У них не было времени, чтоб насладиться удовольствием совместной жизни. Смерть слишком рано забрала ее. Их отношения оборвались на стадии романтических встреч.

Тут до Тео дошло, что Софи говорит что-то о «мужчине двадцать первого века» особенно едким тоном.

— Вы умеете мыть посуду? Не могу в это поверить! — заявила она с уничтожающим сарказмом. — Думаю, вашу кандидатуру стоит выдвинуть на конкурс «Мужчина года»…

Прежде чем она смогла продолжить, Тео в два прыжка оказался возле Софи и схватил ее за плечи. Он был так близко, что она могла заметить золотистые пятнышки в его глазах, длинные густые ресницы, сексуальные контуры рта.

Софи ощутила, как ее тело задрожало, а соски напряглись и стали чувствительными к ткани джемпера. Она почувствовала неповторимый аромат Тео, и ей захотелось закрыть глаза и вдыхать его полной грудью.

— Ты полагаешь, я могу претендовать на это высокое звание? — произнес Тео, растягивая слова. Его взгляд опустился к груди Софи.

— За помытую посуду?

— А за что же еще?

Их глаза встретились, и Софи словно пригвоздили к месту. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, и в висках стучало. Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание.

Если бы он слегка ослабил объятия, она бы смогла взять себя в руки и снова обрести невозмутимость. Но сейчас лицо у нее горело, и румянец, должно быть, становился все ярче и ярче.

Вероятно, Тео прочитал ее мысли, потому что отстранился и достал две кружки из буфета. В смятении Софи даже не рассердилась на него за то, что он ориентируется в доме не хуже ее самой.

Вместо этого она откашлялась и сказала, что ей уже пора.

— Извини, если задел твои чувства, заговорив о женихе…

— Роберт не мой жених. И чувства мои не задеты. Я кое-что понимаю в мужчинах.

— Правда?

— Да, — твердо ответила Софи. Она не собиралась разговаривать с ним об этом: он попросту не понимал, когда его любопытство переходит границы приличия. — Помочь с посудой? — вежливо спросила девушка. Она была уверена, что он оставит посуду домработнице, но привычная роль вежливой хозяйки помогла ей преодолеть смущение.

— Чтобы у тебя был еще один повод обвинить меня в том, что я не идеал современного мужчины? — пробормотал Тео. Может, он и в самом деле помоет эти дурацкие тарелки. — Ты мне так и не сказала, что под этим подразумеваешь.

— То же, что и другие женщины.

— Другие женщины хотят, чтобы их мужчины оставались мужчинами.

Софи незаметно отступила к двери.

— То есть неандертальцами? — съязвила она. — Сейчас женщинам нравятся мужчины, которые могут разделить с ними все, начиная от домашних обязанностей и заканчивая воспитанием детей. Им правятся мужчины, которые не стесняются своих слез и способны признавать свои ошибки.

— Не всем женщинам, — заметил Тео. Он знал, что флиртует напропалую, и чувствовал себя превосходно. После долгих месяцев вдали от людей он наконец-то вспомнил, что еще не все осталось позади, и не собирался упускать возможность почувствовать себя таким, как все.

Эта женщина ничего для него не значила. Она была слишком прямолинейной, и чертовски непредсказуемой.

У неё расплелась одна косичка, и Тео был вынужден признать, что ей это идёт.

Заметив, что он обратил внимание на ее прическу, Софи стянула резинки и провела пальцами по густым белокурым волосам. Косички не годятся. Особенно когда ей нужно сохранять хладнокровие.

— Возможно, тем женщинам, с которыми ты знаком, и не нравятся, — возразила Софи.

Интересно, с какими особами он общается? — подумала она и сразу представила себе очень красивых и очень высоких девушек. Роскошный мужчина с хорошим банковским счетом — если судить по его готовности платить такие деньги за квартиру — ищет женщину под стать себе.

— Тебе больше нравятся мужчины, которые любят готовить ужин и плачут во время мелодрам? Ну да, с таким можно за вышиванием обсуждать последний телесериал.

Софи напомнила себе, что он чертовски высокомерен, не говоря уже о том, что сует нос в ее личную жизнь и задает много вопросов. А то, что остроумие ему не чуждо, еще больше выводило ее из себя.

Она сделала вид, что задумалась.

— Да, всегда приятно делать что-то за компанию. Вышивание — это чересчур, но что касается мужчин, которые умеют готовить, вряд ли найдется женщина, которая от такого убежит.

— Может, ты и права, — лениво протянул Тео. — Может быть, я общался с другими женщинами. Они заставили меня поверить, что их заводит сильный характер.

Он перекинул через плечо полотенце и направился к ней. Софи чуть не взвизгнула от испуга.

Она развернулась и направилась к входной двери, зная, что он идет следом, провожая ее до выхода, чтобы закрыть за ней дверь. Как раз когда она взялась за ручку, Тео поравнялся с ней.

От нее смутно пахло какими-то цветочными духами. Она продолжала рассуждать о чем-то — так маленькие собачки лают просто так, сотрясая воздух. Тео ухмыльнулся, и она свирепо посмотрела на него, собираясь продолжить свой прерванный монолог.

— Если женщинам нужны чувствительные кулинары, то я дам тебе совет. Мужчинам нужны женщины, которые не пустословят, — заявил Тео.

Ему показалось, что она сейчас взорвется. На этот раз он не смог сдержаться и расхохотался от всей души.

Софи, потеряв дар речи, уставилась на него с открытым ртом.

— Конечно, есть один беспроигрышный способ заткнуть женщине рот…

Она должна была это предвидеть. Но даже когда оп наклонился к ней, прикосновение его губ к ее губам стало для нее совершенной неожиданностью. Она чуть не задохнулась и попыталась отстраниться, а он целовал ее все глубже и сильнее, с настойчивостью мужчины, который уже давно не знал женщины.

Внезапно Тео отстранился, преисполненный злости и отвращения к самому себе.

Софи потеряла власть над собой, но еще хуже было сознавать, что ей понравилось и она могла бы зайти еще дальше.

— Уходи, — прохрипел он, и Софи дернула дверь, дрожа всем телом.

Тео слышал, как она заперла за собой дверь. Каким-то образом он очутился в спальне, где тут же заснул, даже не поработав пару часов за компьютером как обычно.

Произошедшее застигло его врасплох, и теперь ему придется подумать, как вести себя дальше. Потому что больше всего на свете Тео не любил неожиданности. Сюрпризы, по его опыту, всегда вели к чему-то неприятному, а этого он старался избежать любой ценой.

Софи решила, что тот мимолетный поцелуй, который не давал ей покоя целых три дня, был грустным напоминанием о ее одиноком существовании. Она не могла понять, как это случилось. У нее начинала, кружиться голова даже от одной мысли об этом поцелуе.

Она планировала держаться подальше от этого человека до тех пор, пока не будет уверена, что контролирует себя. Кроме того, их встреча могла бы вызвать смущение у них обоих. Тео выпроводил ее из коттеджа с такой скоростью, что она удивилась, как он не разнёс дверь на кусочки. Софи не поняла причину такого поведения, но почувствовала, что ему было еще неприятнее вспомнить об этой встрече, чем ей.

Отбросив мрачные мысли, Софи посмотрела на бумаги, лежащие на столе.

— Они не могли так поступить! — заявила она Роберту, который связывал кипу бумаг.

Мойра и Клэр уехали до вечера, чтобы купить подарки на Рождество, и Софи не могла их винить. Ничто не могло так убить дух Рождества, как созерцание бумажной работы, которую нужно привести в порядок, изрядно поломав голову. И только Роберт лояльно относился к этому занятию. Он работал медленно, но относился к своему делу досконально и без жалоб.

— Могут, — ответил Роберт. — Может, ты не понимаешь, по наш городок не похож на Лондон, Токио или Нью-Йорк.

— Но это не объясняет то, что управление электроэнергией может погрузить нас во тьму! — возразила Софи.