Витя хмуро качнул замок. Замок был тяжелый и чуть тронутый ржавчиной. Пожав плечами, Витя повернулся, снова подхватил чемодан с заклепками и пошел по жаре прочь - в ту сторону, куда указывала большая деревянная стрела, укрепленная на столбе. Черной краской на столбе коряво было выведено: "Садовые участки мебельной фабрики "Уют".

Тропинка нырнула в лес, над ней навис зеленый потолок листьев. Ноги, привыкшие к городским тротуарам, ощутили блаженную упругость не скрытой асфальтом земли, по щиколотки ушли в траву. Лес был наполнен свежестью, свежесть бесследно растворяла жару. Волоча за собой тяжелый чемодан, Витя прошел по тропинке несколько шагов и вдруг почувствовал, что лесная свежесть начинает растворять и его досаду. Ничего страшного в общем-то не произошло. В конце концов все должно было разрешиться благополучным образом. Обнаружив ошибку, человек, которому достался Витин чемодан, естественно, должен был тут же на вокзале сдать его кому следует и дожидаться Витю. Правда, не могла ли завянуть рассада? Познания Вити в садовом деле были невелики, всем, что было с ним связано, заправляла в основном мама. "Несколько часов, во всяком случае, рассада выдержит, предположил Витя эмпирически, - должна выдержать". В приключении, решил он в конце концов, есть несомненная забавная сторона...

Взглянув на часы, Витя ускорил шаг. Чтобы успеть на электричку, стоило поспешить. Три минуты спустя он посмотрел на часы еще раз и после этого зашагал еще быстрее. Когда тропинка вынырнула наконец из леса и стала пересекать большую поляну, на другой стороне которой выстроились ряды маленьких разноцветных домиков, Витя побежал. Бежать с тяжелой авоськой и тяжелым чемоданом было не так-то просто, Витя уже жалел, что не остался на станции спокойно дожидаться электрички в Москву. В калитке своего участка Витя споткнулся и не смог удержать чемодан в руках. Чемодан неуклюже ударился о землю, и, звонко щелкнув, замки его разошлись. Витя повесил авоську на забор, присел на корточки, кляня себя за неловкость, и повернул чемодан так, чтобы удобнее было его закрыть. От этого резкого движения крышка чужого чемодана неожиданно распахнулась.

- Ну, наконец, - обрадованно сказал кто-то совсем рядом с Витей. Сколько же можно ничего не видеть?!

Витя вздрогнул и испуганно оглянулся. Рядом не было никого. Голос исходил из воздуха.

- Как? - удивленно продолжал тот же голос, - почему... А где же Пал Палыч?..

3

В мире не изменилось ничего. Витя по-прежнему сидел на корточках перед раскрытым чемоданом и упирался ладонями в песок. Где-то в лесу вдруг принялась куковать кукушка. На участке соседей Ивановых, скрытом от взглядов густыми зарослями малины, Петр Матвеич, глава семьи, с сыном, студентом гидромелиоративного института, копали колодец - комья сырой земли, сбрасываемые с лопат, разбивались с глухим стуком, который разносился, казалось, на километры вокруг. Пахло травой, дорожной пылью и свежей землей. Но совсем рядом с Витей из пустоты чей-то мягкий баритон сыпал вопросами:

- Почему чемодан лежит на земле? Что-нибудь случилось? Почему мы не дошли до дома?

Витя Сайкин поднялся и, как робот, обернулся к дому. Дом, как и все вокруг, тоже был в полном порядке - невысокий, выкрашенный в зеленый цвет финский домик с двумя комнатами и застекленной террасой. Придирчиво осмотрев его, Витя аккуратно вытер руки, испачканные в земле, о носовой платок, старательно обошел лежащий на дороге чемодан и машинально зашагал к дому. От загадочного чемодана хотелось уйти как можно скорее.

- А чемодан? - послышалось сзади. - Вы хотите оставить его здесь?

Похититель чемоданов закрыл глаза. Тогда не стало ни дома, ни чемодана, вообще ничего. С закрытыми глазами было просто и хорошо, легко было представить себя не на даче, а в любом другом месте, где гарантировалось отсутствие наваждений. Витя сосчитал до десяти и неуверенно открыл глаза.

Поперек желтой песчаной дорожки, что мимо грядок и розовых кустов вела от калитки к крыльцу, все еще лежал распахнутый настежь чужой чемодан, из которого выглядывали довольно поношенные зеленые домашние тапочки, большой клубок шерсти и что-то еще прямоугольное, завернутое в газету "Пионерская правда". Из-под этого свертка выбивался на свет краешек розового махрового полотенца, а клубок шерсти лежал на каком-то футляре, похожем на увеличенных размеров дорожный несессер. Кроме того, как автоматически отметил Витя, в чемодане лежали оранжевая зубная щетка, тюбик пасты "Апельсиновая", зеленые японские плавки с желтыми полосками, толстенная папка, на которой была выведена сложная и загадочная надпись "К вопросу о принципах постановки эксперимента и о некоторых спорных явлениях, сопровождающих экспериментальную работу Шестой лаборатории", а также флакон одеколона "Василек".

Витя поморщился и вновь шагнул к чемодану. Продолжая морщиться, он снова, одернув брюки, присел на корточки. Стараясь не глядеть на содержимое чемодана, конфузясь оттого, что случай приоткрыл ему завесу над чужой личной жизнью, Витя взялся за крышку.

- Все-таки где же Пал Палыч? - спросил баритон. - Я давно уже чувствую, что его нет рядом. Вы, молодой человек, кем-нибудь приходитесь Пал Палычу?

Витя испуганно потянул крышку на себя. Чемодан никак не хотел закрываться, крышке что-то мешало изнутри. Витя определил, что от сотрясения в чемодане нарушилась строгость укладки вещей, и, сморщившись еще сильнее, полез в чемодан. Скорее всего мешал клубок шерсти. Витя переложил его в другой угол и стал поплотнее запихивать в глубь чемодана большой футляр, похожий на несессер. Футляр был тускло-фиолетового цвета, холодный на ощупь. В нижней его части блестела какая-то решетка, похожая на решетку динамика радиоприемника. Радиоприемник и есть, решил Витя, большой по размеру, какой-то устаревший транзистор. "Транзистор" никак не хотел укладываться - Витя сильно его тряхнул, и тогда снова раздался голос:

- Поосторожнее, да что вы, в самом деле! Разве не знаете, что нет ничего опаснее тряски! - Голос был сердитым и недовольным.

Витя отдернул руки - голос исходил из этого таинственного футляра. После некоторой паузы - Вите вдруг показалось, что кто-то осматривает его с ног до головы, - голос осторожно спросил:

- Скажите, да кто же вы такой?

Витя сел на дорожку. Очень хотелось проснуться и быстренько сделать зарядку. В мире все по-прежнему шло, как обычно. За лесом, где лежала линия Октябрьской железной дороги, послышался отдаленный перестук колес наверное, проходила электричка на Москву. Потом раздалась песня: на одном из садовых участков, скорее всего у Шабельниковых - песня раздавалась с той стороны, - включили магнитофон, "Филиппинки" пели "Батуми". Витя вспомнил, что в семье Шабельниковых есть взрослая дочка Соня, кажется, продавщица в магазине "Галантерея", интересующаяся музыкой, кино, эстрадой.

- Нет, все-таки скажите! Кто вы? Почему я вас раньше но видел? Почему вы себя так странно ведете?

Витя тупо смотрел прямо в решетку таинственного футляра:

- Я - Витя Сайкин.

- Сайкин? - переспросил баритон. - Какой еще Сайкин?

- Сайкин, - уныло повторил Витя.

- Ничего не понимаю, - с заметным раздражением сказал баритон. - Это Поваровка?

Витя набрал полные пригоршни желтого песка и тоненькими струйками стал пускать его себе в ботинки.

- Нет, это не Поваровка, - ответил Витя. - Поваровку мы с вами проехали... Вам надо было сойти раньше...

- Проехали? - огорчился баритон. - Ну, а где же все-таки Пал Палыч?

Витя Сайкин пошевелился и сделал слабую попытку встать; Пора было выяснить отношения до конца.

- Я вам представился, кажется, - начал Витя, - и я...

Баритон удивился:

- Не-ет, значит, вы в самом деле посторонний?

- Как - посторонний? - переспросил Витя.

- Забавно! - сказал баритон. - Откуда же вы взялись?

- Я здесь у себя дома, - ответил Витя сухо и с достоинством. - Это наш участок. Здесь мы живем летом.