Он смотрел прямо перед собой, опасаясь слишком углубиться в разговор с президентом клуба.

— У нас проблема, Уэйд. Есть мысли, что делать с «Диабло»?

Джим не мог припомнить, когда Ари в последний раз спрашивал его совета, и ему пришлось задуматься над тем, что тот имел в виду. Он открыл рот, чтобы ответить, но несколько братьев закричали. Прищурившись, он посмотрел на дорогу, и его настроение испортилось, когда он увидел, как въезжала кавалькада из трех черных седанов.

— Какого черта?— пробормотал он, делая пару шагов вперед.

— Это не может быть хорошо, — проворчал Ари, следуя за ним. Вместе они двинулись навстречу нежданным гостям.

Как только те вышли из машины, Джим узнал костюмы. Только ФБР носило такие официальные, строгие костюмы, и это определенно не было хорошо. Он задумался, пытаясь припомнить, было ли что-нибудь компрометирующее на участке. К счастью, он ничего не нашел — если только команда не сделала ход без его ведома. Если да, то он сам прибьет их, как только они попадут в тюрьму.

Двое из шести мужчин предъявили свои удостоверения, и Джим направился прямо к ним.

— Я - агент Шерц, а это агент Уилсон.

Джим дружелюбно кивнул.

— Джим Уэйд. Могу вам чем-нибудь помочь?

— Мистер Уэйд, вас недавно освободили из-под стражи по обвинению в убийстве? — спросил агент Уилсон глубоким обвиняющим голосом.

Джим схватил куртку и улыбнулся.

— Я был освобожден, потому что обвинения были сняты. Я никого не убивал и не стрелял. На меня и моих братьев напали. Пули, убившие жертв, были расценены как самооборона. Ты для этого проделал весь этот путь?

— Нет, сэр, нам нужно расследовать другое дело, — сказал агент Шерц. — Мы получили анонимное сообщение, что ваш клуб занимается торговлей наркотиками и другими запрещенными веществами. — Он сунул руку в карман и вытащил свернутую бумагу. — У нас есть ордер на обыск всего помещения, внутри и снаружи, включая личные и служебные автомобили, припаркованные на этой стоянке.

Джим взял предложенную бумагу и пробежал ее глазами. Он увидел достаточно, чтобы понять, что это законно, и молился, чтобы никто из его парней не припрятал такое удовольствие, от которого он уклонялся. Джим кивнул, подавая бумагу к Ари, чтобы тот проверил.

— Продолжайте, джентльмены. Дайте мне знать, если кто-то откажется сотрудничать или вам понадобится моя помощь.

Двое мужчин подозрительно посмотрели на него и переглянулись, а затем агент Шерц коротко кивнул, когда они синхронно направились к зданию. Остальные последовали за ним, и Боксер встал позади Джима.

— Что происходит?

— Готов поспорить, что «Дьяволы» приложили к этому руку. Думал, что они возьмут нас дешевым способом, оставаясь вне событий и утверждая, что у нас здесь есть дерьмо, за которое нас обвинят. — Он покачал головой и усмехнулся. — Склад заперт, верно?

— Да, и ключей здесь нет, — заверил его Боксер. — Они с Вилли и Диггером, которые у тебя дома.

Джим кивнул.

— Отлично. Тогда мы просто посидим и посмотрим шоу.