Фацист сразу понял, куда клонит его новый компаньон.

- Господин Шулер - преданный член моей партии! Ему можно доверять полностью.

- Благодарю, мой фюрер! - Инспектор склонил голову.

Кривой Джек медленно повернулся к Гуго, стоявшему с таким видом, будто он только ждал удобного момента, чтобы броситься вон из этого уличного кафе.

- Спокойно, господин Гуго. В вашем благоразумии, к сожалению, я не убежден. Мне кажется, вы сильно обижены. На всякий случай вас придется убрать. Вы способный человек, но, что поделаешь, судьба - это не рождественская индейка.

- Мистер Джек, это ваше личное дело, - подсказал инспектор. - Но хотелось бы, чтобы полиции ничего не было известно...

- Почему это личное дело мистера Джека? - вмешался Эдди. - Это наше общее дело. Никакой огласки. Мистер Джек, давайте его моим ребятам. Качество гарантирую.

Гуго побледнел.

- Господа, но я еще не сказал своего слова! - вдруг довольно вызывающе заявил молодой консультант. - Я прошел у мистера Джека неплохую школу и знаю, как следует поступать в таких случаях. Господину председателю отныне придется взять меня под свою защиту! И не только под защиту. Думаю, ему меня придется еще ввести в состав правления ФНП.

- Ну-ну! - хмыкнул фюрер. - Это становится интересным.

- Гораздо интереснее, чем вы полагаете, - уже уверенней продолжал Гуго. Он даже уселся. - Но сначала мне надо снять один ботинок. Вы не возражаете, господа?

- Только без фокусов! - на всякий случай предупредил Шулер.

- Этот парень зря ботинка снимать не станет, - сообщил одноглазый. Кажется, господин Гуго, вас следовало пристрелить несколько раньше.

- Опоздали, шеф, - уже совсем нахально ухмыльнулся молодой господин с побитой физиономией. - Что поделаешь, шеф? Судьба - это даже не сосиски с капустой.

Он снял ботинок, отодрал стельку и достал из-под нее небольшую металлическую пластинку с зазубренными краями.

- Это вам, господин председатель, - сказал парень, отдавая кусочек металла фюреру Эдди. - Эта штука была запечатана в отдельном конверте. На ней выгравирован номер счета...

- В Базеле? - не веря тому, что слышит, прошептал фацист. - Основной заграничный вклад НСДАП?

- Не знаю, основной ли, но считайте это моим личным взносом в дело нашего национального развития!

Кривой Джек попытался усмехнуться. Усмешки не получилось.

- Ну, а теперь, господин Гуго, вам уже можно свернуть шею?

- Не выйдет, шеф. Я еще не сказал самого главного. Банк требует предварительной высылки отпечатков пальцев уполномоченного распорядителя вклада. Отпечатки своих пальцев я уже выслал!

И господин Гуго показал онемевшим собеседникам растопыренную пятерню. Затем он торжествующе повернулся к Эдди:

- Таким образом, господин председатель, вы должны теперь беречь меня, как хрустальную вазу! Я сообщил банку, что мы прибудем послезавтра, в пятницу.

Инспектор полиции Шулер заботливо снял пушинку с пиджака молодого господина.

ГЛАВА 19,

финансовая

Базель встретил гостей неприветливо. Бестолковый водитель такси долго не мог понять, куда следует отвезти пассажиров. Служители банка настояли, чтобы телохранители Эдди остались в общем зале. И, в довершение всего, клиентам пришлось порядком прождать в приемной. Наконец их пригласили зайти в кабинет.

Банковский чиновник заученным гостеприимным жестом показал на кресла.

Господин Гуго, еще не свыкшийся со своим новым положением, не без робости осмотрелся.

Старая, тусклая мебель с гнутыми ножками, с резными львиными мордами на подлокотниках кресел, с затейливой инкрустацией показалась молодому распорядителю вклада загадочной. Он был в недоумении: то ли она свидетельствовала об упадке и дряхлости банка, то ли, напротив, являлась признаком необыкновенной роскоши, не позволявшей даже предполагать какое-либо отдаленное родство с простоватым и дешевым модерном.

Гуго окончательно растерялся, заметив на служебном столе стакан чая, совсем уж неуместный в деловой обстановке. Воспитанному в суховатом, предельно рациональном стиле фирмы "Дженерал арт" Гуго чай на рабочем столе, да еще в обычном домашнем подстаканнике, показался такой дикостью, что он вопросительно поглядел на своего многоопытного спутника: "А туда ли мы вообще попали?" Эдди понял и успокоил взглядом: "Малыш, здесь другие нравы".

Служитель банка без особого интереса посмотрел на клиентов, решил, что вкладчиком является старший, и спросил у Эдди:

- Что вам угодно, сударь?

- Распорядитель вклада не я. - Фюрер показал на Гуго. - Я лишь финансовый советник.

Гуго молча достал и положил на стол металлическую пластинку.

- Колоссально! - изумился финансовый деятель. - Ну и древность! У вас, господа, очень старый вклад. Замки такой системы мы уже не применяем много лет. Удивительно!

- Мы хотим знать состояние дел, - твердо заявил Гуго. - Прошу показать кредитную книгу или другие принятые у вас документы.

- Разумеется, господа. Надо еще найти ваши денежки.

Финансист вывел клиентов в большой операционный зал. Прикрытый высоким решетчатым стеклянным колпаком, он походил на фантастическую оранжерею, в которой выращивались стремительные, бешеные цифры, безостановочно скакавшие на десятках таблиц и экранов. В центре зала в прозрачной будочке, словно птичка в клетке, сидела миловидная блондинка в наушниках. Служитель банка подошел к ней и назвал номер счета, выбитый на пластинке. "Наверное, это у них справочное бюро", - решил Гуго, заметив за стеклом мудреный пульт, мигавший разноцветными лампочками. Он не ошибся. Щелкнув кнопкой и повторив в микрофон номер счета, девица быстро подсказала:

- Юг. Третий этаж. Бокс двадцать четвертый.

- Матерь божья! - ужаснулся банковский деятель. - Южное крыло! Да там даже лифта нет!

Полный, рыхлый финансист неохотно поплелся к выходу. Эдди и Гуго молча двинулись за ним.

На третий этаж вела скромная лестница. Финансист, отдуваясь, полез на приступ. Точеные перила скрипели; шатались треснувшие деревянные ступени; на разные голоса попискивали гнутые медные прутья, когда-то удерживавшие, по-видимому, ковровую дорожку...

- Года три здесь не был, - как бы в оправдание объяснил служитель, неуверенно оглядывая шеренгу одинаковых дверей.

Бокс двадцать четвертый представлял собой небольшую комнату, перегороженную прочной металлической решеткой. За ней, словно диковинный зверь в зоопарке, помещался высокий железный шкаф, состоявший из множества отделений. Он был похож на ящик для корреспонденции до востребования, какой можно увидеть на любом почтамте.

Служитель вытащил связку ключей, долго перебирал их, отыскивая нужный, отпер решетчатую дверь и прошел в клетку. Клиенты сунулись было за ним, но толстяк предостерегающе выпятил руку:

- Невозможно, господа! Придется секунду подождать. Таков порядок.

Искатели сокровищ, прижавшись к прутьям решетки, следили за каждым движением финансиста. Он тщательно запер за собой дверь, подошел к шкафу и быстро отыскал дверцу, на которой был выведен номер их счета. Найти ее не представляло труда: весь шкаф зиял открытыми пустыми ячейками. Всего лишь две-три дверцы были на запоре.

Ящик находился высоко. Рядом с ним висел ключ. Банковский деятель попытался до него дотянуться, но не сумел.

- Странные у вас порядки, - пренебрежительно заметил Эдди. - Ключи висят открыто. Бери, кто хочет...

Служитель подтащил стул, взгромоздился на него, снял ключ и только тогда соизволил ответить:

- Вы ошибаетесь. Во-первых, пока нет жетона, ключ не поможет. А во-вторых, здесь красть нечего. Сейчас мы только достанем счетную книгу, а уж по ней посмотрим состояние вклада, установим номер хранилища, узнаем движение сумм, проценты. Может быть, вам и получать нечего.

Эдди презрительно крякнул, но решил пока не вдаваться в объяснения.

Толстяк, сопя, вставил металлическую пластинку в щель - как будто опустил в автомат монетку, сунул ключ, но, прежде чем повернуть, сказал: