Талини и Тэгас официально поддержали лорда Эрвина с самого начала, каковое обстоятельство заставило Эдана недоумевать, просто ли они почуяли, куда ветер дует и стояли на страже своих личных интересов или же предварительно получили какие-то сведения о планах эрцгерцога. В любом случае они первыми признали его притязания законными. Впоследствии к ним присоединилась провинция Бросенгэ, но не раньше чем Аван отказался поддержать лорда Эрвина, усомнившись в его праве на должность регента и высказавшись за лорда Тиерана и императрицу. Барон Димедский тоже объявил о своей поддержке лорда Тиерана и императрицы, но не раньше чем сказал свое слово Кир Аванилский. Барон Харт Дим, чьи владения граничили с Аванилом, хотел посмотреть, какую сторону примет влиятельнейший герцог Аванилский.

И так по всей империи, каждая провинция и каждый правитель тянули до последнего, прежде чем заявить о своей лояльности либо лорду Тиерану, либо Эрвину Боруинскому, поскольку никто не хотел спешить с официальными признанием той или другой стороны.

Однако именно на это делал ставку лорд Тиеран, понимавший, что таким образом он выигрывает время — время для того, чтобы юный император мог вернуться и занять свое законное место на Железном Троне империи Ануир. И ему требовалось выиграть как можно больше времени, поскольку он не знал, когда именно вернутся Микаэл и Эдан. Лорд Тиеран знал о странном течение времени в эльфийских владениях и знал, что оно совершенно непредсказуемо. Для Микаэла и Эдана может пройти всего несколько дней, когда для него и остальных обитателей человеческого мира могут пройти недели, месяцы или даже годы.

Должно быть, отцу было чрезвычайно трудно, подумал Эдан, использовать политическую ситуацию в стране самым выгодным образом — покуда это было в его силах — сознавая при этом, что самое сильное оружие, которое можно обратить против лорда Эрвина, он не может открыть. Если бы он объявил о том, что Микаэл, живой и здоровый, находится в Туаривеле, Эрвин и его сторонники могли бы предпринять шаги, препятствующие возвращению принца, и позаботиться о том, чтобы он не вернулся из Эльфинвуда живым.

Вероятно, все это время отец жил в страшном напряжении, подумал Эдан. И конечно, оно не прошло для него бесследно. Он умер два года назад, когда Эдан находился в военном походе вместе с императором. И в сущности, со времени их возвращения в Ануир военные походы не прекращались.

Восемь лет, подумал он. Восемь лет почти беспрерывных военных действий ради сохранения целостности империи. Однако Микаэл хорошо показал себя на этом поприще. И с каждым боем он значительно совершенствовал свой полководческий дар. В самом начале планы военных действий составлял лорд Корвин, главнокомандующий императорской армии Ануира, который решительно возражал против того, чтобы Микаэл выходил на поле боя вместе с войском. Ко времени первой кампании Микаэлу только что исполнилось тринадцать, и лорд Корвин считал слишком рискованным для ребенка — тем более, единственного наследника императорского трона — идти вместе с армией в сражение. Однако Микаэл настоял на этом, и к удивлению Эдана его отец поддержал решение мальчика.

— Да, действительно, он молод и будет подвергаться большой опасности, — сказал отец Эдану в ответ на его возражения. Однако именно это сыграет ему на руку. Солдаты увидят мальчика-императора, идущего вместе с ними, ведущего войско в бой под своим знаменем — и это одновременно придаст им сил и воодушевит их. Вид мальчика, который не боится сражаться за правое дело, придаст взрослым смелости.

— Но если его убьют? — спросил Эдан.

Отец легко пожал плечами.

— Любому настоящему командиру приходится идти на такой риск. Если он хочет, чтобы его солдаты были готовы умереть за него, он тоже должен быть готов умереть с ними. Правитель, который просто посылает войска на врага, оставаясь в тылу в своем надежно укрепленном замке, никогда не заслужит такой верности и уважения, как правитель, ведущий армию в бой. Сейчас Микаэл в первую очередь должен заслужить уважение и преданность своих солдат и подданных. А уважение и преданность никогда не даются человеку просто так. Их нужно заработать.

Таким образом в возрасте тринадцати лет Микаэл повел в бой Императорскую армию Ануира, каковое внушительное название тогда не вполне отвечало действительности, поскольку в значительной степени сила этой армии зависела от войск, посылаемых из имперских провинций. И в начале они имели в своем распоряжении лишь гарнизон столицы и войско, посланное Киром Аванилским. Во все остальные провинции были отправлены гонцы с приказом императора выслать подкрепление, но хотя никто из правителей прямо не выказал неповиновения, никто и не торопился выполнить приказ, кроме герцога Аванилского. Все хотели посмотреть, как сложатся обстоятельства. И, по крайней мере вначале, они складывались неблагоприятно для императора Микаэла.

Когда гонцы разнесли по империи весть о том, что принц Микаэл, живой и здоровый, возвратился в Ануир, чтобы объявить о своем законном праве на трон, Эрвин в ответ обвинил лорда Тиерана в попытке подсунуть народу империи самозванца. Прошел целый год, заявил он, в течение которого пропавший император не давал о себе знать, и вот теперь он вернулся. Откуда? Если это действительно принц, то чем он занимался все это время? Как сумел бежать от похитивших его гоблинов? И почему эльфы, закоренелые враги людей, пожелали помочь ему? Что выгадает от этого принц Филерэн?

Совершенно очевидно, что выиграет от этого лорд Тиеран, утверждал Эрвин. Он стремится к власти и сам хочет стать регентом. Какими другими причинами можно объяснить его трусливое бегство из Сихарроу с императрицей в то время, когда не только судьба принца, но и судьба его собственного сына оставалась неизвестной? Эрвин зашел даже так далеко, что предположил, будто верховный камергер увез императрицу из Сихарроу против ее воли — ибо какая мать согласилась бы уехать, когда ее сын пропал без вести? — и теперь держит ее в имперском Керне в качестве заложницы, дающей ему возможность притязать на регентскую власть. Эрвин изображал страшный гнев по этому поводу, хотя, скорее всего, сам собирался сделать именно это.

Для многих его притязания не оказались неожиданными. В конце концов эрцгерцог Боруинский объявил о смерти принца Микаэла. И когда Микаэл возвратился, у Эрвина оставалось только два выхода — отказаться от своих притязаний на регенство, присягнуть в верности Микаэлу и надеяться, что новый император не затаит на него зла; или же объявить его самозванцем, навязанным народу лордом Тиераном при помощи эльфийской магии принца Филерэна. Эдан нисколько не удивился, когда Эрвин выбрал последний путь.

С тех самых пор одна война следовала за другой — и не только с армией Боруина, которая значительно увеличилась. В дополнение к своим войскам лорд Эрвин набрал на службу наемников и разбойников из области Пять Пиков и дошел даже до того, что вступил в открытый союз с гоблинами Туразора. Он объяснял свои действия с самой возмутительной наглостью. Лорд Тиеран, заявил он, предал империю, вступив в сговор с эльфами. И гоблины, не желая оказаться в порабощении у своих давних врагов, прибегших к помощи Ануирских войск, решили принять сторону эрцгерцога Боруинского, законного регента, в обмен на поддержку последнего в их войне с эльфами. Более того, в своих депешах из Сихарроу в другие провинции Эрвин самым настоящим образом похвалялся этим союзом, вспоминая битву при горе Дейсмаар и сравнивая себя с Хэлином, который ради доброго дела заключил союз с эльфами против темных сил Азрая. И как это ни удивительно, многие поверили ему на слово.

Как только стало ясно, что Эрвин не признает императора, которого настойчиво обвинял в самозванстве, и не откажется от своих притязаний на регентскую власть, ряд других провинций тоже восстал. Сначала это были не открытые восстания; просто провинции не смогли выполнить требование Микаэла прислать подкрепление. Коранис не ответил на депеши лорда Тиерана. Суирин, расположенный далеко на востоке, на берегах моря Золотого Солнца, также промолчал, как и провинция Алами в Хартлэнде. Барон Гистский, чья обнесенная крепостной стеной столица находилась в Хартлэнде, к северу от Ануира, выразил глубокое сожаление и заявил, что все его войска нужны ему самому для защиты границ от набегов ноллов из Паучьих Чащ.