— Пожалуйста, Аоз Рун, одно правдивое слово на прощание. — Она тронула шпорами свою хоксни и подъехала совсем близко: — Мы расстаемся навсегда, так скажи хоть сейчас. Ведь твои чувства ко мне сейчас такие же, как были раньше, когда мы были молодыми.

Он рассмеялся презрительно.

— Ты сошла с ума. Ты никогда ничего не понимала. Ты всегда была поглощена собою. Ни я ничего не чувствую по отношению к тебе, ни ты ко мне.

Она протянула к нему руку, но Аоз Рун отпрянул назад.

— Ложь, Аоз Рун, все ложь. Поцелуй меня, хотя бы на прощание, будь ты проклят. Я столько страдала из-за тебя. Жесты иногда красноречивее слов.

— Ерунда. Остается только то, что сказано.

Слезы брызнули у нее из глаз и потекли по дряблым щекам.

— Будь ты проклят, пусть призраки пожрут тебя!

Она повернула хоксни и поскакала прочь, через лес, чтобы догнать свой маленький караван.

Он некоторое время оставался на месте, глядя ей вслед и сжимая поводья так, что побелели костяшки его пальцев. Наконец он повернул Грея и медленно поехал прочь от Олдорандо, не обращая внимания на Элин Тала, который ждал неподалеку.

Грей мчался со страшной скоростью, подгоняемый хозяином. Деревья слились в одну сплошную стену, земля летела под ногами. Аоз Рун вскинул в воздух сжатый кулак.

— Доброго тебе путешествия, ведьма! — закричал он. Дикий смех вырвался из его горла и разнесся по окрестностям.

Земная Станция Наблюдения видела все, что происходило на планете. Все данные регистрировались и передавались на Землю. На Авернусе все были заняты работой — синтезом новых знаний.

Они отмечали не только миграцию людей, но и миграцию фагоров — черных и белых. Все передвижения трансформировались в импульсы, которые через световые годы передавались на Землю в Центральный Институт Геликонии.

Люди со станции видели планету внизу, видели начавшееся затмение, видели распространение серого некроза по океану и тропическому континенту.

На многих экранах наблюдали и другое движение: продвижение армии кзана к Олдорандо. Рассчитав какими-то внутренними часами время, он сейчас был ровно в одном годе пути от своей цели — уничтожения старого города.

Все данные в кодированном виде передавались на Землю и через много столетий ученые Земли смогут наблюдать последние акты этой трагедии.

Черные горы Молдриат с их извилистыми каньонами, каменными стенами, глубокими пещерами, остроконечными утесами, высокогорными долинами, по которым вечно несутся облака, остались позади.

Армия, разделенная на множество мелких отрядов, спустилась на равнины, населенные только мадис с их стадами да огромными стаями птиц. Фагоры, не обращая внимания на окружающее, двигались непрерывно на юго-восток, к своей цели.

Кзан Храст Ипрта, Хрл-Брахл Ипрт вел их. Месть, сжигающая их изнутри, вела их через затопленные долины на востоке от Олдорандо, хотя многие погибли при этом. Болезни и нападения беспощадных сынов Фреира значительно сократили число фагоров.

К тому же их плохо принимали отдельные племена оседлых фагоров, живших здесь. Эти фагоры не имели кайдавов, зато у них было много рабов — мадис и людей. И они отчаянно сопротивлялись вторжению на их землю других фагоров.

Хрл-Брахл Ипрт побеждал везде. Только болезни не подчинялись ему. Как только вести о приближении его армии достигали ушей коренного населения, все разбегались прочь, как разбегаются волны от брошенного в спокойную воду камня. И эти волны распространялись почти на полконтинента.

Сейчас вожди племени стояли с Хрл-Брахл Ипртом на берегу бурной реки. Вода реки была холодной как лед, ибо река, как и армия фагоров, начиналась в ледниках Никтрихка, в тысячах миль отсюда.

— Здесь мы будем стоять, пока Беталикс дважды не пересечет небо, — сказал Хрл-Брахл Ипрт. — Разведчики разъедутся во все стороны, чтобы отыскать брод. Воздушные октавы поведут их.

Он свистнул, подзывая свою белую птицу. Сделал он это машинально, так как голова его была занята совсем другими заботами. Но то, что птица повиновалась не сразу, вызвало у него раздражением. Может причиной тому была теплая погода, цветущая долина вокруг. Зеленые холмы окружали долину, как бы собирая в ней теплый воздух. Начиналось самое теплое время года. А потом снова начнутся холодные месяцы. Но насколько холодные?

Однако главная цель — месть!

Повелительным жестом он отослал свою птицу, которая взмыла вверх и, слегка помахивая крыльями, повисла в воздухе, чтобы ее повелитель смог осмотреть окрестности.

Здесь им нужно было ждать, решил кзан. Нужно было дождаться отставших. За это время кайдавы откормятся на тучных пастбищах. Знамена свернули, распрягли кайдавов, отпустив их пастись, разбили лагерь. За этим последовало принятие пищи и ритуальные действа.

Беталикс и Фреир плыли над лагерем. Кзан Храст Ипрта вошел в свой шатер, снял маску. Его длинная голова, сидящая на мощных плечах, опустилась. И все его огромное сильное тело обмякло. Путешествие утомило его.

Из-под опущенных ресниц вдоль линии носа он посмотрел на самок, четырех филлоков. Они стояли в углу шатра, почесываясь и прихорашиваясь. Они ждали его.

В дверь шатра всунул голову Эзхрк, но Хрл-Брахл Ипрт нетерпеливым жестом отослал его прочь, а затем поднял ковер и завесил входное отверстие в шатер. Затем стал снимать доспехи, ремни, не сводя взгляда с четырех самок. Он переводил взгляд с одной на другую, вдыхая их запах.

Самки беспокойно зашевелились, поправляя шерсть своей шкуры так, чтобы их груди были на виду. Орлиные перья, которыми были украшены их головы, склонились навстречу повелителю.

— Ты! — сказал он, указывая на ту самку, что стояла ближе всех к нему и источала наиболее соблазнительный запах. Остальные три самки подались назад, в самый угол шатра, а та, которую он выбрал, повернулась спиной к молодому кзану и наклонилась вперед. Он шагнул к ней и погрузил три пальца в предлагаемую ему теплую мягкую влажную плоть, а затем вытер их о вынырнувший из черной шерсти напрягшийся член. И без дальнейших церемоний он оседлал самку, навалившись на нее всей тяжестью так, что она была вынуждена опуститься на колени и опереться руками в пол. Могучими толчками он вгонял свой член в податливую плоть и самка с каждым толчком опускалась все ниже, пока не уперлась лбом в пол.

Когда все было кончено, другие самки приблизились, чтобы вылизать свою сестру. Хрл-Брахл Ипрт снова оделся и вышел из шатра. Теперь его сексуальный интерес проснется только через три недели.

Один из вождей, Иохл-Гхар Вирджик, ожидал его. Они встали друг перед другом и их взгляды встретились. Иохл-Гхар Вирджик показал на небо.

— День идет. Воздушные октавы напрягаются.

Кзан вскинул голову, несмотря на Фреир, который, как паук к своей жертве, подбирался к Беталиксу. Скоро, скоро Фреир спрячется в животе своего врага. И тогда армия выполнит свое предназначение. Она ударит и уничтожит поклонников Фреира, которые живут там, где был убит дед Хрл-Брахл Ипрта. Армия сожжет этот проклятый город и уничтожит память о нем. Эти мысли протекали в мозгу кзана, как капли воды стекают с сосулек и, падая на землю, пропитывают ее.

Позже человек-раб протрубил в рог стунжебага и маленькие фигуры его отца и прадеда предстали перед ним. Юный кзан заметил, что несмотря на все предосторожности фигуры заметно пострадали за годы путешествия. Окруженный воинами, собравшимися на берегу горной реки, Хрл-Брахл Ипрт впал в транс. Воины застыли в неподвижности, как бы превратившись в лед в воздушном море.

Его великий прадед, размером не больше снежного кролика, стоял перед ним на четвереньках — так ходили все фагоры в те далекие времена, когда Беталикс еще не был захвачен в сети паука-Фреира.

— Держи рога высоко, — сказал кролик. — Помни единство, обагри зелень травы красной кровью сынов Фреира, которые хотят всю землю сделать зеленой и уничтожить благородную белизну снега.