Бланк был использован три недели назад, его, видимо, выкрали из тюремной картотеки. В нем содержалось указание об отправке на допрос в Кайтемпи заключенного по имени Мабин Гаруд, но оставалось место еще для десяти фамилий. Число, имя и номер заключенного были напечатаны в соответствующих графах. Внизу красовалась размашистая подпись чернилами – очевидно, чиновника Кайтемпи.
– Ну, бумага в наших руках, – начал Скрива. – Что же дальше?
– Я не смогу скопировать ордер, – сообщил Моури. – Слишком трудно и займет много времени.
– Ты хочешь сказать, нам не удастся его использовать? – в голосе Сливы прозвучало сердитое разочарование.
– Я этого не говорил.
– Так что же делать? Заплатить этой вонючке двадцать тысяч или вбить бланк ему в глотку?
– Можешь заплатить. – Моури еще раз тщательно осмотрел документ. – Думаю, поработав сегодня ночью, смогу вытравить дату, имя и номер. Подпись, конечно, оставим.
– Рискованное дело! Подчистку легко обнаружить.
– Да, когда это сделано не мной. Я смогу восстановить поверхность бумаги и стертые линии рисунка. – Моури сделал паузу и задумчиво проговорил: – Пожалуй, без этого можно будет обойтись. Если немного повезет, новый текст ляжет на старое место. Вряд ли они станут рассматривать бланк через микроскоп.
– Будь они столь предусмотрительны, мы бы не гуляли до сих пор на свободе, – философски заметил Скрива.
– Мне понадобится пишущая машинка. Придется утром купить.
– Я могу достать тебе машинку на вечер, – предложил Скрива.
– Да? К какому времени?
– К восьми часам.
– В хорошем состоянии?
– Практически новая.
Моури с удивлением воззрился на бандита.
– Не мое дело, конечно, но зачем тебе пишущая машинка?
– На продажу. Я продаю разные вещи.
– Вещи, которые случайно попадают тебе в руки?
– Именно так, – подтвердил Скрива без тени смущения.
– Впрочем, меня это не интересует. Главное, ты ее достанешь. Встречаемся в восемь.
Машина Скривы тронулась. Подождав, пока она скроется из виду, Моури тоже поехал в город. Он перекусил и к восьми вернулся к отметке на шоссе. Вскоре появился Скрива с пишущей машинкой.
– Мне нужны полные имена Гурда и двух его приятелей, – сказал Моури. – Кроме того, необходимо узнать их тюремные номера. Можешь это сделать?
– Я их уже знаю. – Вытащив из кармана клочок бумаги, Скрива назвал номера, а Моури записал их.
– Тебе известно, когда из Кайтемпи обычно приезжают за заключенными?
– Да. Обычно между тремя и четырьмя часами дня. Раньше – никогда, очень редко – позже.
– Сумеешь ли ты выяснить к завтрашнему полудню, находятся ли еще Гурд и остальные парни в тюрьме? У нас будет бледный вид, если мы приедем за заключенными, которых уже отправили в Кайтемпи.
– Я проверю, – заверил Скрива. Его лицо напряглось. – Ты что, собираешься на дело завтра?
– Когда-нибудь все равно придется. Чем дольше мы станем откладывать, тем больше риск. А чем тебе не нравится завтра, а?
– Ничем, просто я не думал, что мы начнем так скоро.
– Почему?
– Я считал, что на подготовку уйдет больше времени.
– Готовить больше нечего, – заявил Моури. – Бланк есть. Я подделаю ордер на выдачу трех заключенных. Затем – либо они нам поверят, либо нет. Если да – все в порядке. Если, нет – стреляем первыми и сматываем удочки.
– Можно подумать, это так легко, – возразил Скрива. – Все, что у нас есть, – поддельная бумага. Ее недостаточно, чтобы…
– Да, этого мало, согласен. К тому же десять против одного – в кутузке удивятся, увидев незнакомые лица. Придется принять дополнительные меры.
– Какие еще меры?
– Не беспокойся, это мое дело. Раздобудь только пару помощников. Парням придется лишь сидеть в машинах с серьезным видом и не болтать. Каждому – пять тысяч.
– Пять тысяч? Да за такие деньги я наберу целый полк! А пожалуй, и два полка. Не знаю только, хороши ли они будут в бою.
– Это неважно, лишь бы ребята солидно выглядели. И предупреди – им не надо изображать крутых парней, как в баре «Сузун», понятно? Они должны походить на агентов Кайтемпи. – Моури подтолкнул локтем своего собеседника. – То же самое относится и к тебе. Когда мы приступим к операции, все трое должны быть чистыми и опрятными, в отглаженных костюмах и аккуратно завязанных галстуках. Я хочу, чтобы вы выглядели так, словно собрались на свадьбу. И если ты меня с этим подведешь – я выхожу из игры. Можешь сам выручать своих дружков – я тебе не помощник. Начальник тюрьмы наверняка не такой идиот, чтобы не отличить уголовников от полицейских.
– Может, нам серьги в уши вдеть? – ядовито поинтересовался Скрива.
– Лучше бриллиант на пальце, чем грязная шея, – отрезал Моури. – По мне, так пусть будет перебор с украшениями, лишь бы вы не выглядели как шайка бродяг. Ваш шикарный вид никого не удивит – многие ищейки обычно любят пустить пыль в глаза. – Он сделал паузу, ожидая, что Скрива что-нибудь ответит, но тот молчал. Моури продолжил: – Кроме того, ребята должны быть надежные, а то, боюсь, получив по пять тысяч от меня, они захотят получить еще столько же в Кайтемпи.
Тут Скрива был в своей стихии. Он мрачно усмехнулся и пообещал:
– Никто из них не скажет ни слова – это я тебе гарантирую.
Такое заявление прозвучало достаточно зловеще, но Моури пропустил его мимо ушей.
– И последнее: нужны два динокара. Можно воспользоваться нашими, но тогда придется менять номера. Что скажешь?
– Угнать пару дино не сложнее, чем выпить кружку зиса. Фокус в том, чтобы освободиться от них как можно раньше. Чем дольше мы будем их использовать, тем больше шансов, что нас заметут.
– Придется поторапливаться, – сказал Моури. – Возьми их перед самой операцией. Мы оставим наши машины на стоянке с другой стороны моста Асако. Как только выедем из тюрьмы – прямым ходом туда и пересаживаемся на свой транспорт.
– Ага, так лучше всего, – согласился Скрива.
– Тогда договорились. Я буду ждать у восточных ворот городского парка завтра в два часа. Ты заедешь за мной со своими ребятами.
Тут Скрива почему-то забеспокоился; его взгляд внезапно стал подозрительным. Он нервно потер ладони, открыл и закрыл рот. Моури, с интересом наблюдая за ним, спросил:
– Ну, в чем дело? Ты что, передумал?
Скрива сделал усилие, стараясь собраться с мыслями, и выпалил:
– Послушай, что тебе Гурд? А тем более другие? Зачем ты платишь хорошие деньги и рискуешь своей шкурой, чтобы вытащить их из тюрьмы? Мне этого не понять.
– Многое в жизни трудно понять. Например, непонятно, кому нужна война, но мы увязли в ней по уши.
– Плевать на войну! При чем здесь это?
– При том, – возразил Моури. – Что мне она не нравится, как и многим другим. И если почаще пинать правительство, ему она тоже придется не по вкусу.
– А, так вот в чем дело! – Скрива рассматривал его с искренним изумлением; очевидно, в голове у бандита не укладывалось, что кто-то может рисковать жизнью и деньгами из политических соображений. – Значит, ты хочешь насолить властям?
– Ты против?
– Мне абсолютно наплевать, – сказал Слива и добавил с достоинством: – Политика – грязная игра. Каждый, кто лезет в нее, – просто псих. В итоге он не получит ничего, кроме бесплатных похорон.
– Ну, это будут мои похороны, а не твои.
– Конечно. Потому-то мне и наплевать. – Скрива явно испытывал большое облегчение, выяснив сокровенные мотивы щедрости Моури. Он кивнул и завершил разговор: – Встречаемся у входа в парк завтра.
– Не опаздывай. Если вас не будет вовремя, меня не ищи.
Как и в прошлый раз, он подождал, пока машина Скривы скрылась из вида, и только тогда направился в город. Он подумал: хорошо, что Скрива обычный уголовник. Его просто не интересует политика, этика, патриотизм и другие подобные материи, если на них нельзя заработать. Очевидно, свою деятельность в последнее время он рассматривает как весьма прибыльную, хотя и противозаконную; однако ему не приходит в голову назвать ее предательством. Различие между уголовщиной и изменой выше его понимания.