Глава 5

Единственный способ исследовать Эшвилл — выйти и объехать его самостоятельно. Я не могла положиться в этом вопросе на тётю Лидию или Эштон и уж тем более я не хотела закончить как прошлой ночью: застрять незнамо где и ждать помощи. Я ненавидела быть дамой в беде, Джуд уже помог мне дважды, но больше этого не будет.

Вооружившись навигатором, я собралась исследовать район тёти Лидии.

И снова я столкнулась с тем, насколько похожи друг на друга дома и как они напоминают мне мой старый квартал в Уиллоубруке, в котором я росла со своими старыми друзьями: через дорогу от Эйвери и по соседству с Эллиотом. Летом мы каждый вечер катались на великах или разбивали лагерь под большим деревом на заднем дворе Эллиота. Мама была только моей, а на стенах висели рисунки и записки от Эйвери и Эллиота.

Затем банк моего отца стал национальным и всё изменилось.

На углу мне на глаза снова попалась болтающаяся на дереве рубашка, и я остановилась, чтобы разглядеть её. Эту рубашку могли повесить и забыть, может, она осталась с гаражной распродажи. Но я могла поклясться, что в прошлый раз рубашка была в красную клетку. А сегодня с ветки свисала голубая сорочка, с болтающимися на ветру рукавами.

Я перевела взгляд за дерево и заметила знакомый серый пикап на подъездной дорожке. Капот поднялся и с другой стороны от машины показался человек, вытирающий руки о грязную тряпку.

Джуд Уэстмор. Без рубашки.

Подкаченные руки переходили в пару широких плеч, которые встречались с рельефной грудью и прессом. У него был тот тип загара, который получаешь, когда работаешь на солнце. Тату оказалась африканским узором и оплетала красивый бицепс.

Я подалась вперёд и сжала руль до покалывания в руках.

БИИИИП!

Я отскочила назад и стукнулась головой о сиденье, отдёргивая руки от руля. Мой взгляд метнулся к серому пикапу, в призрачной надежде, что Джуд не услышал, неожиданно завывший автомобильный гудок.

Но мне не повезло. Джуд выпрямился и, поставив руку козырьком, посмотрел прямо на меня. Интересно, если я сейчас газану, он решит, что я его преследую? Помнит ли он мою машину?

Я подняла руку и нерешительно помахала ему. Я не знала, что ещё сделать.

Джуд затолкал тряпку в задний карман и зашагал ко мне по сухой траве. Я опустила стекло, паникуя больше с каждым его шагом. Мне потребовалась вся выдержка, чтобы не пялиться на его пресс.

— Что делаешь? — спросил он.

Я указала на руль.

— Решила проехаться.

— Я думал, это предполагает движение, а не торможение.

Я начала краснеть.

— Я притормозила на минутку.

— Перед моим домом? — уточнил он.

Его грудь поблёскивала от пота. «Не смотри на его грудь, — приказывала себя я. — Не смотри на грудь».

— Не льсти себе. Я не знала, что это твой дом. Я рассматривала рубашку. — Я указала на дерево, хотя не могла отвести глаз от его груди.

Джуд даже не взглянул на дерево, продолжая сверлить меня взглядом.

— Ты всё время появляешься на моём пути, — сказал он. — Не знай я наверняка, решил бы, что ты за мной следишь.

Я прыснула.

— У меня есть дела поинтереснее. А сейчас, извини, но я собираюсь исследовать город.

Джуд не убрал руки с дверцы.

— А куда едешь?

— Не знаю, — ответила я. — Но уверена, я найду, на что посмотреть. У вас же тут куча заманух для туристов, так? Может, затеряюсь где-нибудь в Билтморе.

— А ты бывала в Билтморе? — спросил он.

— Я никогда раньше не приезжала в Эшвилл, — ответила я. — Он явно не входил в топ мест для отдыха моей семьи.

— Если ты не знаешь, куда ехать, то можешь заблудиться в горах, — заметил он. — В некоторых частях страны опаснее, чем в других.

— Ну, у меня в любом случае нет под рукой гида.

Он пожал плечами.

— Может, я смогу.

Я сощурилась.

— Хочешь совершить со мной тур по Эшвиллу?

— А ты меня приглашаешь?

Мы долго смотрели друг на друга. Проезжавшая мимо машина сбавила скорость, и водитель наблюдал за нами пока не проехал мимо. Мама сказала бы, что Джуд выглядит как безработный негодяй и что мне следует держаться от него подальше. А папа, что я должна Джуду за шину и поездку до дома.

А Марк сказал бы именно так: «Делай то, что хочешь».

— Если хочешь со мной, тебе придётся переодеться, — сказала я, поморщившись при взгляде на его грязные джинсы. — Не хочу, чтобы мои сиденья испачкались в масле. И надень рубашку.

«Прежде, чем я сойду с ума в попытках не смотреть на тебя», — добавила я про себя.

Я думала, что Джуд откажется и скажет ехать без него. Но он кивнул и зашагал обратно к дому. Я сидела в машине, в ожидании постукивая пальцами по рулю. Что я наделала? Он, правда, собрался объехать со мной Эшвилл?

Как только я решила, что Джуд разыграл меня и нужно уехать, дверь распахнулась и появился сам виновник торжества в тёмных джинсах и чистой белой футболке. Его волосы были зачёсаны назад в аккуратный хвост.

Я вздёрнула бровь.

— Что? — спросил он, забравшись на пассажирское сиденье.

— Мы всерьёз сделаем это? — спросила я в ответ. — Поедем в Билтмор? Вместе?

Джуд пожал плечами.

— Мне всё равно нечем заняться.

Я махнула в сторону дома, и прядки волос у лица всколыхнул лёгкий ветер.

— Разве ты не копался в своей машине?

— Я всегда копаюсь в своей машине, — ответил он. — Это непрерывный процесс.

Но я не спешила заводить мотор.

— Если ты не хочешь, чтобы я ехал, я не поеду, — Джуд положил руку на ручку двери. На большом пальце ещё виднелось пятно мазута.

— Нет, — выпалила я. — Ты можешь поехать со мной.

Он слегка приоткрыл дверь и впился в меня взглядом.

— Так ты хочешь, чтобы я поехал с тобой?

— Если ты хочешь ехать, то поехали, — сказала ему я.

Джуд открыл дверь шире.

— Это не ответ.

Он опустил одну ногу в коричневом ботинке на асфальт.

—  Я хочу, чтобы ты поехал! — воскликнула я. — Доволен?

Джуд залез обратно и закрыл дверь.

— Если ты хотела, чтобы я поехал с тобой, тебе стоило только попросить.

Я хмуро посмотрела на него, заводя мотор.

— Тебе так нравится всё усложнять? — поинтересовалась я.

— Это моя специальность, — ответил он с улыбкой.

***

— Этот дом был построен в 1895 году Джорджем Вандерблитом, — вещал экскурсовод. — Внутри него двести пятьдесят комнат.

— Куча места, чтобы потеряться, — шепнул мне Джуд.

Мы примкнули к одной из туристических групп, хотя я заплатила за индивидуальный осмотр. Я чувствовала себя бунтаркой, хоть это и была такая мелочь, как экскурсия.

Сам дом впечатлял: американский замок среди зелёных гор. В комнатах стояли настоящие произведения искусства. Группа перешла в следующую комнату, а мы с Джудом отстали, чтобы он мог еще раз полюбоваться лепным потолком.

— Мне кажется, в этой комнате поместится весь мой дом, — произнёс он, вытягивая шею к потолку. — Только представь, какого тут жить? Можно не встречаться с членами своей семьи, пока не захочешь. Или укрыться в другой половине дома и представить, что ты один.

— Звучит тоскливо, — заметила я. Этот дом напомнил мне мой собственный. Нет, наше жилище даже рядом не стояло с Билтмором, к великому разочарованию моей матери. И в нём не было антикварной мебели или портретов. Зато в нём царили хорошо знакомые мне тишина и холод. Этот дом ждал жильцов, но находящиеся внутри люди, не могли обставить его с уютом. Внутри было холодно, несмотря на девяносто градусов тепла снаружи.

— Давай уйдём, — предложила я Джуду, пока мы шли, наши шаги эхом отзывались от стен широких комнат.

Мы двинулись обратно в холл к выходу, но внезапно вышли на южную террасу. Несколько человек сидели на ступеньках, другие прохаживались по террасе, рассматривая стоящие вокруг статуи. Статуй было много — застывших во времени и равнодушных к требованиям жизни. Я тут же приметила одну из них — мужчину, играющего на флейте, он смотрел в небытие невидящими глазами, исполняя свою вечную мелодию.

«Должно быть здорово не видеть, насколько мёртв и пуст этот гигантский дом», — подумала я.

Я подошла к каменной ограде у стены и облокотилась на неё, глядя на высоченные голубые горы, поднимающиеся к самым небесам. Я глубоко вдохнула и долго не выдыхала.

— Ты в порядке? — спросил Джуд. Он сел на ограду рядом со мной и вытянул ноги.

— В порядке, — ответила я сквозь стиснутые зубы. Я не ожидала, что дом, который я видела впервые, вызовет во мне такие чувства. Это же туристический музей, не дом, больше нет. Я подумала о людях, которые когда-то жили в нём и о том, были ли они счастливы, скрываясь от мира за массивными стенами. Осознавали ли они, что всё это просто маска, скрывающая то, что внутри? Неважно, насколько ты собран внешне, если внутри твоя жизнь рушится на части, кусочек за кусочком. И ни высокие стены, ни дорогие вещи не способны соединить их вновь.

— Когда я был маленьким, — негромко сказал Джуд, — у нас был годовой абонемент в Билтмор. Моя мама любила приезжать сюда и представлять, что мы живём в этом доме. Мой брат, Лиам, пугал меня статуями больших львов при входе. Говорил, что по ночам они оживают и съедают того, кому не посчастливилось оказаться в доме во внеурочное время. Мне было шесть, и я ужасно боялся. И всякий раз едва не писался в штаны, когда мы проходили мимо этих львов. Если мы задерживались и не шли к выходу, я приставал к родителям до тех пор, пока у меня не случалась истерика.

Я покосилась на Джуда, но он не смотрел на меня. Он глядел прямо перед собой на статуи.

— А когда вы перестали приезжать сюда? — спросила я.

— Когда мне исполнилось девять, — ответил Джуд. — Отец ушёл от нас, а мама не могла позволить себе годовой абонемент. Сегодня я здесь впервые после долгого перерыва.

Я повернулась и села на ограду рядом с ним. Мы долго молчали, а мимо всё проходили семьи и парочки. Ветер растрепал мои волосы.

— А что насчёт тебя? — спросил Джуд. — Какая у тебя семейная ситуация?

Я вдавила палец в каменную кладку.

— Я единственный ребёнок.

— А твои родители не поехали с тобой? — Джуд задал новый вопрос.

— Моя мама устроила себе собственный отпуск. А папа… — я замолчала, подбирая подходящие слова и одновременно ковыряя трещину в ограде большим пальцем. — Он далеко, — мой голос дрогнул, в голове вспыхнул папин образ.