Незнакомец прикрикнул на него, и тот замолчал. По команде незнакомца – на этот раз по-английски – из темноты вышел третий мужчина, который, очевидно, ждал удобного случая прийти на помощь своему хозяину.

– Дэвид, давай-ка займись этим парнем и сдай его ближайшему констеблю. Я обыскал этого негодяя и нашел у него только кинжал, но ты будь с ним предельно осторожен. – С этими словами высокий мужчина бросил кинжал, и тот зазвенел, ударившись о булыжники. – Подержи его, пока я свяжу ему руки.

Все еще дрожа от страха, Филиппа стояла не шевелясь, не в силах сделать хотя бы одно движение. Ей было не видно, чем занят ее спаситель, но она догадалась, что он, взяв какой-то ремень или пояс, связал ее обидчику руки. Тот продолжал умолять отпустить его, но вдруг внезапно замолчал – видимо, ему заткнули рот кляпом.

Дэвид – высокий широкоплечий мужчина – схватил связанного уэльсца и потащил его прочь со двора. По тому, как Дэвид мгновенно выполнял указания ее спасителя, она догадалась, что он был его слугой.

У Филиппы вырвался вздох облегчения. Ее спаситель подошел к ней и подал руку, чтобы она могла на нее опереться.

– Вы не пострадали? Вы, как я понял, одна из англичанок, пришедших со своим сопровождающим в трактир и решивших разместиться в конюшне, где стоят мои лошади, как сказал мне хозяин трактира?

– Да, – едва слышно ответила она. – Благодарю вас, сэр. Моя мама осталась в конюшне, а мой… – она запнулась, вспомнив, что должна соблюдать осторожность, – мой дядя лежит без сознания здесь, во дворе, с кровоточащей раной на голове. Тот парень схватил меня, когда я пыталась помочь своему дяде, но он не успел… навредить мне.

– Благодарите Пресвятую Деву Богородицу, – сказал незнакомец. – Покажите, где лежит ваш родственник, чтобы я мог позвать на помощь кого-нибудь из посетителей трактира. А потом вы вернетесь к своей матери.

Ей вдруг стало очень страшно, и у нее подкосились ноги. Девушка упала бы, если бы ее спаситель не подхватил ее. Она задрожала всем телом, едва почувствовав прикосновение его сильных рук. Филиппа стала вырываться, стараясь освободиться от его мертвой хватки.

– Что это? Вы боитесь меня?

Голос у него был чистый, слегка певучий, как у всех здесь в Уэльсе, но вместе с тем твердый, властный, не терпящий возражений. Ей хотелось узнать, кто он и может ли она доверять ему. Девушка боялась, что он станет допытываться, кто она, потребует назвать себя. Вдруг он мировой судья и отвечает перед самим королем за порядок во всей округе?

– Нет, нет, – испуганно возразила она, боясь вызвать у него малейшие подозрения. – Извините, но у меня вдруг закружилась голова…

Филиппа повела незнакомца к тому месту где лежал Питер, который начал приходить в себя и тихо стонал от боли.

Ее спаситель опустился перед Питером на колено и осторожно осмотрел его рану. Филиппа, как завороженная, наблюдала за движениями его больших, сильных рук.

– Похоже, на него напали сзади и ударили рукояткой кинжала. К счастью, рана несерьезная, так что он скоро придет в себя. Раны головы очень опасны, и раненые могут находиться без сознания от нескольких часов до нескольких недель.

Филиппа украдкой рассматривала незнакомца. Интересно, кто он? Военный или из торгового сословия? Правда, его властная манера держаться делает его больше похожим на рыцаря. Уж не тот ли это лорд, о котором говорил хозяин трактира?

Словно прочитав ее мысли, незнакомец проговорил:

– Позвольте представиться. Я сэр Рис Гриффит и, как и вы, остановился в этом трактире.

Так разрешились ее сомнения – ее спаситель оказался благородным рыцарем. Не удивительно, что хозяин трактира отказался предоставить ее матери отдельную комнату, – он обещал ее этому лорду.

– Предоставьте мне позаботиться о вашем родственнике, а вам бы я советовал вернуться к вашей матушке. Я же прослежу за тем, чтобы вашего дядю перенесли в трактир и позаботились о нем. Потом я приду к вам, и мы решим, как нам лучше поступить.

Филиппа чувствовала слабость и легкое головокружение и была бы не прочь на что-нибудь опереться, только не на своего спасителя – от этого у нее лишь сильнее закружится голова. Девушка почувствовала, что вот-вот заплачет, и собрала всю силу воли, чтобы ее спаситель ничего не заметил. Она еще не поняла, можно ли ему доверять и как ей самой к нему относиться. Она его совсем не знает, но откуда тогда это странное волнение, когда его сильные руки подхватили ее, чуть не упавшую в обморок? Разумеется, он предложил ей свою поддержку из любезности. Филиппа перебирала в памяти подходящие слова, чтобы вежливо отблагодарить его.

– Я… я очень благодарна вам, сэр. Я и представить не могу, что бы случилось со мной, если бы не вы. – Она вздохнула и потупилась под его проницательным взглядом.

– Думаю, вы догадались, что могло бы с вами произойти. Я понимаю, что вы беспокоились о своем дяде, но вам ни в коем случае не следовало выходить одной в столь поздний час.

Его замечание ее несколько покоробило. По его словам получалось, что она сама виновата в том, что на нее напали. Если следовать его логике, она должна была оставаться с матерью в конюшне, в то время как Питер умирал, истекая кровью?

– Я была вынуждена пойти на поиски дяди, так как он пошел в трактир, чтобы принести нам еды, но он долго не возвращался, и мы с мамой поняли, что что-то случилось. Так оно и оказалось. Я была так потрясена, что не слышала, как ко мне подкрался тот разбойник. Он схватил меня так внезапно, что я не успела убежать или позвать на помощь, и…

– Вам лучше выкинуть это из головы, так как вы, к счастью, не пострадали, – сказал сэр Рис примирительным тоном.

Он протянул девушке руку, предлагая проводить ее до конюшни. Она попыталась увернуться, но он схватил ее за руку и довел до самых дверей.

– Какое счастье, что я оказался во дворе в ту самую минуту, когда вам так нужна была моя помощь! Я был в гостях у своего друга и пошел через двор в трактир, где снял комнату. Мы – я и мой сквайр Дэвид – услышали, как этот негодяй угрожал вам. Я велел Дэвиду ждать моих распоряжений и бросился вам на помощь.

Было темно, и Филиппа не могла разглядеть его лицо. Она была рада тому, что и он не видит, как она выглядит. После происшедшего во дворе она была не в лучшем виде. Девушка чувствовала, что волосы у нее растрепались, одежда, скорее всего, в крови, к тому же она испачкалась, когда упала. И руки у нее, конечно, тоже в грязи, и он не мог это не заметить. «Боже мой, как можно думать о таких пустяках!» – упрекнула она себя. Во время их морского путешествия Филиппа была равнодушна к мужчинам-попутчикам, но этот человек, такой сильный и решительный, приводил ее в смятение. В его присутствии ее охватывало какое-то странное, необъяснимое беспокойство!

Коснувшись рукой его рукава, она отметила, что его одежда сшита из тонкого дорогого сукна, а его жилет издавал тонкий запах хорошо выделанной кожи. Это дало ей основание поверить, что он действительно, как и представился ей, носит рыцарское звание. Ей вдруг захотелось хорошенько разглядеть его лицо, прежде чем они расстанутся, и быть может – навсегда. Она не нашла в этом ничего странного. Надо же увидеть лицо человека, который спас ее не только от бесчестья, но и от верной смерти!

Они подошли к дверям конюшни, и только тогда он отпустил ее руку.

– Мне надо идти, чтобы позаботиться о вашем дяде. Не волнуйтесь, будет сделано все возможное, чтобы рана зажила как можно скорее. Я также позабочусь о том, чтобы вы и ваша мать были в полной безопасности.

Последние слова он произнес так строго, что Филиппа невольно подумала, не было ли у ее обидчика сообщников среди посетителей трактира, подсказавших ему, где поселились новые постояльцы. Похоже, ее спаситель намерен все это тщательно проверить.

– Филиппа, это ты? – раздался встревоженный голос матери. – Питер так и не вернулся, и меня это очень беспокоит.

Сэр Рис тут же поклонился женщине, стоящей в дверном проеме: