Спустя минут десять хозяин и гости, рассевшись за столом в комнате, выпили первые пятьдесят граммов, закусили слегка. Галя носилась по двору, ловя кур. «Батраки», узнав, что сегодня у них выходной, залегли спать. Беспризорный пацаненок Саша, получив сто пятьдесят рублей, профилактический подзатыльник и подробный список, чего и за сколько покупать, был отправлен в город — за дешевыми импортными деликатесами, обычно продававшимися на Центральном рынке, сигаретами и кока-колой.

— Вы бы хоть предупредили, когда появитесь, — оправдывался Яша. — Свалились, понимаешь, как снег на голову.

— Да ладно тебе, — улыбался Егор, — мы ведь ненадолго, завтра уезжаем. Не гулять к тебе, а по делу. Кстати, и Семен, — родственник кивнул на смазливого цыганчика, доселе не проронившего ни слова, — тоже к тебе по делу приехал.

— Ладно, тогда давайте еще раз за ваш приезд! — предложил Яша, прикидывая в уме, какое такое дело может быть к нему у этого Семена.

Но о делах пока не говорили — видимо, время еще не пришло. Пили понемногу, но часто, обильно закусывая — Галя то и дело расставляла на столе новые бутылки и блюда, меняла грязные тарелки. Егор, засмалив вонючую сигарету без фильтра, принялся рассказывать, какие гнусные менты теперь в Москве: на Киевском вокзале, этой давней цыганской вотчине, разбойничают не хуже коптевского рэкета. Деньги просто так вымогают. А еще мода у них пошла: на рынках рейды проводить. Появляются какие-то типы в камуфляжах, с автоматами, то ли СОБР, то ли ОМОН, то ли еще кто-то, оцепляют базар по периметру и всем на выход командуют. А любого, чья морда не нравится, — по голове и в автобус с зарешеченными окнами.

— Да наши люди тоже хороши, — вздохнул Яша, разливая водку по кругу, — слышал я, будто бы уже наркотой промышлять начали.

— Есть такое, — согласился Егор. — На том же Киевском.

— А зачем? — искренне удивлялся хозяин. — Не проще ли «батраков» завести, как мы с тобой. Утром на «точку» вывез, день постояли, вечером забрал. Кровать с одеялом для каждого найти — не проблема. Едят они не много… Кто-то без ноги, кто-то без руки, значит, и жратвы для них меньше надо. Новые руки-ноги все равно не вырастут!

— Вот-вот, — согласился гость. — Или такой бизнес открыть, как Семен… Молодой, а соображает. Сема, расскажи Якову о своем цехе.

Семен, несмотря на свою молодость, действительно раскрутился куда лучше, чем и Егор, и Яша, вместе взятые. Спустя несколько минут после начала его рассказа хозяин даже почувствовал нечто вроде зависти.

Бизнес этого смазливого цыганчика хотя и требовал определенных капитальных вложений, но отличался простотой и незамысловатостью. Еще полгода назад Сеня открыл первый собственный цех — из дешевого развесного маргарина типа «Солнечный» он производил совсем не дешевое сливочное масло типа «Крестьянское». Пищевые красители и ароматизаторы делали цвет и запах поддельного масла практически не отличимыми от настоящего. Воодушевленный успехом, Сеня решил открыть еще один цех, по производству поддельных колбас типа «салями» и тушенки типа «армейская первого сорта».

— Ну, с маслом понятно… А сервелат-то ты из чего делать собрался? — удивился Яша искренне.

Семен застенчиво улыбнулся.

— Тоже ничего сложного. Приезжаем на скотобойню, покупаем несколько выбракованных коров, которых санитарная служба не пропустила… Фарш смешивается с крахмалом, соей и специями, плюс ароматизаторы и красители. Есть еще один вариант: вывозить говяжьи туши прямо со скотомогильников и делать из них тушенку. Любое мясо со специями перетушишь, и запах исчезнет. Добавляем те же красители и ароматизаторы… И все.

— А эта… Колбасная шкурка, банки, этикетки… — засомневался Федоров.

— Пищевая оболочка и жесть нынче копейки стоят, а этикетки за нал в любой типографии напечатают. — Несомненно, этот цыганчик, несмотря на относительную молодость, был настоящим дельцом. — Хочешь — Черкизовского завода, хочешь — Останкинского. Хоть для датской «салями».

— А как же с накладными, налоговой? — осторожно спросил хозяин, прикидывая, какой доход может принести этот бизнес.

Сеня взглянул на него, как на полного идиота.

— Живой товар в обмен на живые деньги — какие могут быть налоги? Какие накладные? Торговцам на рынках да в киосках выгодно: часть товара хозяйского продают, часть — того, что у меня по дешевке покупают.

— А как же со сбытом? С бумажками там разными разрешительными… — не сдавался Яша.

— Тоже ничего сложного. Сертификат качества нынче купить — проще простого. А со сбытом… Я-то колбасу всего на полтора-два рубля дешевле продавать собираюсь. По сливочному маслу знаю — если хоть на пару копеек цену скинуть, любая торговая фирма с руками оторвет. С десяти килограммов разница — бакс, с тонны — сотка. Торгаши ведь тоже деньгу считать умеют. Главное, что рабочие мне почти ничего не стоят, — заключил он, и по этой вскользь произнесенной фразе Яша наконец понял, по какому именно поводу пожаловал к нему этот богатенький родственничек.

После завтрака, плавно перешедшего в обед, хозяин и гости улеглись отдыхать, решив подробно поговорить о делах за ужином. Лежа лицом к шершавой стене, Яша долго ворочался, то и дело поправляя сбившееся набок одеяло; он все больше завидовал молодому цыгану Сене.

Крутятся же люди! Цех, производство… Не то что он, Яша, — развозит своих безруких-безногих дармоедов по вокзалам да рынкам, кормит, поит, воспитывает, а они, суки неблагодарные, потом вешаются от безделья! Да еще и всем в лапу сунуть надо: уличным мусорам, бандитам…

Вспомнив о бандитах, Федоров негодующе заерзал на простыне. Толку-то от таких бандитов! Вон дней десять назад жену Галю, бедную женщину, обобрал на спиртзаводском рынке какой-то урод. Алкаш, не иначе… Ну, дозвонился Яша на мобильник Жоры Сникерса, и толку? «Некогда мне теперь твоим грозным кодлом заниматься, своих проблем выше крыши!» — последовало раздраженное. А как насчет «местовых», так за десять баксов горло перегрызет…

Сев на кровати, цыган прикрыл голые колени одеялом и принялся размышлять об убытках, прямых и косвенных. В принципе вся его жизнь — это один огромный убыток. Кормить-поить «батраков», тратить на них бензин — убыток. Жена Галя — тоже убыток: одевать, обувать… Одни зубы золотые, которые пришлось после первой ссоры подарить, чего стоили! Приезд Егора с Семеном — вновь-таки убыток: их кормить-поить, да не мерзлой картошкой и самопальной водярой, как «батраков», а дорогими деликатесами и нормальным бухлом, кроме того, из-за их приезда пришлось дать «батракам» вынужденный выходной.

Ничего! Если уж этот москвич Сеня таким крутым капиталистом заделался, он, Яков, раскрутит его по полной программе.

Для чего Егор брата жены сюда захватил?

Ясно, для чего «батраков» для своего цеха купить, бесплатную рабочую силу. Видно, в Москве нормальных подобрать не может, вот и решил тут отовариться.

Яша раскурил трубку, глубоко затянулся, закашлялся и принялся размышлять, кого же из «батраков» можно предложить Егору, а кого — Сене.

Первой кандидатурой был, конечно же, безногий Митя. В том, что Ковалев рано или поздно наложит на себя руки, сомневаться не приходилось. А это — вновь убыток: во-первых, такой ценный инвалид, ветеран чеченской войны, сам по себе дорогого стоит, во-вторых, придется разориться на взятки ментам, чтобы ничего не пришили, в-третьих; хоронить его, наверное, самому Яше, а это морока. Так что безногого лучше побыстрее продать Егору…

А вот молодому цыгану Сене можно предложить сразу двоих: псевдобеженца из Таджикистана Валеру и выдающего себя за слепого Аркашу. Последнего — вместе с синими очками и собакой, «четвероногим другом-поводырем». Сеня ее, наверное, на колбасу или тушенку пустит.

И Валерик, и Аркаша уже достаточно примелькались на улицах и папертях города, так что пора менять. Да и лжебеженец в последнее время что-то норовит заныкать часть подаяния; Галя, производящая ежевечерний шмон, уже дважды находила за подкладкой Валериного пиджака припрятанные деньги. Говорит, падла эдакая, случайно сквозь дыру в кармане провалились. Ага, случайно…