Старушка подошла к костру, на котором сгорал Ян Гус, и сунула в него вязанку хвороста.

— О святая простота! — воскликнул Ян Гус. Старушка была растрогана.

— Спасибо на добром слове, — сказала она и сунула в костер еще вязанку.

Ян Гус молчал. Старушка стояла в ожидании. Потом она спросила:

— Что ж ты молчишь? Почему не скажешь: «О святая простота»?

Ян Гус поднял глаза. Перед ним стояла старушка. Простая старушка.

Не просто простая старушка, а старушка, гордая своей простотой.

— Помоги, господи Исусе!

Перед патриархами всея Руси стоял маленький протопоп. Он смело смотрел им в глаза и говорил:

— Помоги, господи Исусе!

— Не «Исусе», а «Иисусе», — поправляли его. — Хоть буква эта давно умерла, но в делах веры сильна именно мертвая буква.

— Господи Исусе! — не сдавался протопоп. — На чем стояли, на том и будем стоять!

Вот в этом-то Аввакум и ошибся. Очень скоро он стоял уже совсем в другом месте, на холодной сибирской земле. Потом, гонимый верою, а пуще церковной властью, он пошел — из острога в острог, сам не зная кому неся свою правду, — Помоги, господи Исусе!

…В мире много пылало костров. Джордано Бруно сгорал за науку, за свободу сгорал Ян Гус. А упрямый мученик протопоп Аввакум сгорел за мертвую букву…

— Дева Жанна причисляется к лику святых! Какие будут вопросы? Святой Антоний, вы что-то хотите спросить?

— Я хочу спросить, как дева Жанна умерщвляла свою плоть? — сказал тощий святой Антоний. — И была ли она верна монашескому обету?

— Святой Антоний, дева Жанна не была монашкой.

— Значит ли это, что она кого-нибудь родила? — спросила дева Мария.

— Святая Мария, вы забываете, что Жанна — дева.

— Ну и что? Я тоже дева.

— Святая Мария, не все такие девы, как вы.

— У меня два вопроса, — сказал Андрей Первозванный. — Во-первых, призывал ли деву Жанну наш учитель Иисус Христос, и, во-вторых, если призывал, то в какую очередь?

— Святой Андрей, девы Жанны не было среди учеников Христа, она родилась значительно позже.

— Больше вопросов не имею. Я только к тому, что есть и такие, которых призывал наш учитель, и далеко не в последнюю очередь, — сказал Андрей Первозванный и с достоинством сел на место.

— Братья святые, я попрошу говорить по существу, а не только о собственных подвигах. Какие еще вопросы? Пожалуйста, святой Симеон!

— Значит, так… — Симеон заглянул в бумажку. — Прежде всего насчет грехов — имеются в виду взыскания.

— Взыскание у девы Жанны одно: ее сожгли на костре.

— Понятно… — Святой Симеон сел и стал думать над следующим вопросом.

— В порядке справки: кто ее сжигал? — бросил с места Иоанн Златоуст.

— Мы сжигали, кому же еще? Святая церковь.

— У меня тут еще… — поднялся Симеон со своей бумажкой. — За какие грехи — имеются в виду нарушения? И по какому поводу — имеются в виду мотивы?

— Мотив один: дева Жанна защищала родину.

По рядам прошел осуждающий ропот.

— Спокойно, спокойно, я еще не все сказал! После того как деву Жанну сожгли на костре, она вот уже пятьсот лет ни во что не вмешивается и ведет тихий, праведный образ жизни.

Осуждающий ропот перешел в ропот одобряющий.

— Вот за это дева Жанна причисляется к лику святых.

Надоело богу карать трясунов и созвал он их, чтобы явить свою милость.

— Что, испугались? Ну ладно, я пошутил. Это чтоб вам не повадно.

Стоят трясуны, трясутся.

— Да вы что, шуток не понимаете? Слышите? Вменяю вам не трястись! Не слышите?

Вменяю вам слышать!

Не слышат трясуны, трясутся. Попробуй им вменить, когда они невменяемые…

— Иегова против Сатаны! Иегова против Сатаны! Приглашаем свидетелей!

Свидетели не идут. С Сатаной у бога свои дела, но при них обычно никто не присутствует.

— Тем, кто будет свидетельствовать в пользу Иеговы, обещается: живым вечная жизнь, мертвым — воскрешение и далее то, что живым. Тем, кто не будет свидетельствовать, обещается смерть и все, что с нею связано.

Весьма существенное разъяснение. Публика зашевелилась. («Послушай, я, правда, ничего не видел, но если я скажу, что видел… а? Как ты думаешь?» «Я тоже не видел, но — один черт!»)

Один черт подходит к столу обвинителя.

— Я буду свидетелем, — говорит черт. — Какие нужны показания?

За первым чертом подходит второй, потом дьявол — и вот уже у стола выстраивается длинная очередь.

— Что нужно показывать?

— На кого?

— Мы готовы — вы только скажите!

Последним подходит Сатана, соблазненный перспективами вечной жизни.

— Эх, была не была! Давайте и я покажу!

Иегова колеблется: Сатана против Сатаны? Это как-то не того… неудобно… А впрочем, не беда!

Лишний свидетель не помешает!

— Иегова против Сатаны! Иегова против Сатаны!

— Я против Сатаны? Да что вы, я против него ничего не имею!

— Ах, да. Сатана — свидетель Иеговы. Постойте, а кто же тогда обвиняемый?

— Придется поискать. Может, вон та ведьма?

— Я свидетельница! — быстро отзывается ведьма.

— Ну, тогда бесенок…

— Я свидетель! — заявляет бесенок.

— Вон там еще человек, — подсказывает Сатана.

— Эй, человек! Ты свидетель или не свидетель?

— Да нет, что вы, я честный человек.

— Ага, значит, тем более. Итак, продолжаем процесс: Иегова против человека!