Болезнь выглядит более зловещей, когда принимает характер эпидемии и поражает отдаленные районы. Именно поэтому первой вылазкой Моури из его нового убежища стала поездка в Радин, город в двухстах сорока милях на юг от Пертейна. Население – триста тысяч; важный промышленный центр – гидроэлектростанция, добыча бокситов, алюминиевый комбинат.

Моури выехал утренним поездом, переполненным самыми разнообразными типами, согнанными войной со своих насиженных мест: тут были угрюмые рабочие, скучающие солдаты, чванливые мелкие начальники, бесцветные личности неопределенного рода занятий. А прямо напротив Моури сел свиноподобный тип, ходячая карикатура на Министра продовольствия Джеймека.

Поезд тронулся и понесся вперед. Пассажиры входили и выходили на промежуточных остановках. Свиное Рыло, не удостаивая Моури вниманием, с вельможной рассеянностью взирал на мелькавший за окном пейзаж, а вскоре заснул, приоткрыв во сне рот. При этом он стал еще больше походить на борова; для полного сходства оставалось только засунуть ему в пасть лимон.

Когда до Радина оставалось тридцать миль, дверь в соседний вагон со стуком распахнулась и появился полицейский в сопровождении двух плотных субъектов в штатском, Эта троица остановилась около ближайшего пассажира.

– Ваш билет, – потребовал полицейский.

Пассажир протянул кусочек плотного пластика; на лице его появилось испуганное выражение.

Полицейский внимательно с обеих сторон изучил билет и передал его своим спутникам, которые проделали то же самое.

– Удостоверение личности.

Документ был осмотрен столь же тщательно, правда, полицейский проверял его довольно небрежно, но зато оба типа в штатском старались вовсю.

– Ваш пропуск.

Он тоже подвергся тройной проверке и был возвращен вместе с билетом и документами. Пассажир облегченно вздохнул. Полицейский ткнул пальцем в следующего:

– Ваш билет!

Моури, сидевший в другом конце вагона, наблюдал за проверкой с любопытством и смутным чувством тревоги. Однако когда тройка взялась за седьмого пассажира, он встревожился не на шутку.

По неизвестным причинам парочка в штатском разглядывала документы этого человека значительно дольше. Несчастный пассажир начал заметно нервничать. Проверяющие с подозрением уставились на его напряженное лицо. В глазах у них появился хищный блеск.

– Встать! – рявкнул один из них.

Пассажир вскочил и, дрожа, вытянулся перед ними. Хотя вагон не слишком сильно трясло, он шатался. Под присмотром полицейского типы в штатском с профессиональной ловкостью обыскали пассажира. Они вывернули содержимое его карманов, осмотрели и засунули обратно; потом ощупали беднягу с ног до головы, не смущаясь присутствием окружающих.

Один из них, не обнаружив ничего, достойного внимания, выругался сквозь зубы и прикрикнул на пассажира:

– Ну, чего дрожишь?

– Я не очень хорошо себя чувствую, – ответил несчастный слабым голосом.

– Неужели? Что с тобой такое?

– Меня укачивает. Мне всегда плохо в поездах.

– Выдумываешь ерунду! – тип в штатском посмотрел на своего напарника и, потеряв терпение, махнул рукой. – Да садись ты!..

Пассажир, тяжко дыша, опустился на место. От ужаса он весь покрылся фиолетовыми пятнами.

Полицейский задержал на нем взгляд еще на секунду, фыркнул и обратился к номеру восьмому.

– Билет.

До Моури оставалось еще человек десять.

Он не имел ничего против проверки документов – не мешает лишний раз убедиться в их надежности, но обыск! С полицейским наверняка не будет хлопот, зато двое других явно из Кайтемпи; стоило им заглянуть в его карманы – пиши пропало. Пройдет какое-то время, пока на Земле поймут, что его молчание – молчание могилы, и каменноликий Вулф примется обрабатывать очередного простофилю:

– Повернитесь! Пройдитесь, искривив ноги! Мы хотим сделать из вас «осу»!

Тем временем большинство пассажиров уже прошло контроль и теперь сосредоточенно наблюдало за тем, что творилось в конце вагона, стараясь при этом придать своим лицам выражение максимальной лояльности. Моури украдкой взглянул на Свинорылого, который мирно покачивался напротив, свесив голову на грудь и приоткрыв рот. Спит или только притворяется?

Моури не мог этого точно определить, но времени на колебания не осталось – троица уже приближалась, и он решил рискнуть. У себя за спиной он нащупал узкую, но глубокую щель в обивке кресла между спинкой и сидением. Не спуская глаз со Свинорылого, Моури вытянул из кармана пачку листовок и два мелка и затолкал их поглубже в щель. Спящий не шевелился.

Через две минуты полицейский грубо ткнул Свинорылого в плечо, отчего тот громко всхрапнул и открыл глаза, тупо уставившись на контролеров.

– Ну? В чем дело?

– Ваш билет, – потребовал полицейский.

– Транспортная проверка? – отозвался Свинорылый с неожиданным пониманием. – Ну, ладно, – мясистыми пальцами он извлек из нагрудного кармана пеструю карточку в прозрачном пластике и протянул ее тройке с таким видом, будто это был ключ от райских врат. На лице полицейского появилась заискивающая улыбка. Громилы в штатском вытянулись, как будто их застали спящими на посту.

– Прошу прощения, господин майор, – промямлил полицейский.

– Все в порядке, вы находитесь при исполнении служебных обязанностей, – заметил Свинорылый снисходительно-презрительным тоном. И он обвел глазами вагон, явно наслаждаясь сознанием своего недосягаемого превосходства над простыми смертными.

Наблюдая за этой сценой, Моури едва сдерживал отвращение. Его правая нога зачесалась от желания дать кое-кому хорошего пинка по жирной заднице. Чтобы случайно не выдать себя, он крепко прижал ее к полу.

Теперь полицейский, раздраженный публичным унижением, занялся Моури.

– Билет.

Моури предъявил его, стараясь выглядеть спокойным и слегка утомленным. Маска безразличия давалась ему нелегко, так как теперь он находился в центре всеобщего внимания. К тому же его пристально разглядывал Свинорылый и сверлили взглядами двое агентов в штатском.

– Удостоверение!

Оно подверглось тройной проверке.

– Пропуск!

Моури протянул пропуск, внутренне готовясь и команде «Встать!».

Но таковой не последовало. Стараясь поскорее избавиться от начальственного взгляда жирного майора, троица быстро просмотрела документы. Моури засунул карточки в карман и, стараясь не показать своего облегчения, обратился и соседу:

– Странно, с чего это вдруг такая проверка?

– Не твое дело, – отрубил Свинорылый самым оскорбительным тоном.

– Конечно, конечно, – поспешил согласиться Моури.

На этом разговор и закончился. Свинорылый смотрел в окно и, похоже, спать больше не собирался. Про себя Моури пожелал ему провалиться в ад: не так-то просто будет вытащить листовки, пока этот идиот бодрствует.

Дверь с грохотом захлопнулась – полицейский и агенты Кайтемпи закончили проверку и перешли в следующий вагон. Вдруг поезд остановился так резко, что несколько пассажиров оказались на полу. В хвосте поезда послышались крики.

Тяжело поднявшись, Свинорылый встал, открыл окно, высунул голову наружу и посмотрел назад – туда, откуда доносился шум. Вдруг выхватив из кармана пистолет, он с удивительным для своих габаритов проворством пронесся по проходу и выскочил из вагона. Крики стали громче.

Моури выглянул в открытое окно. Вдоль путей бежало несколько человек во главе с полицейским и агентами Кайтемпи. Он заметил, как они вскинули руки, и в утреннем воздухе раздался звук выстрелов. Было невозможно разглядеть, в кого они стреляли.

Позади всех, пытаясь догнать своих коллег, тяжело трусил Свинорылый. Из всех окон торчали головы любопытных. Моури спросил у ближайшей головы:

– Что случилось?

– Эти трое пришли проверять документы. А какой-то тип, как их увидел, сразу бросился к другой двери и спрыгнул с поезда. Они остановили состав и погнались за ним.

– Он не разбился, когда прыгал?

– По нему не скажешь. Во всяком случае, бежал он, как чемпион по мейке. Навряд ли его догонят.