— Много? — вздохнул друид.

Камень громыхнул и выбрал термин из сознания мужчины. — Дети, — ответила лестница. — Много детей. Вверх и вниз. Вверх и вниз. Постоянно бегают по мне вверх и вниз.

— Много?

— Много, — повторил мрамор. — Ноги быстро выросли, стали большими как твои. Потом все, кроме двух, ушли. — Камень умолк, потом добавил. — Но затем вновь пришла галька. Эти тоже выросли и ушли. Теперь осталось только двое ног — и еще твои.

Друид был озадачен. Все, кроме двух? Кроме двух ног Дролло?

— Нет, — прогремел Гэлвин, — Ты помнишь детей и внуков Дролло. Это было давно.

— Недавно, — поправила лестница.

Гэлвин без слов упрекнул себя. Камень существует невообразимо долгое время. Жизнь человека должна казаться ему мгновениями.

— Подумай, — попросил друид. — Последняя пара ног — галька.

— Постоянно вверх и вниз по мне.

— Да.

— Гладкие, как я, — продолжил камень. — Постоянно останавливаются… останавливаются… посмотреть на вещи, лежащие на мне сверху.

— Хлам, — пояснил Гэлвин, мысленно рисуя кучи мусора у перил.

— Хлам, — грохнул камень. — Да. Не вижу через него. Хочу чтобы он исчез.

Гэлвин вздохнул.

— Я постараюсь, — пообещал он, — но сначала помоги мне. Эти маленькие ножки, галька, куда они пошли?

— Мгновение назад, — начал камень, выбирая слова из сознания мужчины. — Галька шла вверх, вверх, вверх. Почти доверху, но еще не вершина. Не возвращалась вниз.

Так она все еще в башне, заключил Гэлвин, может, прячется на втором или третьем сверху этаже. Он был рад, что не придется обыскивать все этажи ниже. Если повезет, теперь поиски не затянутся, и девочка целой вернется к Дролло.

Друид поблагодарил камень и стал разъединять свое сознание с мрамором, когда тот добавил: — через мгновение… нечто… спустилось и ушло.

— Нечто?

Камень прогрохотал, настолько громко, что Гэлвин был уверен — даже Дролло услышал. Напоследок, простыми понятиями лестница объяснила, что она не знает слов, необходимых для описания того, что спустилось вскоре после подъема девочки наверх.

— Оно сейчас здесь? — продолжил друид.

— Нет. Ушло, как и галька. Взяло и ушло. Вверх и вниз. Вверх…

— Гэлвин? Гэлвин? Что с тобой? — слова принадлежали Дролло, склонившемуся над друидом и трясущему его.

Гэлвин медленно открыл глаза, с сожалением обнаружив связь с мрамором разорванной. Это был самый длинный разговор с камнем из тех, что он когда-либо вел, и напряжение, видимо, заставило его потерять сознание. Он потянулся тяжелой, дрожащей рукой к голове. Рука одеревенела, а его бледность приобрела сероватый оттенок.

— Гэлвин?

— Я в порядке, Дролло. Пойдем наверх. Думаю, мы найдем Изабель там.

Старик просиял и помог мужчине подняться. Дорога вверх по лестнице показалась друиду длинной; на каждом пролете он останавливался, чтобы немного передохнуть. Дролло и Илайес с легкостью поспевали за его медленной походкой. Зато друиду пришлось терпеть бесконечные вопросы старика.

— Так это моя лестница сказала тебе, что она наверху?

— Что-то вроде того, — согласился друид.

— Она видела ее?

— Она обратила внимание на ее ноги.

— Гэлвин, это чудесно. После того, как мы вернем Изабель, можешь научить меня разговаривать с лестницей?

— Я подумаю об этом, — вяло пообещал друид. Вдруг улыбка тронула уголки его губ. — Но тебе придется очистить ее, прежде чем она с тобой заговорит.

— Хорошо, я могу это сделать.

На шестом пролете Гэлвин выглянул в окно. Дождь прекратился, и снаружи было темно. Высоко в небесах луна выглядывала из-за облаков. Собравшись с силами, он дошел до седьмого пролета и увидел распахнутую дверь.

— Изабель? — тихо позвал он.

Тишина.

Снова на поиски, решил друид. Ласка увлеченно заворчала, сморщила нос, пискнула и стала носиться в залежах хлама.

— Да, можешь помочь нам искать, — вздохнул Гэлвин.

Для друида комната выглядела так же, как и любое другое помещение у Дролло в башне — заваленная обломками и заставленная ящиками с более интересным содержимым. Она была такой же грязной, как и остальные, но Гэлвин видел места, где грязь была потревожена маленькими ножками. Он прошел вперед, а Дролло прошаркал за ним.

В пыли кое-где отпечатались тонкие пальчики. Содержимое большей части ящиков валялось на полу вместе с обрывками упаковочного материала — настоящая сокровищница бесполезных предметов. Друид заметил, что все ящики были подписаны плавным эльфийским письмом. Заинтригованный, он стал тщательнее осматривать комнату, на сей раз читая каждую подпись.

Гэлвин слышал, как копошится позади него старик. Илайес тоже участвовал в поисках. Истошный писк зверька почти заглушал шуршание Дролло.

Наконец взгляд Гэлвина упал на особенно большой ящик у стены, который был открыт. Вокруг него материала для набивки валялось совсем немного — что бы ни содержалось в ящике, похоже оно занимало почти все внутреннее пространство. Он пробежал пальцами по грубому дереву и прочел надпись на эльфийском.

— О нет, — прошептал друид.

— Изабель! — продолжал взывать Дролло.

— Дролло, — начал мужчина, — ты торгуешь с морскими эльфами Драконьего Предела?

— Нет, — донесся невнятный ответ. Старик как раз засунул голову в ящик. — Ну, по крайней мере, уже нет.

— А когда-то торговал?

— Да. Где-то несколько лет назад. Сейчас я редко спускаюсь к побережью. Морской воздух заставляет ныть мои старые кости.

Друид нахмурился и перечитал подпись.

— Дролло, прекращай искать. Ее здесь нет.

— Тогда пошли в следующую комнату.

— Нет. Она не в башне.

Старик побледнел, и Гэлвин сразу же добавил:

— Но я знаю, куда она пошла. Не волнуйся. Я верну ее.

— Я, я иду с тобой, — заикнулся старик.

— Только не туда.

С этими словами Гэлвин сбежал вниз по лестнице. Илайес быстро помчался за ним. Когда друид достиг последней ступеньки, он оглянулся и увидел, что Дролло только начинает спускаться.

— Оставайся здесь, — предупредил он. — Я вернусь с Изабель!

Гэлвин надеялся, что это прозвучало достаточно убедительно — он сам не был уверен, что сможет найти девочку. Тем не менее, мужчине не хотелось, чтобы старик шел за ним. Тогда пришлось бы волноваться сразу о двух людях.

Распахнув входную дверь, он выбежал прямо в сырую ночь.

— Твои сапоги! — донесся крик Дролло.

Но друид не остановился. Там, куда он направлялся, сапоги пригодятся меньше всего.

Гэлвин свернул к югу от башни. Вдалеке слышался шум прибоя. Облака над головой редели — их разгонял освежающий бриз. Когда друид достиг побережья, полностью раскрылась луна, пролив свет на черные воды Драконьего Предела.

Мужчина несмело шагнул в прибой. Холодная вода забурлила вокруг лодыжек, а затем и колен. Очередная волна окатила его целиком, прилепив подштанники к телу. Он вошел в воду глубже и стал концентрироваться.

Друид приказал лицу вытянуться. Нос и челюсть растянулись, кожа стала голубовато-серой. Бросившись в воду головой вперед, он продолжил превращение. Руки уменьшились, стали тоньше, принимая форму плавников. Они плавно переходили в сгладившиеся плечи, прижавшиеся ближе к туловищу. Ноги срослись вместе в мускулистый хвост. Изгибаясь, сильно и ритмично, он толкнул дельфина, в которого превратился Гэлвин, дальше в воды Драконьего Предела.

Дельфин покрывал милю за милей, ныряя в разбросанные по проливу морские пещеры. Дно было скалистым, с вздымающимися каменными пиками, покрытое кустами смахивающих на камыши[2] растений. За пещерами дно сглаживалось, но его повсюду устилали большие камни и гигантские ракушки. Вверх тянулись яркие водоросли, колыхаясь под воздействием течения. Дальше в проливе дно резко обрывалось — морские эльфы звали это „Утесом“. Верхушкой утеса был большой риф из блестящих кораллов, кишевших жизнью.