— Что вы имеете в виду?

— В «Вечерней Одессе» говорилось, якобы дельфины ваши ищут потонувший в войну фашистский корабль.

— Верно, ищут…

— Думаете, найдут они этот «Фатерланд»?

— Надеюсь.

— М-м… — Гость вновь задвигал морщинами на лбу, пошарил руками в карманах черного пиджака и, заметив на столе ученого портсигар, сказал: — Вот те на, папиросы-то у меня промокли! Не угостите ли, товарищ Синичкин, куревом?

— Закуривайте, — Виталий протянул незнакомцу портсигар. — Возьмите побольше, а то ночь покажется долгой и утомительной.

Вынув папиросу, рыбак начал рассматривать портсигар, задержал взгляд на надписи на внутренней стороне крышки и, поблагодарив, положил его на край стола.

— Хорошая вещичка. И красивая, и прочная, — сказал он, прикуривая, и тут же, будто внезапно испугавшись чего-то, заспешил обратно. — Благодарствую за папиросу, коль повезет, отплачу вам за нее самой вкусной черноморской рыбой.

Через минуту-другую, как закрылось за ним дверь, за бортом катера зафыркал, зарокотал мотор, и лодка вскоре нырнула в темноту.

— Виталий Сергеевич, вы ничего странного не заметили? — спросила взволнованно девушка биофилолога, вновь уткнувшегося в дневник.

— Нет, не заметил.

— Ведь рыбак-то наш прямым ходом направился в Одессу.

— Ну и что? Ему лучше знать, куда ехать.

— Тогда для чего же просил он у нас спички? Говорил, будто едет рыбачить.

Теперь удивился и Виталий:

— А ведь верно.

— И голос у него был другой, когда спрашивал про «Фатерланд».

— Ну и что?

— И в лице сразу изменился, как увидел вас…

— Этого я не заметил.

— Да вы же писали в это время и не наблюдали за ним. А я все смотрела, вел он себя как-то странно…

— Ну, Рена, порой чего только не приходит в голову! Если это так важно, в следующий раз выпытаем, кто он такой. Обещался ведь доставить рыбу.

— Нет, Виталий Сергеевич, едва ли он еще приедет к нам. Очень уж пристально рассматривал он ваш серебряный портсигар…

— Постойте, Рена, что вы хотите сказать?

— По-моему, и папиросу попросил с умыслом, да и спички, наверное, лежали у самого же в кармане…

— Гм-м, — отозвался Синичкин после короткой паузы. — Вообще-то у меня тоже осталось от его визита какое-то… смутное, что ли, впечатление.

— Ах, если бы вы все видели! — с досадой сказала Рена, задвинув открытое окно. — Я прямо молила вас глазами, чтобы вы оторвались от писанины, но безуспешно…

Утром катер Виталия Синичкина, пройдя вдоль заполненных десятками судов причалов городского порта, направился привычным маршрутом в район Черного моря в тридцати километрах от Одессы, где велись поиски затонувшего «Фатерланда». Там его встретил, приветствуя протяжным гудком, флагман поискового отряда «Морской охотник». На море был штиль, и катер с ходу пристал к борту стоявшего на якоре корабля. С «Морского охотника» быстро спустили трап, и оттуда целая группа людей — командир поискового отряда капитан Сатломов, его заместитель Макар Данилович Быков и несколько матросов — перебралась на катер.

— Где же наши помощники? — спросил Сатломов, поднося к глазам бинокль, когда они прошли на корму катера. — Что-то не вижу я их.

— Действительно, где же они? Я тоже не замечаю ни одного дельфина.

— Не беспокойтесь, найдутся, — засмеялся Синичкин. — Всю дорогу шли рядом с катером. Лишь недавно отослал я их прогуляться до берега и обратно. Пусть немного порезвятся перед работой. Вот-вот должны уже подойти.

И верно, через минуту-другую восторженные возгласы матросов с палубы «Морского охотника» возвестили о появлении стремительно несущихся по воде дельфинов. И тут же, вынырнув прямо из-под носа корабля, они вихрем закружили у катера. А Гермес, — он и по размерам был самый крупный из них, — приметив среди одетых в морскую форму людей знакомую фигуру Синичкина, сбавил скорость, подплыл поближе к катеру и, повернувшись на бок, вытянулся на воде.

— Ну и ну! — негромко произнес один из матросов, незаметно толкнув стоявшего рядом товарища в бок. — Ты погляди, какие умные у него глаза!

— Да-а! Смотрит прямо как человек, — согласился его приятель, пораженный не меньше.

Синичкин, перегнувшись через борт, что-то показал дельфину рукой, и тот, вильнув хвостовым плавником, повернулся другим боком и скользнул поближе к катеру.

— Передай, пусть все соберутся сюда! — сказал Синичкин громким голосом, сложив ладони рупором у рта. — Сейчас расскажем вам о предстоящей на сегодня работе.

Гермес, окунувшись с головой, выплеснул из дыхала фонтанчик воды, изогнулся полукругом и нырнул в глубину моря.

— Он же все понимает, что ему говорят! — восхищались моряки.

— Не совсем, — уточнил Синичкин. — Без биофота он пока правильно воспринимает лишь отдельные выражения. А с остальными без помощи аппарата вообще не получается никакого объяснения.

Синичкин пригласил гостей в каюту-лабораторию. В светлой и чистой комнате у стола сидела девушка в белоснежном халате, следя по телеэкрану за плавающими вблизи катера дельфинами. Из стоявшего рядом усилителя время от времени слышались их голоса.

— Дельфины в сборе, — сказала девушка, обращаясь к ученому.

Синичкин прошел к другому столу, на котором также был смонтирован видеоэкран, и, устроившись поудобнее на стуле, придвинул к себе микрофон. Щелкнул выключатель, и на щитке управления биофота, подключенного к системе электровакуумного питания, загорелись разноцветные сигнальные лампочки.

— Друзья мои! — неторопливо проговорил Синичкин в микрофон. — Вам уже известно, что сегодня мы начинаем поиск корабля, потопленного десятки лет назад. Подробнее вам сейчас расскажет о нем командир поискового отряда капитан Сатломов. Слушайте его внимательно.

Повернувшись к капитану, Синичкин жестом показал ему на стул рядом с собой. О том, что ему придется изложить обитателям моря их задачу, Сатломов был предупрежден биофилологом еще вчера. Казалось, была продумана каждая фраза, но теперь, оказавшись перед микрофоном, капитан никак не мог найти нужных слов.

— Слу-ша-ем капи-тана Сат-ло-мова! — донес усилитель спокойный, но хрипловатый, как у сильно простуженного человека, голос.

— Начинайте, товарищ капитан, — сказал Синичкин. — Это Гермес говорит с вами.

— Он что же, знает наш язык!? — прошептал, чтобы его не услышали в море, потрясенный капитан.

— Нет, конечно, у дельфинов свой, особый язык. Нам же переводит его вот этот специальный аппарат. Ну, не тушуйтесь, начинайте. Они поймут вас.

Сатломов, сам того не замечая, негромко откашлялся и, подмигнув Быкову — а, мол, будь что будет, — начал объяснять, где примерно следует искать затонувший корабль. Волнение его постепенно улеглось, голос зазвучал четко и звонко. Но и Быков, и матросы, слушая капитана, думали об одном и том же: понимают ли его дельфины? Только у Синичкина и лаборантки не было заметно признаков беспокойства. Как только Сатломов произнес последние слова, усилитель наполнился голосами:

— Помо-о-жем!

— Найде-е-м!

— Искать! Искать!

Затем раздался голос, требующий тишины, и дельфины умолкли. Синичкин вновь включил микрофон.

— Гермес, — сказал он, — ты о чем-то собираешься спросить капитана?

— Два слова были непонятные.

— Какие же? Повтори их.

— Что означает «сто седьмой квадрат»? И… кто такие «водолазы»?

Синичкин передал микрофон Сатломову, и капитан не спеша, обстоятельно стал объяснять значение не понятых Гермесом слов.

— Спасибо, — сказал дельфин, выслушав начальника экспедиции. — Теперь все ясно.

— Ох, и умницы же ваши ученики! — не удержался капитан от похвалы, видя, что Синичкин выключил биофот. — Много удивительного приходилось мне слышать про дельфинов, но такого… не мог себе представить. Вы достойны благодарности всего человечества. И за разгадку тайны дельфиньего языка, и за этот чудо-аппарат…

— Благодарности принимаются после обнаружения «Фатерланда», — перевел ученый слова капитана в шутку. — А сейчас, по-моему, пора подать дельфинам команду на поиск.