Я включила телевизор, а Анджела нахмурилась.

– Подожди. Ты хочешь сказать, что мозг Сета работает так же, как мозг пятнадцатилетней девочки-подростка?

– Нет, я хочу сказать, что он думает, как серийный убийца.

Задержав дыхание, я переключила на CNN и увидела, что детройтский серийный убийца стал национальной новостью. Сегодня утром шестнадцатилетняя Оливия Харви из Саут-Лайон была найдена в парке избитой, с сорок одним ножевым ранением.

– По крайней мере, она не так сильно похожа на тебя. – Голос Анджелы раздался так неожиданно, что я испуганно подпрыгнула. – Ты видела предпоследнюю? Та девушка могла бы быть твоей сестрой-близнецом.

– Спасибо, Анджела. От твоих слов мне сразу стало легче. – Я выключила звук на телевизоре, но не могла отвезти взгляд от экрана. – Значит, они переквалифицировали все убийства в серийные?

– Им пришлось. Убийца оставил на теле жертвы полароидные снимки двух первых девушек.

Анджела не заметила, как я изумленно открыла рот и продолжила говорить.

– Мама смотрела новости утром и там передали, что на месте преступления присутствовал профайлер ^[22]. Он сказал, что убийца заявляет права на своих жертв.

– Он сказал, что так и будет, – прошептала я. – Анджела, он знал!

– О чем ты говоришь? – спросила она, наконец, обратив на меня внимание.

– Сет! Он знал! Вчера он сказал мне, что умрет еще одна девушка. Он сказал, что она умрет вчера ночью. Он даже пообещал мне это!

– Ну, до этого было не так сложно додуматься. Два других убийства были совершены в течение двух суббот подряд. Вот почему они прозвали убийцу Субботним маньяком.

– Он также сказал мне, что убийца оставит сообщение, которое им придется связать с предыдущими преступлениями.

– Ну, это просто удачное совпадение.

– Это не было совпадением.

– Почему нет?

В моей голове одновременно крутились миллион мыслей. Неприятные ощущения в животе, которые были у меня вчера, снова вернулись. Они были настолько сильными, что мне пришлось отложить мороженое в сторону.

– Я не знаю, но он знал. Клянусь тебе, Сет знал.

Анджела посмотрела на меня так, будто именно я была сумасшедшей, а потом разразилась смехом.

– Ты хоть понимаешь, что говоришь?

А что именно я говорила?

– Элли, ты только что обвинила Сета в убийстве трех девушек и в том, что он серийный убийца!

Анджела снова засмеялась. Я тоже попыталась это сделать, но не смогла. Увидев выражение моего лица, она взяла себя в руки.

– Ты же это не серьезно, Элли? Серийный убийца? Ты и правда думаешь, что Сет, семнадцатилетний красавчик, который живет через дорогу от нас и приносит тебе цветы, действительно мог кого-то убить?

Мне нужно подумать об этом. Верила ли я? Действительно ли я верила в то, что Сет мог это сделать? Я обнаружила, что киваю.

Анджела закатила глаза.

– Хорошо, я признаю, что вчера он немного напугал тебя, но сегодня именно ты ведешь себя как сумасшедшая. Сет просто немного напорист – честно признаюсь, мне бы понравилось такое поведение – но это не делает его психом.

Анджела назвала меня сумасшедшей, но чем больше я думала, тем легче было в это поверить.

– Сама посуди, – сказала я. – Убийства начались сразу же, как Сет переехал в Мичиган. Ты считаешь, что я ему очень нравлюсь? Все мертвые девушки похожи на меня! К тому же, убийца использует для своих дел нож, а Сет точно знает, как им пользоваться.

– Это ты так считаешь.

– Я видела это! А вчера он рассказывал о том, что знает все уязвимые места на теле человека, чтобы можно было убить наверняка. Его тетя говорила, что он может оказывать первую помощь. А насколько Сет силен, ты в курсе и сама.

– Получать хорошие оценки по биологии и уметь себя защитить – это не преступление.

– Недавно он набросился на меня на улице!

– Он набросился на тебя?

– Да! Чтобы просто напугать меня. И показать на что он способен.

Анджела явно не была убеждена.

– Сет умен. Очень умен. И знает обо мне вещи, которые не должен знать. Он пробирается ко мне в комнату…

– Он был у тебя в комнате?

– И не один раз. Посмотри, что он сделал с моей видеоигрой.

Я включила «Скейтборд Про 2000», но это не оказало на Анджелу должного эффекта. Она посмотрела на таблицу результатов и взвизгнула.

– Боже, Элли, это так мило! Ну, скажи, что ты чуть не умерла, когда увидела это?

– Скажи на милость, как он это сделал? И когда? Не то чтобы я приглашала его к себе. К тому же, вчера он вернулся домой очень поздно. Я знаю, потому что всю ночь прождала его.

Мои слова привели Анджелу в замешательство.

– Что, следишь за ним? – с ухмылкой поинтересовалась она.

– Я серьезно!

– Я вижу. – Анджела, наконец, потеряла терпение. – Ты такая странная. Напомни мне больше не разговаривать с тобой на девчачьи темы.

– А никто и не просил тебя это делать.

Анджела начала уходить, но остановилась возле двери и пристально посмотрела на меня.

– Сет милый, смешной, романтичный и очень красивый. И по какой-то нелепой причине ему нравишься ты. Ты, идиотка! Я не собираюсь позволить тебе испортить это только потому, что ты чертова недотрога.

– Выкуси! – блестяще ответила ей я.

– Как знаешь. Я собираюсь поговорить с Сетом, – проворчала она.

– Надеюсь, он бросит твое изуродованное тело в парке! – выкрикнула я ей вслед.

В конце концов, я вышла из комнаты только для того, чтобы побродить по дому. Я не собиралась выходить на улицу, рискуя тем самым встретить Сета. К счастью, вечером вернулся отец и мне сразу стало легче. Мы провели вечер за просмотром телевизионных каналов, по которым не передавали новости и говорили о машинах, которые могут мне понравиться. Отец не стал спрашивать о Сете, но в отличие от мамы, ему это было просто неинтересно.

Когда я пошла спать, то обнаружила на подушке записку и цветок из вазы, которая стояла на комоде. В записке твердым почерком было написано:

Между тем, что осталось позади нас и тем, что находится перед нами,

есть небольшое отличие, заключающееся в том, что находится внутри нас.

̴Ральф Уолдо Эмерсон

Записка была не подписана, но я знала, что она от Сета. Я пыталась убедить себя в том, что он передал ее Анджеле, чтобы она отдала ее мне, но сестра сделала бы это лично, чтобы понаблюдать за тем, как я ее читаю, а потом высказать свое мнение по этому поводу. Она ни за что не положила бы ее на подушку, даже если бы Сет дал ей на этот счет четкие инструкции.

Я подошла к окну и вздохнула, обнаружив, что оно закрыто, а потом снова сосредоточилась на записке. Я знала, что означает это высказывание, но не была уверена, что этим пытался сказать мне Сет. Может, он просил меня заглянуть внутрь него? Но когда я сделала это, то увидела лишь предположительно одержимого убийствами маньяка.

Или под «нас» подразумевались он и я? Между тем, что осталось позади нас вчера, и тем, что находится перед нами… я вздрогнула, подумав об этом. В любом случае, ни внутри нас, ни между нами, ни вокруг нас ничего не лежит, потому что «нас» просто не существует.

Мне хотелось смять и выкинуть записку, но я не смогла. Что-то в ней было такое… Как и в вазе с розами на моем комоде, которую я уже столько раз хотела, но так и не залила отбеливателем.

Я взяла с подушки розу и, понюхав, поставила обратно к остальным цветам в вазу. После этого скотчем приклеила записку к зеркалу над комодом и, пытаясь ни о чем не думать, пошла спать.

В ту ночь мне снились самые худшие сны за все лето.

Из-за разговора с Сетом, новостей о серийном убийце и плохих снов, я проснулась в очень напряженном настроении. Поэтому, наверное, и вела себя немного странно, когда ввалилась в семь часов утра в комнату сестры и начала рыться в ее комоде. Я не была особо вежлива так же, как и Анджела, которая высказала мне все, что думает, когда я разбудила ее.