Урок осторожности он усвоил с первого же заказанного ему убийства — это случилось пятнадцать лет назад. Кэп затеял ссору со своей жертвой и застрелил этого человека, а его самого чуть за это не линчевали.

С тех пор Кэп Моффит разрабатывал план каждого убийства так же тщательно, как генерал разрабатывает план сражения. Больше он не совершал ошибок, зная, что имеет право сделать только одну. На протяжении всех этих лет у него сложилась определенная методика — выверенная практикой система действий.

Он приезжал в нужное место окольными путями, находил человека, которого ему предстояло убить, а затем начинал следить за ним из укрытия, пока не изучит все привычки жертвы. Тогда, и только тогда, он приступал к работе, то есть убивал.

Он всегда дожидался того момента, когда жертва останется одна на открытом месте и спешится. На тот случай, если выстрел окажется неудачным, чтобы испуганная лошадь не унесла раненого прочь или не доставила тело к друзьям убитого слишком быстро. И еще потому, что первый выстрел значительно вернее, когда человек стоит на земле.

Совершив черное свое дело, он никогда не приближался к телу убитого, наоборот, старался убраться как можно скорее. И до сих пор ни разу не было осечки.

Кэп был чуть ниже среднего роста, худощав, с узким и спокойным лицом. Глаза голубые, а губы — тонкие и крепко сжатые. На голове у него неизменно красовалась шляпа с узкими полями, грязная и потрепанная; поверх синей рубахи он носил серую жилетку, линялые джинсы заправлял в сапоги со стоптанными каблуками. Серый плащ привязывал к постельной скатке позади седла.

Кэп Моффит лежал, удобно устроившись на животе, в небольшой впадине, защищенный тенью сосен, венчающих Элк-Ридж. Внизу, под ним, в длинной зеленой долине виднелось ранчо. Там жил человек, которого он подрядился убить, жил совсем один. Моффит никогда не встречался с ним, хотя знал, что зовут его Джим Бостуик.

— Не думай, что с ним будет так легко справиться, — предупреждал его наниматель. — Не скажу, что он такой уж любитель драк, но у меня впечатление, что этот парень кое-что повидал на своем веку. Словом, крепкий орешек, его не так-то легко запугать. Мы уже пытались.

Советы нанимателей только раздражали Кэпа. Его совершенно не касалось, что за человек этот Джим Бостуик, у которого не будет ни малейшей возможности показать, насколько он умен, крепок или ловок. Как только ситуация станет ясной, Кэп его убьет, только и делов-то. В этом Моффит не сомневался.

Однако вот уже пять дней он наблюдал за ранчо, и уверенности у него поубавилось. На основании долгих наблюдений он пришел к выводу, что каждый человек — раб своих привычек. Вся жизнь, в сущности, состоит из серии мелких действий, которые рано или поздно складываются в устойчивые модели. Достаточно познакомиться с этими моделями — или привычками — и тогда легко выяснить, в какой именно момент человек окажется на нужном открытом месте и будет стоять более или менее неподвижно.

В первые три дня Джим Бостуик выходил из дома в пять тридцать утра и кормил свою лошадь овсом и кукурузой. Пока лошадь ела, он чистил ее скребницей. Мало кто так заботился о своей лошади, так старательно ее чистил. Покончив с этим, он выносил из дома деревянное ведро и направлялся к ручью, который находился в сорока шагах от дома, набирал воды и возвращался назад. Только после этого он начинал готовить себе завтрак.

На второй день Моффит решил, что если так будет продолжаться и дальше, то самое удобное время для выстрела — это когда Бостуик чистит лошадь, стоя в загоне. Ограда загона его не заслоняла, стоял он практически неподвижно, тогда как сам Моффит находился в надежном укрытии в сорока ярдах от того места. Если первый выстрел не достигнет цели, у Моффита будет достаточно времени для того, чтобы выпустить еще несколько пуль, прежде чем Бостуик успеет добежать до укрытия. Впрочем, Кэп еще ни разу не промахнулся, с тех пор как начал работать в своем нынешнем качестве — убийцы-профессионала. Промахнуться он не имел права.

Помимо всего прочего, для себя Кэп выбрал отличное место, удобное для подхода и отхода. К нему он подбирался совершенно незаметно, так что никто не заметит его, когда он займет свою позицию. На третий день все повторилось, и Кэп решил, что если так будет продолжаться еще один день, то можно будет действовать.

Он сделал все возможное для того, чтобы не обнаружить свое присутствие. Его старательно укрытый лагерь располагался в шести милях. Свой наблюдательный пункт он менял через день. Стекла бинокля всегда прикрывал, чтобы они случайно не блеснули…

И все-таки, несмотря на все предосторожности, он себя обнаружил и, сам того не ведая, из преследователя превратился в объект преследования, охотник стал дичью.

Утром четвертого дня Джим Бостуик вышел из дома еще до того, как Кэп Моффит устроился на своем наблюдательном пункте. Вместо того чтобы направиться к загону, он обошел вокруг дома и спрятался позади него. Удивившись внезапной перемене, Кэп выжидал, уверенный в том, что привычка окажется достаточно устойчивой и человек будет действовать как обычно. И вдруг его глаз уловил в загоне какое-то движение, и он разглядел, что лошадь уже ест из ведра. Что за черт!

Джим Бостуик исчез, а потом неожиданно появился — шел со стороны ручья с ведром свежей воды. Подойдя к углу дома, он внезапно остановился и стал смотреть из-под руки на тропу. Ожидал гостей?

Бостуик скрылся в доме, и из трубы пошел дым. Кэп Моффит закурил сигарету и стал думать, что же все это означает Если Бостуик будет следовать обычному своему распорядку, то на еду и на уборку у него уйдет не меньше часа. Но зачем ему обходить вокруг дома? Каким образом он незаметно проскользнул в загон? А потом, у ручья? Неужели он подозревает, что за ним следят?

Моффит отверг это предположение. Это невозможно, абсолютно невозможно! Он ведь ничем не обнаружил своего присутствия.

И все-таки человек не меняет с такой легкостью свои привычки, а распорядок дня Бостуика изменился, пусть даже на несколько минут. И почему он так внимательно глядел на тропу? Кого ждет?

Не важно, Моффит все равно убьет Бостуика и не будет больше ждать, только посмотрит, не придет ли к нему кто-нибудь.

Кэп докурил свою сигарету и старательно разминал окурок, как вдруг краем глаза уловил какое-то движение.

На опушке леса показался высокий человек, даже выше Бостуика, его массивные плечи и грудь облегала рубашка из воловьей кожи, и шел он в сторону дома, слегка припадая на одну ногу. Подойдя к двери, сразу же нырнул внутрь. До Моффита донесся приглушенный разговор, однако он находился слишком далеко и слов разобрать не мог.

Кэп раздраженно нахмурился. Что это за человек в рубахе из воловьей кожи? Что ему, интересно, понадобилось?

Если бы он только знал! В доме находился всего один человек, сам Бостуик, крупный крепкий парень, на долю которого выпало достаточно бед и тяжких трудов. Скинув кожаную рубаху, он снял с себя еще одну, а после этого еще и мягкую подкладку, которую надел под нее. Старую свою шляпу броском повесил на гвоздь. Он приехал сюда, чтобы посторожить ранчо своего приятеля до тех пор, пока тот не вернется. В настоящий момент жена его друга боролась за свою жизнь и за жизнь своего ребенка.

Джим Бостуик знал, что Чарли Гор хочет заполучить эту ферму и ни перед чем не остановится. Сначала он пытался его запугать, но из этого ничего не вышло. Потом Гор, окруженный своими парнями, хотел втянуть его в драку, но Бостуик драки не принял. Он знал правила игры, знал и самого Гора, так что понимал: дело еще не кончено. На ранчо он вернулся, естественно, встревоженный, но дни шли за днями, и ничего не происходило. Однако он все-таки постоянно держался настороже. И вот однажды утром, направляясь к загону, краем глаза заметил, как вдалеке что-то блеснуло. Он не остановился и не повернул головы, но потом, обихаживая лошадь, ухитрился незаметно бросить взгляд на Элк-Ридж.

То, что он увидел, не представляло собой ничего особенного. Какая-то птица собиралась сесть на дерево, но потом взмыла вверх и улетела прочь. На этом дереве что-то было, а может быть, не на дереве, а под ним, на земле.