Глава 4

Я взбиралась на холм, то и дело поскальзываясь на траве, и наполовину ползком, наполовину бегом, удалялась от хохота за своей спиной. Мне не следовало идти на эту вечеринку. Нужно было остаться в Уиллоубруке. Или уехать в Париж с мамой, как изначально планировалось.

Всё равно в этом не было смысла. Мне не спрятаться ни в Эшвилле, ни в Париже, нигде. Если бежать, то на другую планету.

Взобравшись на холм, я припустила вниз по дорожке мимо людей и машин и бежала до тех пор, пока не почувствовала, что лёгкие вот-вот взорвутся. Когда дышать стало совсем сложно, я остановилась, облокотилась на чью-то машину и наклонилась вперёд, хватая ртом воздух.

Поскольку на вечеринку я приехала с Эштон, самостоятельно доехать до тёти Лидии я не могла. Более того, я не была уверена, что вообще найду дорогу до ее дома. Вечеринка проходила недалеко от тёмной двухполосной дороги, где-то в горах за пределами Эшвилла. Вокруг меня сгрудились пустые тёмные машины, припаркованные вдоль деревьев.

— Тебя подвезти?

Раздавшийся сзади голос заставил меня подскочить и схватиться за сердце. Из тени деревьев вышел тот самый парень — Джуд Уэстмор, который ранее днём поменял мне колесо. И вновь его появление напомнило мне сцену из какого-то ужастика.

— Что это ты тут слоняешься? — спросила я.

Джуд смотрел на меня, запустив руки в карманы джинсов. Он был всё в той же футболке, так что я видела край татуировки, выглядывающий из-под рукава.

— Я просто стоял здесь. Думал, возвращаться ли обратно на вечеринку. Потом увидел тебя. Ты выглядела так, словно хочешь скорее уехать отсюда. — Он пожал плечами. — Ну, так что… тебя подвезти?

— Н-нет, — запнулась я. — Я жду подругу.

— Эштон? — уточнил Джуд. И покачал головой. — И не рассчитывай. Она провертится рядом Картером Хоторном всю ночь, пытаясь побороть страх и пригласить его на свидание. И сдастся не раньше часа ночи. Если повезёт.

Я застонала от мысли, что застряну на вечеринке до утра.

Джуд начал спускаться вниз по дорожке. Даже не обернувшись, он сказал:

— Если надумаешь ехать, предложение актуально ещё две минуты.

Чёрные пики гор и деревья вокруг меня тянулись к тёмному небу, над головой мерцали звёзды. Я не знала, ни по какой дороге идти, ни сколько времени это займёт.

Глубоко вздохнув, я последовала за ним.

***

Казалось, я разучилась говорить. Такого со мной ещё не случалось. Я была президентом студенческого совета первокурсников, второкурсников и младших классов. Они же выбрали меня королевой класса и вице-президентом математического клуба «Уиллоубрук-Хай». Я вела компании, выступала с речами, общалась почти со всеми в школе и вообще не упускала возможности поговорить.

Но этой ночью, в старом скрипучем пикапе с больно упирающимися в зад пружинами, я не могла сказать ни слова парню, сидящему в двух футах от меня.

Не то, чтобы Джуд сам стремился завязать беседу. Он открыл передо мной дверь и закрыл её сразу после того, как я забралась в салон и села на потёртое сиденье. Затем он обошёл машину спереди, сел, включил зажигание и нажал на сцепление.

Если не считать рессор, визжащих всякий раз, когда мы наезжали на кочку, мы ехали молча.

Я косилась на Джуда, изучая его в свете луны. Правая рука держала руль, левый локоть упирался в дверь, зубы покусывали ноготь на большом пальце. Длинные каштановые волосы были собраны в конский хвост, но кое-где выбивались из прически и лежали за ушами.

Должно быть, он почувствовал, что я изучаю его, потому что повернулся, встретился со мной взглядом и снова вернулся к дороге.

Я прокашлялась.

— Кстати, — сказала я, — я починила шину.

В ответ Джуд издал невнятный звук.

— Ты был прав. Я наехала на что-то крупное. — Да, я балаболила, но мне нужно было заполнить тишину. — Шиномонтажник сказал, что пришлось взять самый большой жгут, который обычно используют для ремонта больших шин.

Джуд молчал.

— Эм, я Ханна, кстати. Ханна Коэн.

— Джуд Уэстмор.

— Я племянница Лидии Монтгомери, — добавила я. — Я у неё гощу.

Джуд кивнул.

— Знаю.

Я удивилась, откуда он знает, но спрашивать не стала.

— Значит, ты живёшь недалеко от моей тёти? — спросила я. — Мне Эштон сказала.

Он снова кивнул и убрал большой палец ото рта.

— Через несколько кварталов.

И мы вернулись к неловкому молчанию.

Может, он всё ещё злился на моё предложение заплатить ему?

— Слушай, — начала я. — Прости за тот день. Я не хотела оскорбить тебя.

Он вздёрнул бровь.

— А ты оскорбила?

Я уставилась на него.

— Ты вроде как с катушек слетел, когда я предложила заплатить.

Он пожал плечами.

— Я не просил награды. Меня учили помогать людям, когда они в этом нуждаются.

— А меня учили, что никто ничего не делает просто так, — парировала я. — Это одно из правил.

Джуд свернул на отдалённо знакомую улицу. Я поняла, что мы подъезжаем к дому тёти Лидии.

— Каких правил? — спросил он.

По шее побежал жар, и я порадовалась темноте.

— Никаких. Просто список вещей, о которых годами твердили мои родители, и которые я собрала воедино в своей голове. Советы.

— Список правил, — произнёс Джуд. Он посмотрел на меня с интересом — впервые за эту ночь на его лице появилась заинтересованность. — Каких, например?

Зачем я упомянула о правилах? Я никому о них не рассказывала, кроме Марка.

— Да так, глупости всякие, — сказала я.

— Возможно, — согласился Джуд. — А возможно, нет. Расскажи о них.

— Их очень много.

Он снова посмотрел на меня.

— Насколько много?

Я на минуту задумалась.

— Последнее шло под номером тридцать два. Кажется.

— Ого! — присвистнул Джуд. — Звучит как серьёзный список. Давай. Поделись со мной.

Я покачала головой.

— Я всё равно не планирую их соблюдать. Мой ж… Марк говорит, что я использую правила, чтобы быть той, кем, как мне кажется, я должна быть вместо того, чтобы быть той, кем я хочу.

— Значит, когда ты предложила заплатить мне, то пошла против правила не соблюдать правила?

Я закатила глаза.

— Ты меня раскусил.

— Так зачем ты делаешь это? Почему просто не сказать «спасибо» и всё?

Я посмотрела на огни, проносящихся мимо домов.

— Сложно не изменять старым привычкам.

Я отчаянно мечтала сменить тему и поговорить о чём-то, что не выставит меня конченой дурой.

— А что ты делал на той вечеринке? Не похоже, чтобы ты пришёл туда повеселиться.

Джуд кашлянул, на мгновение прикусив большой палец.

— Я и не веселился, но подумал, что стоит попробовать. Ну, знаешь, побыть среди людей. Но… — Он мотнул головой. — Они такие же, как прежде. Эгоистичные, считающие себя непобедимыми. — Джуд на минуту замолчал, затем тихо добавил: — А может, просто я им не подхожу.

Из меня вырвался смешок.

— Не ты один, — пробормотала я.

Джуд посмотрел на меня. Серые глаза изучали меня в лучах лунного света, залившего салон пикапа, затем он снова повернулся к дороге.

— Ты выглядишь иначе, — произнёс он. — Более... раскованно.

Я открыла рот, чтобы возмутиться. Неужели все думали, что я напряжена? Но затем я поняла, что он прав. Я действительно чувствовала себя раскованнее. Может, дело было в одежде Эштон — я перестала теребить рубашку, пытаясь прикрыть живот — а, может, в Эшвилле, который находился за много миль от дома. Или всё дело было в старом пикапе Джуда и нас, окутанных ночной тишиной.

Джуд притормозил у дома тёти Лидии. В доме было темно, и я надеялась, что тётя либо спит, либо трудится в своей студии. Я не хотела рассказывать ей, как провела сегодняшний вечер.

— Спасибо, что подбросил, — сказала я, потянувшись к ручке.

— Не за что, — ответил Джуд. — Ты всё ещё хочешь заплатить мне за это?

Сперва я решила, что он подначивает меня, но заметила ухмылку на его губах.

Мой рот растянулся в ответной улыбке прежде, чем я успела сдержать себя, и я выбралась из пикапа.

— Пока, — попрощалась я.

Я на цыпочках прокралась в дом, стараясь не разбудить тётю Лидию, и осторожно направилась в комнату для гостей. Я пока не могла назвать её «своей» комнатой, но и спальня в доме моих родителей, моей тоже не была. Мама устроила настоящий спектакль, расспрашивая какой цвет стен я хочу и даже позволила мне самостоятельно выбрать мебель и обои. Мой выбор пал на красивые красные обои с белыми геральдическими лилиями. Постельное бельё должно было быть белым с красной окантовкой, а занавески — из красного шёлка.

Как-то вернувшись домой из школы, я обнаружила, что мама закончила комнату пока меня не было. На смену красно-белому пришли оттенки нежно голубого и кремового. Любимые цвета моей мамы, не мои.

Гладкие белые стены в комнате тёти Лидии почти ассоциировались со свободой. Они никому не принадлежали и не напоминали о той, кем я должна была быть.

Я вытащила телефон из кармана и увидела, что он мигает. Нажав на кнопку, я открыла сообщение от своей бывшей подруги Эйвери Джеймс:

«Ханна,

Как проходит твоё лето? Мы с Заком скучаем по тебе и надеемся, что у тебя всё в порядке.

Надеюсь, вскоре получить от тебя весточку. Позвони, смсни или напиши мне по почте. Я просто хочу убедиться, что ты в норме.

Обнимаю,

Эйвери».

Я не понимала, зачем она пишет мне каждую неделю с тех пор, как кончилась школа. Мы были лучшими подругами до того лета после седьмого класса, когда она предала меня. Я рассказала ей о своей влюблённости в Эллиота, нашего общего друга, а она целовалась с ним у меня за спиной. С того дня я усвоила, что никому не могу доверять и что ради собственного блага, лучше держать свои тайны на замке. За последние несколько лет мы с Эйвери едва перемолвились парой слов, а затем я наняла её, чтобы она увела у меня моего бойфренда Зака Грили, и мне не пришлось бросать его самой. А сейчас Эйвери, похоже, думала, что мы снова будем друзьями, но это не так. Я ни с кем не хотела общаться летом, ни с ней, ни с кем-либо ещё из Уиллоубрука.

Я удалила письмо, как делала с каждым сообщением, которое она мне присылала. Телефон снова завибрировал, и сперва я подумала, что это очередное послание от Эйвери, но нет, это было сообщение от Натали: