… сработало. Как по часам.

Конечно, было страшно, особенно от мысли, что они могут проследить за нами, или встретим еще кого иного по пути, но уже менее сговорчивого. Однако, эмоции эмоциями, а дело — делом.

Потому Серега вместе с Лорой поехали дальше на залив делать вид, что ищут документы, а меня высадили незадолго до поляны с заброшенным домом в лесу, чтобы я могла спокойно сотворить затеянное.

Благо, что у меня пистолет нынче за поясом (под кофтой), а потому я всё еще могла не так сильно паниковать и, более-менее, трезво оценивать ситуацию, по крайней мере, в той степени, в которой это было возможно, учитывая происходящее, ведь, всё же, я же — не железная…

Нырнуть в дом. Вытащить ствол и осмотреться вокруг — пусто. Тихо.

(… да уж, сколько времени прошло с тех пор, когда последний раз держала пистолет в руках.

Еще батя был жив, он же и учил меня стрелять.

«Может, теорема Пифагора и сложна, и полезна, и гениальна, но уметь владеть оружием — куда большему количеству людей спасла жизнь, в принципе, как и погубила. Но… для милиционера (хоть и будущего) — это не просто требование, это — жизненная необходимость. И должно стать твоим безусловным рефлексом (как дышать), который четко и навсегда отпечатается в крови…»)

Спуститься в погреб. Шаги едва не наощупь, пока зрение не свыкнется с полумраком.

Присесть на корточки рядом с молодым мужчиной. Нащупать пульс — живой.

Долгожданные уколы — и наконец-то выдох.

Закусила губу, бесцельный взгляд около…

Так, а теперь что?

Попытаться вывезти — точно не вариант. Самой прооперировать — еще хуже. Уехать — и там вызвать скорую, на пальцах объясняя, где потерпевший, — вообще атас, не говоря уже о иных последствиях сего поступка.

Обмерла я. Взгляд в лицо "незнакомцу".

Прости… но, по ходу, только ты и можешь сам себе помочь.

Взор по сторонам (за, под раненным; сбоку, рядом и вдали) — тщетно. Нет аптечки. Серега что ль еще тогда забрал? Идиот.

Шумный, раздраженный выдох. Потянулась рукой к мужчине.

— Эй, эй! — осторожно стучу по щекам, — ты меня слышишь? Очнись, прошу…

Но еще миг бессмысленных действий — и сдаюсь.

Выровнялась на ногах. Шаги на выход.

Может, уже едут обратно, так перехвачу по пути. Нашатырный должен помочь…

Потому что иных толковых вариантов я больше не вижу, кроме как то, что этот "незнакомец" сам даст наводку, кому можно позвонить, чтоб уже тот, его товарищ или товарищи, приехали и забрали оного отсюда. Блокпосты, вероятное полное оцепление периметра, новые перестрелки — это уже будет их головняк. И, если, в итоге, ничего доброго не выйдет, — то это уже будет без нас и их вина. Мы же — сделали для него всё, что могли… и не могли. А если этого будет недостаточно — то уж,

… простите.

Такова ваша судьба, гражданин… бандит.

Выбраться наружу. Осмотреться по стонам — как прежде, тихо. Странно, что здесь никого нет, не ищут в этом месте.

Ну и ладно.

Интересно, сколько еще мои будут щеголять по заливу, играя роль нерадивых рыбаков? И как там, вообще, обстоят дела? Удачно ли прокатились… и не повстречали ли кого нового? Черт, а если и вправду? Они же… этой своей сопливой паникой сразу спалят всю ситуацию, разоблачат себя, как школьники… Идиотка. И зачем одних отпустила?

Хотя… какие еще тогда варианты?

И вдруг какой-то шорох внизу. Раздался кашель.

Очнулся что ли?

Живо бросаюсь обратно — пулей спуститься по ступенькам.

Шевелится. Пытается подняться, встать.

Кидаюсь к нему — и силой прибиваю обратно, удерживаю в нужном, правильном положении.

— Идиот, сиди на месте!

Пытается навести фокус, всматривается мне в лицо. Но вокруг полумрак, да и слабость, дурман в голове не дают ему ясно видеть и мыслить.

— Ты кто?

— Неважно. Тебя ищут. Твои?

Нервно дернулся, попытка встать. И снова удерживаю силой — проигрывает, сдается.

— Мы тебя спрятали. Раны обработали, но пули не извлекали… Вколола антибиотики и обезболивающее. Потерпи, скоро подействует. Вот еще оставила — рядом лежит. Станет туго — повтори, но не больше одной ампулы раз в шесть часов. Слышишь меня? Только ночью и утром. По одной. Шприцы там же.

Неохотно кивает головой.

— Так твои или нет? Можно им доверять?

Немного помедлил, но рискнул:

— Нет.

Закивала я головой. Тяжелый (мой) вздох.

— Ладно, тогда скажи мне, кому я могу позвонить, чтобы они забрали тебя? Сам не выберешься — слишком слаб.

Горько рассмеялся, но зря — тотчас залаял от кашля. Глубокие вдохи, дабы прийти в себя.

— Что, совсем никого нет? — не унимаюсь я. — Того, кому мог бы доверять?

И вдруг наверху раздался шум мотора.

Обмерли оба.

Тягучая тишина — и все стихло. Стук дверей. Шаги сюда.

Выровнялась я. Достала пистолет из-за пояса. Прибилась спиной к стене — жду.

— Лина? — едва слышно кто-то позвал.

Выдох.

Спрятать пушку — и показаться на лестнице.

— Уже иду. Ждите в машине.

— Жив?

— Жив, жив. Ждите. Уже иду.

Отдаляющиеся шаги.

Приблизилась я к молодому человеку.

— Так что, никого… совсем? Ты, просто, без помощи не протянешь.

— Харлей.

— Что?

— В моем телефоне есть номер, — и снова кашель, тяжело говорить. — Харлей. Позвони ему, расскажи, где я. А потом выброси его, телефон, — поспешно уточнил. — И звони не здесь.

Полез в карман, достал оттуда телефон и еще что-то, протянул. Живо подхватила, осмотрела: аппарат и батарея к нему.

Понимающе закивала головой. Спрятала трофеи в карман.

— Я позвоню. Кстати, твоё, — натягиваю один рукав кофты по самые пальцы — и беру в эту ладонь оружие, а после живо вытираю отпечатки пальцев другим. Протягиваю молодому человеку, но, не дождавшись участи, бросаю ему на колени. Поймал. Взял. — Не злись, что без спросу брала. И не бойся, не стреляла. Все патроны на месте.

Пройтись к выходу. Но едва стала подниматься из погреба наверх, как вдруг снова отозвался, отчего я невольно обмерла, сделав полуоборот.

— Кто ты такая?

Взвесить все за и против, перебрать мысли, ответы — и выдать:

— Враг.

И снова «блокпост», и снова неравнодушный к моей улыбке молодой мужчина лет так тридцати.

— Ну, что, нашли?

— Да вот, — несмело покрутил в руках небольшую сумочку с документами Серега. — Повезло. Вечно, эти бабы…

— О, да, это да… Но, ребята, не в обиду, не могли бы вы… открыть багажник? Так… мелкая формальность.

— А что, что-то произошло? — осмеливаюсь я на интерес.

И снова он тает под моим взглядом, улыбается в ответ.

— Да не, так, глупости всякие. Охота-то запрещена. Вот проверку делаем.

— А, ну, без проблем. Серега, ну, что ты сидишь? — пнула его вбок. — Мой брат — совсем идиот.

— Брат? — счастливо заулыбался верзила.

Коварно ухмыляюсь.

Выбираюсь наружу к нему. Поравнялись рядом. Кокетливый взгляд мой из-под ресниц, отвлекая нашего истязателя.

Миг — открылась дверца.

Сложно описать удивление всех нас, когда черный брезент, что прикрывал запаску, был замазан странной вонючей вязкой темно-коричневой жижей.

Пристыжено улыбаюсь.

— Это что еще?

— Лечебная грязь.

— Что? — уставился на меня ошарашено "незнакомец".

— Шучу, это от наших снастей грязь осталась.

— А где сами снасти?

— Местные отобрали.

— В смысле, местные?

— Ну, или неместные, — пожала я плечами. — Сказали, это их место, и сети — запрещены.

— А удочки где?

Тяжело вздыхаю.

— Давай, не будем о грустном?

— Хочешь, поедем, разберемся? Наваляю им.

— Ну, что ты… не стоит, — ласково касаюсь его плеча. Невольно вздрогнул, но не отстранился. Однако отступаю я. — Да и домой пора — родители волнуются. Главное, что по шее не получили — и то, хорошо.

— Странно всё как-то.

— Вот и я говорю, нафиг ваша Бальга — а они пристали, нет, там залив! Там лебеди! Там рыба!