Проводник побежал по берегу догонять медведя. Мы остались одни и не знали, что делать. Неожиданная перемена ситуации как-то ошеломила нас.

Все дальше удалялся лай собаки. Потом раздался выстрел. Мы с Сашей многозначительно переглянулись: неужели сегодня попробуем медвежатины? За выстрелом последовал далекий крик: «Паль, Паль». Потом всё стихло.

Только через полчаса явились наши охотники. Паль тяжело дышал, виновато поглядывая на хозяина. Очевидно ему была устроена трепка.

- Медведь тайга ходи, Паль шибко далеко бегай. Собака пропадай - худой дело, - объяснил проводник.

Нам все стало понятно. Старик пустился за медведем только затем, чтобы отогнать от него Паля. Иначе собака могла бы увязаться за зверем, уйти очень далеко в тайгу и потерять нас.

От Маньи на хребет теперь пошла только оленья тропа. Она хорошо заметна в травянистых местах и совсем теряется среди леса. Здесь редко гоняют оленей.

Начался подъем, приходилось часто отдыхать. Тайга сменилась предгорным мелколесьем с редкими и низенькими березками. И здесь земля усыпана черникой. Чем выше в гору, тем больше ее.

В небе собираются мощные грозовые тучи, где-то гремит гром. Мы поднимаемся выше, березки скоро кончаются, уступая место карликовому стелящемуся березняку, типичному представителю Полярного Урала.

А еще выше начались каменные россыпи. По ним идти очень трудно, особенно лошадям: копыта скользят. Выше, еще выше, и наконец открылась величественная панорама Уральского хребта.

Чувствуя, что скоро выйдем на вершину, я вырвался вперед, чтобы первым увидеть Мань-Пупы-Нёр. Сердце учащенно бьется, дыхание глубокое. Еще несколько шагов, и моим глазам открылся западный склон Уральского хребта. На возвышенности слева виднелись знаменитые столбы.

- Ура-а-а!… Мань-Пупы-Нёр! - закричал я, показывая рукой вдаль.

Подошли мои спутники. Мы остановились на вершине и радовались, что наконец увидели желанную цель нашей экспедиции. Сели на камни отдохнуть и •прикинуть, как держать путь дальше. Наш проводник был здесь десять лет назад и немного забыл дорогу. В этом он признался чистосердечно. Но я чувствовал, что он все равно найдет для нас лучший путь.

- Когда будем Мань-Пупы-Нёр? - спросил я.

- Сегодня не будем: далеко.

- Разве это далеко? На карте по прямой всего десять километров.

- Э-э, карта показывай так, ходи другой дело.

Столбы казались совсем близко. Был полдень, и не верилось, что до вечера мы не доберемся до них. Но делать нечего, остается верить нашему проводнику: он больше знает. Жаль было, что сегодня не дойдем до Мань-Пупы-Нёра: на небе были живописные облака, намечался хороший закат.

- Так пойдем,- показал рукой проводник по направлению склона, где начиналась тайга. - Там есть олений дорога.

Стали спускаться с хребта в Европу. Старик завел нас в такую чащобу, что пришлось чуть ли не ползком пролезать под ветвями деревьев.

Наконец, выбрались из бурелома к речке Егра-Ляга. Рядом начиналась хорошая оленья тропа. Было видно, что по ней совсем недавно прогнали большое стадо, которое плотно утрамбовало траву. Пошли по этой тропе среди небольших приземистых берез с толстыми стволами. Через несколько километров вышли к маленькому ручейку. Манси сказал, что спать надо здесь, на бывшей стоянке пастухов. Ручеек оказался Печорой.

Утром я пошел искать исток Печоры. Не так-то легко было обнаружить начало маленького ручейка. Мне пришлось забраться к вершине горы Печорья-Толях-Сяхл и от нее спускаться по каменистой россыпи вниз. Пробираясь через кустарник, услыхал легкое журчание. Это был ручеек. Я направился вверх по его течению и вскоре вышел на небольшую кварцитовую россыпь. Среди камней разглядел тоненькую, слабо журчащую струйку. Так вот откуда начинается Печора!

Трудно даже поверить, что этот крохотный ручеек дает начало одной из полноводных рек нашей Родины. Он устремляется вниз, на своем пути принимает в себя другие ручьи, становится полнее, шумливее, спускается по камням все ниже и ниже и, достигнув тайги, превращается в живописную лесную речку.

Вдали, куда течет маленькая Печора, виднеется вершина горы Койп. Величественный конус ее господствует над всей окружающей местностью. В этом районе все горы безлесны, только Койп снизу до половины покрыт густым лесом. В бинокль отчетливо видны стволы деревьев на его склонах. Печора протекает у подножья Койпа, потом поворачивает на запад и течет среди таежных лесов Печоро-Илычского заповедника.

Всю первую половину дня мы провели на киносъемке истока Печоры. Вершина Мань-Пупы-Нёра перед нами, за долиной реки. Слева видна высшая точка этой горы. На ней возвышаются две группы больших камней. На одном из камней поставлена вышка. Это самая высшая точка Мань-Пупы-Нёра. Правее этой вершины гора имеет седловину, после которой начинается вторая возвышенность, пониже. За ней скрылись наши каменные богатыри. Кажется, совсем рядом, но впереди зеленое море тайги. Если придем на Мань-Пупы-Нёр к вечеру, до захода солнца, это, по словам нашего проводника, еще хорошо.

Мы отправились в путь около полудня. Идем по склону горы Печорья-Толях-Сяхл среди сплошных зарослей карликовой березы. Дорога спускается в лес. Временами ее преграждают заболоченные места, которые обходим стороной. И здесь проводник показал нам среди отпечатков оленьих копыт свежий след громадного волка. На дороге встречались следы лося и даже глухаря, неизвестно зачем расхаживавшего по земле.

Все ниже и ниже спускаемся в долину Печоры и неожиданно выходим на берег реки. Здесь она еще небольшая, но шумливая. По берегам стоят кедры и высокие травы.

Сразу от реки начался подъем в гору. Солнце уже спускалось к Мань-Пупы-Нёру, надо было спешить. Тайга снова кончилась, начались приземистые березки, а потом их сменил карликовый березняк. Мы вышли на склон. От изобилия черники трава под ногами темная. На ходу гребем ягоды ладонями и отправляем в рот. Идем по направлению к седловине, откуда, по нашим расчетам, легче пройти к столбам.

Со склона открывается широкий вид на долину Печоры, утопающую в лесах. Кругом бесконечная тайга, тронутая первым дыханием осени. На фоне темной зелени хвойных деревьев отчетливо выступают желтеющие лиственницы. В осеннем убранстве это дерево краше березы.

Хорошо видно место нашего ночлега у подножья горы Печорья-Толях-Сяхл. Поясовый хребет сплошным горным кряжем тянется над тайгой и уходит далеко на север. Там виднеется цепь гор с вершинами Мань-Квотнёр, Иохт-Хури, а дальше, на севере, в туманной дымке - очертания горы Сабли.

Приближаемся к седловине. Почти от самого седла по склону течет ручей. Он хорошо заметен по ярко-зеленой траве, растущей вдоль русла. Проводник велел нам следовать дальше, а сам сбегал к ручью и выбрал место для ночлега. Вернувшись, он стал уговаривать нас остановиться на ночевку, а к столбам пойти завтра. Саша в любую минуту готов на отдых. Но до столбов осталось совсем немного, они где-то здесь, сразу за вершиной, в километре от нас. По небу видно, что намечается живописный закат. Нет, нет, я не соглашаюсь ни на какие уговоры и заявляю проводнику:

- Сходу идем на вершину, мало-мало работаем, а потом спать.

Проводник в конце-концов соглашается. Медленно идем среди редких и низеньких елочек. Чувствуется большая усталость. Карликовые березки путаются в ногах, мешают идти. От их пыльцы сапоги покрываются желтой пудрой.

Впереди из-за склона неожиданно показалась верхняя часть одного из столбов.

- Ура-а! - заорал молчавший до сего времени Саша. - Мань-Пупы-Нёр!

- Мань-Пупы-Нёр! Мань-Пупы-Нёр! - закивал Петр Ефимович…

- Ура! Ура! Ура! - гаркнули мы троекратно и ринулись вперед.

Перед нами один за другим стали показываться знаменитые столбы. Картина открылась величественная. На ровном плато как солдаты выстроились причудливые каменные болваны. В первое мгновение даже немного жутко смотреть на эти странные творения природы.