— Здравствуйте. Могу я усльшдать господина Фадеева?

— Кто его спрашивает?

— Его спрашивает двойной агент Вонючий. По очень конфиденциальному делу.

— Хм… Минуточку.

Через несколько секунд в трубке раздался голос Игоря:

— Алло! Серый, опять ты прикалываешься?

— Я.

— Из-за твоих идиотских шуток меня когда-нибудь уволят. Знаешь, с кем ты сейчас разговаривал? С проверяющим. Из. Москвы. Они у нас как раз «секретку» смотрят. Соображай, что делаешь, они же не врубаются!

— А чего он телефон хватает?

— Потому что! Ну, говори быстрее, чего хотел?

— На тебя посмотреть, себя показать.

— Только не сегодня!

— Игорек, мне надо только пять минут. Буквально в глаза тебе загляну — и все. Уж очень сильно соскучился. Ну, не будь таким противным!

— Черт с тобой! Через полчаса в нашем месте. Успеешь?

Под «местом» понималось небольшое кафе в соседнем с РУБОПом здании. Гражданских лиц там, наверное, и не бывало, зато в любое время сидело десятка полтора сотрудников, как борцов с оргпре-ступностью, так и «земельных» оперов, заехавших повидать знакомых, поделиться информацией или, напротив, попытаться что-нибудь выведать. На письменные запросы, составленные и отправленные в полном соответствии с правилами секретного делопроизводства, РУБОП отвечать не любил, просто молчал или слал «отписки», так что деловые отношения между региональным управлением и другими подразделениями строились, по большей части, на основе личных контактов между сотрудниками.

Игорь Фадеев и Волгин начинали операми в одном отделении и считались почти что друзьями. В начале девяностых их пути разошлись: Фадеев, всегда тяготевший к стрелкам, теркам и разборкам, перевелся в ОРБ [2] , а Сергей вообще оставил службу в милиции, несколько лет провел на «гражданке», юрисконсультом частной компании, и вернулся в органы после развода с женой.

В период волгинского «ухода» они не общались — Игорь почему-то решил, что Волгин «продался бандитам», и встреч избегал, а встретив, руки не подавал, но потом все как-то наладилось. Они смогли объясниться, несколько раз совместно выпивали, а в последнее время и работали, пару раз — достаточно результативно.

В кафе Фадеев опоздал. Влетел, весь взмыленный, когда Сергей допивал уже второй «капучино», махнул рукой кому-то из коллег и упал на стул:

— Не извиняюсь — проверяющий всю плешь проел. До каждой запятой в бумагах докапывается! Еще и денег на меня повесили.

— Много?

— Сто тридцать рублей тридцать копеек.

— Красиво живешь!

— Да ну, уроды! Я полторы сотни казенных денег на оперативные расходы списал, на аренду помещения. Причем не пропил, натурально списал! Мы три дня в засаде сидели, одного козла черномазого ждали, который мокруху замолотил. С одной из его подружек добазарились, она в свою хату пустила — там мы его и повязали. Пока ждали — жрать чего-то должны были? Не девку же объедать и неудобно, и холодильник пустой. Я потом с нее расписку взял, все по-честному. Только не писал про три дня, для простоты оформили одним числом. В бухгалтерии все проскочило, а этот клерк очкастый пощелкал своим калькулятором и заявляет, что у меня перерасход — согласно какому-то там приказу, на аренду квартиры в оперативных целях выделяется девятнадцать рублей семьдесят копеек. В сутки. Ты представляешь?

— А ты сколько хотел? Тебе волю дай, так все деньги государственные на своих баб спустишь.

— Да если б на своих! Этот чучмек что, моего родственника грохнул? Или я с его подругой развлекался? Да ты бы видел эту хату! Тараканы с сорок третьим размером ноги, окаменевшие носки под подушками и еще дура эта… Мало того, что страшная, так еще и рта не закрывала все три дня. То ей страшно, то ей холодно! Терпели только ради дела… Ладно, черт с ними, пусть с зарплаты высчитывают.

— Премию за черного не дали?

— Выписали двести пятьдесят, до сих пор расплатиться не могут… — Игорь обернулся на стойку. — Что, по пивку? Или чего покрепче возьмем?

— Я — пас.

— А что случилось? Лечишься, что ли?

— Нет. Просто не хочется.

— Да ну тебя, так не бывает!

— Старею, наверное.

— Ты не стареешь. Ты, по-моему, дуреешь! И черт с тобой…

Фадеев взял себе солянку и двести пятьдесят водки, вернулся к столику. На всякий случай он захватил две стопки.

— Последний раз предлагаю. Будешь?

Волгин отказался, и Игорь выпил в одиночку:,

— Алкоголиком из-за тебя становлюсь. Так что случилось в вашем королевстве?

— Полный разброд и шатание. Вчера вечером избили у нас некоего Бондарева Владимира Витальевича, пятьдесят третьего года рождения, не работающего. Избили сильно, сегодня утром он скончался. За последние две недели в том же примерно месте, отоварили еще троих, одного бомжа и двух уголовников. Зацепки нет ни одной. Но! Супруга последнего убиенного, Бондарева Эльвира Борисовна, работает главным редактором в 000 «ПКТ».

Знакомое название?

— «Первое кабельное телевидение»? Знаешь, где у меня эта контора сидит? — Фадеев скривился, как от зубной боли, и раскрытой ладонью хлопнул себя по горлу. — Во, в печенках! Моромои чертовы… Особенно эта Эльвира — ее точно пристрелят когда-нибудь, помяни мое слово. Хотя, конечно, нельзя так говорить. Ваше здоровье!

Фадеев выпил, занюхал корочкой хлеба, rinepeдернул плечами:

— Хорошо прошла! Ну, чего дальше? Мадам загрузила по полной программе?

— Без тебя не разобраться. Эльвира Борисовна вчера весь день была на работе, супруг ее дома оставался, занимался ремонтом квартиры. Последние три года он находился на ее иждивении — с тех пор, как его турнули с завода, а она, наоборот, резко пошла в гору. Начинала"то она в «ПКТ» десятым клерком отдела новостей… Вечером он, видимо, решил выскочить за пивком — я, представляешь, чуть не сшиб его машиной, когда он к ларьку летел. Эльвира ему особо пить не давала, так он спешил принять до ее прихода. Пиво Бондарев купил, что дальше — пока можем только гадать. Якобы при его характере сам он завестись ни к кому не мог, даже сдачи не дал бы, просто не умел. Грабить его смысла не было… Эльвира выдвигает свою версию на их контору наехали бандиты, а поскольку она — одна из ключевых фигур, то убийство супруга является как бы предупреждением. Бандиты — команда твоего любимого Саши-Дракулы, вот я и пришел к тебе, выслушать квалифицированное мнение. Вы как, сажать его еще не собираетесь?