Она замолчала.
— Но вашей дочери… — сколько ей? — спросила Анна не без трепета.
— Недавно исполнилось двенадцать, — улыбнулась уголками губ Лиза. — Не волнуйтесь, Анна, и не подумайте ничего плохого — это произошло еще до того, как Антон встретил вас. Однажды… я тогда только развелась, мой первый брак оказался катастрофой и продлился недолго… Так вот, однажды мы случайно встретились на какой-то корпоративной вечеринке. Казалось, он искренне обрадовался. Пожалуй, мы чуть перебрали, я осмелела и затащила его к себе. И вот — результат… Анна! Почему вы плачете? — растерялась Лиза, увидев, что слезы катятся по лицу балерины. — Простите, что огорчила вас.
— О нет! — воскликнула Анна и улыбка озарила ее лицо. — Господи, какое счастье, что после Антона осталась дочь!
— Правда? — спросила Лиза несмело. — Вы не сердитесь?
— Сержусь? — воскликнула Анна. — Что вы… Надо сообщить родителям Антона, это станет для них спасением! И вот еще что! Антон оставил мне деньги и акции — это все надо отдать вашей дочери!
— Нет, Анна, не выдумывайте! — Лиза остановила ее движением руки. — Я достаточно состоятельная женщина, мой муж банкир, и моя дочь ни в чем не нуждается. Я просто решила рассказать Тони о ее настоящем отце — и, когда она услышала про вас, пришла в восторг — она обожает балет.
— Мне показалось, она сердится.
— Что вы, она просто стесняется. Она очень застенчивая.
— Вся в отца, — улыбнулась Анна грустно. Тут она почувствовала вибрацию телефона в кармашке шелкового жакета. Номер определился незнакомый, но явно парижский. — Извините, Лиза! Алло!
— Querida? — услышала она приглушенный неторопливый голос. Ей стало пронизывающе зябко. Разом онемели губы и язык, и запершило в горле. — Querida! Зачем ты убила меня, querida? Ты убила меня из-за пейнеты?..
Анна дрожащим пальцем нажала на отбой. Ей всего лишь это кажется. Ей почудилось. Этого не может быть. Просто не может быть. Галлюцинация.
— Анна, что с вами? — словно сквозь вату пробился женский голос. Лиза! Вот она — реальность, Прекрасная, жизнеутверждающая реальность, а не это колыхание адской бездны, в которую она только что случайно заглянула.
— Анна, с вами все в порядке? Вы будто привидение увидели…
— Нет, все нормально, — Анна еле нашла в себе силы улыбнуться в ответ. Тони уже вернулась и теперь с умным видом уткнулась в «L'Île mystérieuse»[72] — что за идеальный ребенок? Читает настоящие книжки, вместо того, чтобы гонять идиотские игрушки в телефоне или планшете.
— Тони что-нибудь знает об Антоне? — осторожно поинтересовалась Анна. Но телефон снова завибрировал — теперь, лежа на столе, он издавал мерзкий гудящий звук. Анна в панике посмотрела на экран — опять тот же номер! Несколько касаний пальцем экрана — и номер отправлен прямиком в черный список. Вот так!
— Что-то случилось? — спросила Лиза.
— Назойливый поклонник, — поколебавшись, соврала Анна. Лиза, скорее всего, поняла, что та врет, но комментировать не стала. Анна же спросила снова: — Тони знает про Антона?
— Да, — спокойно улыбнулась Лиза. — Теперь знает. Cherié, что ты знаешь про папу?
— Про папу Шарля или папу Антона? — невозмутимо уточнила девочка, подняв голову от книги.
— Про папу Антона, — пояснила Анна.
— Он умер, — грустно покачала головой Тони. — Совсем недавно. Жаль. Я хотела бы с ним познакомиться. Мама говорит, он очень добрый… Вернее, был добрый.
— Да, милая, — губы Анны задрожали. — Он был очень хороший. Замечательный.
— А вы — его жена?
Господи, эти современные дети! Ничем их не смутишь! Все в порядке вещей — два папы, жена первого папы — звезда балета, мама вышла замуж за второго папу…
— Да, Тони. Я была его женой, — это было почти правдой. Несмотря на то, что они так и не зарегистрировали отношения, Анна всегда чувствовала себя женой Антона. А потом — вдовой.
— Вы поможете связаться с его родителями? — спросила Лиза. — Я могу, конечно, попробовать их найти по официальным каналам: посольство и все такое… Но мне не хотелось бы. Мне кажется, лучше сохранить приватность.
— Согласна, — Анна не могла оторвать глаз от светловолосой девочки. А ведь это могла быть их с Антоном дочь. Помладше, конечно… Лет шести-семи. Она почувствовала, как защипало в глазах. Как можно было быть столь эгоистичной! Прощаясь с Валентиной и Альбертом Ланскими после похорон, Анна чувствовала вину за то, что Антон не оставил потомства — ведь именно она всегда была занята, а он, принимая ее одержимость балетом, не настаивал. Теперь Анна понимала, как счастлив был бы ее муж, если б она… «Остановись, — приказала она себе. — Самобичевание ни к чему не приведет». Сейчас главное — эта женщина нашла в себе смелость родить от любимого мужчины, хотя точно знала — счастья рядом с ним ей не обрести никогда.
— Я сейчас же позвоню его родителям, не надо откладывать!
— Удобно ли их беспокоить, — смущенно проронила Лиза.
— Очень удобно! — Анна была настроена решительно. — Отвлекутся от нефтяных вышек и верблюдов.
Лиза удивленно подняла брови: — Разве они не в Москве? Все еще в… Забыла, где…
— В Кувейте, — напомнила Анна, листая записную книжку в смартфоне.
Международная связь сработала превосходно: — Анечка! — услышала она мягкий голос Валентины. — Рада, что ты нас не забываешь!..
— Как я могу, — улыбнулась Анна. — У вас все хорошо?
— Насколько возможно, — вздохнула мать Антона и, в свою очередь, заволновалось: — А у тебя ничего не случилось?
— Кое-что, — осторожно сказала Анна. — Вы помните Лизу?.. Лизу Гладкову?
— Лизоньку? Конечно! Такая милая была девочка!..
— Дело в том… Мы с ней встретились здесь, в Париже. И она сейчас сидит передо мной.
— Ах, как хорошо! — воскликнула Валентина. — Передай ей привет.
— Непременно. Но она не одна.
— Не одна? — Валентина, казалось, была озадачена. — А с кем?
— С дочерью. И это дочь Антона, — выпалила Анна, не отрывая взгляда от внезапно побледневшего лица Лизы.
— Анечка, я тебя… я тебя… не расслышала, — Валентина стала запинаться, словно ей было трудно говорить.
— У Антона есть дочь. Ей одиннадцать и ее зовут Тони, — отчеканила Анна.
— О господи, — Валентина замолчала на несколько секунд. — Анечка, а ты уверена… — она не закончила фразу.
— Она очень похожа на Антона, — в горле у Анны вдруг пересохло. — Она так на него похожа…
— О господи, — повторила Валентина, а потом крикнула куда-то в сторону. — Альберт, иди сюда скорее! Иди сюда, говорю, брось ты этот дурацкий планшет! Анечка, я прилечу… мы прилетим в Париж при первой же возможности! Пожалуйста, скажи Лизе… Скажи Лизе…
— Я скажу, — успокаивающе пообещала Анна. — Я скажу, что вы рады.
— Я не рада, — тут Валентина разрыдалась. — Я так счастлива!
Хотела бы Анна сказать то же о себе. Конечно, появление Тони в жизни родителей Антона придаст смысл их грустному существованию. Но и станет горьким упреком ей, Анне, ее откровенному эгоизму и ненасытной жажде славы… Но с этим ей теперь придется жить.
Мужчина, прогуливавшийся по другой стороне улицы, внимательно следил за двумя женщинами и, особенно, за одной из них. После того, как прима поднялась и, прощаясь, протянула руку своей собеседнице, он не спеша вынул из кармана смартфон.
— Она до смерти перепугалась, — удовлетворенно сообщил он. — Отправила номер в черный список. Думаю, пора нанести ей визит. А за ее подружкой я отправлю un fileur[73].
— И что у вас здесь случилось? — Виктор с любопытством огляделся. Ему по долгу службы приходилось бывать в богатых домах, но здесь был случай особый. Особняк принадлежал чиновнику федерального уровня — Вадиму Грушину, который являлся, по мнению многих, беззастенчивым вором. Хотя — кого сегодня этим удивишь? Но Грушин имел неосторожность несколько лет назад жениться на Мане Топильской — чем переплюнул даже самых потасканных селадонов. Девятнадцатилетняя блондинка, пропитанная силиконом, словно бисквитный торт — ромом, называла себя то певицей, то телеведущей, то светской львицей. Желтая пресса дружно возвела ее на престол самой сексуальной женщины страны. Вскоре, на одной из вечеринок, куда ее пригласили развлекать немолодых политиков и бизнесменов, она и познакомилась с Грушиным. Весь московский бомонд с восторгом наблюдал за их романом, ехидно комментируя Манины выходки и сплавившиеся мозги ее ухажера. Но, видимо, в постели Маня умела нечто такое, чего никто не умел, и гормональная буря накрыла высокопоставленного донжуана с головой, оторвав от семьи и реальности.