Единственный "постперестроечный" действительно выдающийся фильм, — снятый уже в "антисоветское" время, работа в котором с лихвой перевесила бы любые проходные роли — это "Окраина" Петра Луцика — фильм о русском бунте — беспощадном, но очень даже осмысленном. Уверен, что на широкий экран "Окраину" не выпустили во многом благодаря рискованному герою Николая Олялина — настолько убедительно в "Окраине" житель колхоза "Родина" пересматривает результаты приватизации. И немудрено. Ибо этот фильм вполне может стать знаменем или руководством к действию.

Актёр может уйти, но герои, созданные им, остаются с нами. И ни у нас, ни у них обратной дороги нет.

А Вы знаете, что автокраны БАЗ 11 выпускаются на основе специального шасси, выпускаемого ООО «Брянский автомобильный завод».

2

Ах, отец Даниил, ах, отец Даниил,

Гражданин идеальный Православного Неба,

Не могу я представить твой Крест средь могил,

Хоть уже он стоит, чуть присыпанный снегом.

Тихо падает снег и ложится на Крест,

Ярко свечи горят — поминальные свечи,

Свечи, свечи вокруг, полыхают окрест,

Всё горят и горят, но от боли не лечат.

Помнишь, ты говорил мне, отец Даниил,

Что, крестившись, мы все теперь граждане Неба,

Вот за это гражданство тебя и убил

Гражданин Преисподней, уж кто бы он не был.

Ибо вера одна — наша вера в Христа,

Эта вера с ума ненавистников сводит,

Эта русская вера так дивно чиста,

Что на Крест лишь избранники Божьи восходят.

И так было всегда, и во все времена,

Жизнь текла и течёт, день за днём поглощая,

Много разного в ней, а Голгофа одна,

И лишь лучших на ней ко Кресту прибивают.

Были в Оптиной братья Трофим, Ферапонт,

Молчаливый и строгий монах был Василий,

Три креста на горе, и кровав горизонт

Всех троих их на Пасху Святую убили.

Нестор был богатырь, закололи его,

И Георгий послушник заколот иглою,

У священников русских немало врагов,

И слова: "Не убий!" — не дают им покоя…

Вот и ты, Даниил, словно древний пророк,

Обличая заблудших, спасал их для Неба,

А убийцы давали кровавый зарок

Разыскать и убить тебя, где бы ты не был.

И теперь ты в Небесной Державе своей,

Среди ангелов Божьих поешь "алилуйя",

Вижу ангельский лик твой над воском свечей.

Смертью Смерть победивший поёт и ликует.

Ах, отец Даниил, ах, отец Даниил,

Как пылали у гроба прощальные свечи!

Помолись за нас, отче, ведь ты нас любил

Той любовью, что знает лишь Сын Человечий…

Ночь с 20 на 21 ноября 2009 г.

Святого Архистратига Божьего Архангела Михаила.

Оригинальное оформление витрин 12 по низким ценам.

2

Как было, чем закончилось, и что наступило после правления царя Бориса, всем относительно хорошо известно из школьной программы. Как было, чем закончилось и к каким последствиям привело правление его синюшного тёзки, граждане РФ могли прочувствовать в новое смутное время. Гораздо меньше известна пьеса Александра Николаевича Островского, посвящённая смутному времени, которая не вошла в хрестоматии, и отлична от того описания купеческих нравов, которое прочно ассоциируется с творчеством великого русского драматурга. К забвению пьесы приложили руку и либеральные журналисты девятнадцатого века, для которых (как и их современных аналогов) холуйство времён Смуты является слишком неудобным напоминанием о собственных личностных качествах и исторических прецедентах.

Постановка драматической хроники смутного времени "Тушино", осуществлённая Московским Государственным Историко-этнографическим театром, позволяет не только по-новому открыть грань творчества Островского, но и оценить её вневременную актуальность. Сцена встречи в проезжей избе и разговор постояльцев на повышенных тонах, едва не переходящий в драку, напоминает "разборки" девяностых. Когда воевода, спешащий по своим губернаторским делам с кортежем, оттесняет за обочину дворянина (мелкого предпринимателя тех дней) с детьми, становится ясно, что добром эта барская снисходительность не закончится. Конечно, дворяне в кафтанах не "гнут пальцы", а свита, зачищающая тракт для дорогого руководителя, не приезжает с мигалкой. Режиссёр театра Михаил Мизюков обходится без дешёвого автоматизма, выдаваемого за авангард с трёхкопеечной "фигой в кармане". Для него, как и для актёров театра, важнее сохранить целостность произведения Островского и дух изображаемого им времени, а дешёвыми трюками пусть пробавляются те, кто не может увлечь публику.

Ростовского Воеводу, князя Третьяка Сеитова, блестяще исполненного Павлом Суетиным, тоже понять можно. Сколько этих прохиндеев и ворья со времён Бориса наплодилось, и все выдают себя за радетелей отечества, норовя серебряную ложку из буфета украсть. Заехал после долгой дороги, переночевал с единственной дочкой-ненаглядой Людмилой (роль которой исполнила действительно красивая актриса Светлана Американцева), а тут расположилась встречная шелупонь, едут то ли к Шуйским (Антон Чудецкий), то ли к полякам. Ну и как их не вытолкать, мелкотравчатого дворянина со старухой (Дмитрий Колыго и Виталина Демченко), да и их вспыльчивого отпрыска Максима (Игорь Стам)? И не углядишь за этими бизнесменами, младший-то Николай (Роман Булатов) спрятался со страху в горнице, и охмурил, подлец, единственную отраду. И куда теперь наследницу: в монастырь, что ли, сдавать, чтоб с глаз долой? Ведь и так шепчутся по углам, что вертит всеми делами в Ростове Великом не отец, а его дочь, и если её замуж невесть за кого отдать, совсем вразнос народ пойдёт.