– Милорд, я... – виновато заговорил конюх.

– Ничего, Уивер, успокойся. Это даже хорошо, что ты его не прогнал, а то я бы не увидел того, на что стоило посмотреть, учитывая норов Отелло. – Ричард на мгновение задумался. – Мне кажется, в саду этот парень не на своем месте. Может, он тебе пригодится?

– Чего ж не пригодиться, милорд, еще как пригодится, мальчишка способный...

Ричард задумчиво улыбнулся.

– Ладно, посмотрим. А пока пусть приходит когда хочет, не гони его.

Он повернулся и зашагал прочь, оставив удивленно качавшего головой конюха.

Следующие две недели были счастливейшими в жизни Джеми. Она работала в саду с рассвета и. до заката под благосклонным присмотром мистера Дженнингса, подготавливая землю к весенним посадкам. Ей даже позволили, правда под строгим надзором, помогать в теплице, где зимовали самые нежные растения. Вечером она падала на свое узкое ложе и мгновенно засыпала крепким сном физически уставшего человека. Сны ей снились хорошие. Былые кошмары, в которых Ральф Грейвз грозил Джеми пожизненным рабством, остались в прошлом. Впервые она ела досыта и начала поправляться, что со смехом отмечала Энни, каждое утро перетягивая ей грудь.

Идиллию омрачало лишь пугающее присутствие Калеба. Джеми не раз ловила на себе колючий взгляд громилы. Его ненависть была почти осязаемой, хотя девушка никак не могла понять причину. Чем ему мог так уж сильно помешать умственно недоразвитый подросток? Джеми делала все возможное, чтобы не встречаться с ним.

Однако везению пришел конец. Ветреным мартовским днем Джеми, стоя на коленях, работала садовым совком, который нашла в саду, как вдруг ее накрыла громадная тень. Девушка быстро обернулась. Над ней стоял злобно ухмылявшийся Калеб, а поблизости никого не было видно. Джеми испугалась.

– Ага, – зарычал Калеб, – значится, любимчик старика Дженнингса ворует мой инструмент? – Он схватил Джеми за шиворот и рывком поставил на ноги. – Тебе никто не рассказывал, как поступают с ворами, а, парень? – Калеб сгреб своей лапищей ворот рубахи, сжав горло Джеми и не давая ей дышать. – Их подвешивают, парень, вот так, за шею, пока они не сдохнут, а потом оставляют гнить на виселице. – Он вырвал у Джеми совок. – И ты кончишь так же, голубок, уж я об этом позабочусь. Недолго тебе гулять осталось. – Калеб отпустил ворот и ударом в ухо повалил девушку на землю. Когда Джеми очнулась, его уже не было.

Она села и стала растирать шею, стараясь стряхнуть подступивший к сердцу страх. Почему ему хочется непременно избавиться от нее? Что делать? Она не может убежать из Хардинга, ей больше негде голову приклонить, негде укрыться. А здесь... Калебу ничего не стоит переломать ей все кости – достаточно несколько раз ударить своим мощным кулаком. Нет, нельзя поддаваться панике. Просто надо быть бдительнее, вот и все. Прежде чем начать работу, следует убедиться, что неподалеку есть люди. А если Калеб все-таки застанет ее одну, надо удирать.

Именно в тот день, после обеда, лорд Хардинг пришел в сад, что в последнее время стал делать намного чаще. Он редко заговаривал с Джеми, но она знала: он следит за ней и интересуется ее успехами. Джеми считала такое поведение странным для джентльмена... хотя, конечно, ей, с ее скудными познаниями во всем, что касалось поведения джентльменов, было трудно об этом судить. Ясно одно: его взгляд повергал ее в странное состояние. Девушку бросало то в жар, то в холод, а когда он подходил близко, в голове у нее воцарялся такой сумбур, что она боялась не справиться с ролью простака Джеми.

На этот раз лорд Хардинг остановился поодаль, о чем-то разговаривая с главным садовником. Джеми ничего не было слышно, но она решила, что вряд ли речь идет о ней.

Однако минуты через две мистер Дженнингс позвал ее.

Джеми бросила лопату и побежала, на ходу вытирая руки о балахон и изображая самую что ни на есть простодушную улыбку. Но сердце ее билось тревожно. Она ужасно боялась, что под испытующим взглядом графа снова покраснеет, как, наверное, краснела постоянно.

– Джеми, мистер Дженнингс очень доволен тобой, – заговорил лорд Хардинг, ободряюще улыбаясь. – Он хочет, чтобы ты остался.

Джеми, улыбаясь еще шире, повернулась к мистеру Дженнингсу.

– Но мне кажется, – продолжал граф, – что тебе лучше отсюда уйти.

Джеми словно окатило холодной водой. Он что, решил ее уволить? Девушку охватило отчаяние.

– Что скажешь, если я предложу тебе работу на конюшне?

Добродушный мистер Дженнингс, заметив растерянность Джеми, принялся утешать его: мол, никто не желает ему зла, наоборот. Джеми его почти не слышала. В голове крутилась только одна мысль: если она согласится, то ей еще труднее будет избежать разоблачения. Она избавится от Калеба, зато будет все время на глазах у графа. Нет, она не хочет, чтобы ее тайну раскрыли. Джеми отрицательно помотала головой.

Лорд Хардинг улыбнулся.

– Вы оказались правы, Дженнингс. – Он повернулся к Джеми: – Не бойся, парень. Ничего плохого у меня и в мыслях не было. Просто я подумал: ты так любишь лошадей, что согласишься ухаживать за ними. Если передумаешь, скажи мистеру Дженнингсу. А сейчас иди работай.

Джеми побежала прочь, а его светлость возобновил разговор с главным садовником. Он не повышал голоса, но Джеми догадалась, что он ужасно сердит.

– Дженнингс, откуда у Джеми на шее синяки?

– Не знаю, милорд. Наверно, полез куда-нибудь и свалился. Я прослежу, чтобы это больше не повторялось.

– Да уж, проследи, Дженнингс. Постарайся. – С этими словами Ричард повернулся и пошел к дому.

Он решительно прошагал в свой кабинет, еле сдерживая гнев. Свалился, как же! Таких синяков не бывает от падения. Кто-то напал на бедного мальчишку. Чего же стоят его уверения, что Джеми под его кровом будет в безопасности? Покушение на мальчишку равнозначно покушению на честь его хозяина.

Нет, надо успокоиться и подумать, кто мог это сделать. Если какой-нибудь садовник – не Дженнингс, конечно, он старик добрый, хотя и любит поворчать, – то самое лучшее было бы приставить мальчика к лошадям. Но вполне может оказаться, что это кто-то из конюхов. А может, домашние, та же Смидерс например?

К тому времени, когда Смидерс по его приказанию явилась в кабинет, Ричард успел взять себя в руки и выглядел спокойным, чего нельзя было сказать о камеристке, которая явно нервничала. Ричард пристально посмотрел на нее. Крупная женщина и сильная, гораздо сильнее Джеми. Вполне может статься, что это она.

– Смидерс, я только что был в саду. Ты сегодня виделась со своим братом?

– За завтраком, милорд. Что-то случилось? О господи, что он еще натворил? – зачастила Смидерс.

– Будет лучше, если ты посмотришь сама. – Ричард вызвал лакея и приказал срочно привести Джеми. Им пришлось ждать не меньше пяти минут, и все это время Ричард молча сидел за столом, не отводя пристального взгляда от растерянной камеристки.

Наконец в приоткрытую дверь робко, с опущенной головой вошла Джеми. От Ричарда не укрылась легкая улыбка, скользнувшая по ее лицу, когда она увидела, что хозяин в кабинете не один. Ричард, делая вид, будто не замечает мальчика, продолжал молча смотреть на Смидерс. Та не выдержала.

– Джеми, – закричала она, – что ты выкинул на этот раз?

Мальчик поднял голову и вызывающе уставился на Смидерс. На его шее отчетливо виднелись синяки.

Смидерс охнула.

– Господи, кто это сделал? Ну, попадись он мне в руки... – Она оборвала себя и повернулась к графу: – Понимаю, мне не след так говорить, но вы посмотрите на его шею!

По всему получалось, что Смидерс не виновата. Хоть это хорошо.

– Смидерс, – сказал Ричард, – ты посмотри. Может, надо что-то приложить? И еще: расспроси его, откуда эти синяки. Я не потерплю безобразий в моем поместье. Виновник должен быть наказан. Ты сообщишь мне, кто это... не позже чем завтра. – Он опустил глаза на лежавшие перед ним бумаги. – Это все. Можете идти. Поухаживай за мальчиком.