– На здоровье. – Он ободряюще улыбнулся и обнял ее.

Дасти расслабленно прильнула к нему, ощущая исходящие от него тепло, силу, ощущение безопасности. Она всегда считала, что подобные сантименты могут лишь ослабить ее, но сейчас черпала из них силу.

– Ну что, поедем? – спросил он, и она кивнула.

Ее страхи немного улеглись. Осталась тревога. Однако ее отец не был новичком в глухих местах. Даже если он пострадал, он сумеет выжить, пока она не найдет его. Просто обязан.

– Что ваш отец делал в горах и как давно он пропал? – спрашивал лысеющий сержант Боб Кели из конторы окружного шерифа.

– По крайней мере три недели назад, – ответила Дасти и объяснила, что Джек приехал в этот район весной на поиски золотой руды. Последнее известие от него она получила в середине августа, когда он сообщил ей, что приедет к первому сентября. – Я знаю, он не оставил бы собаку, – настаивала она, видя скептическое выражение на лице сержанта. – И если бы он отправился в путешествие пешком, он убрал бы все свои вещи в грузовик и запер. Не знаю, что могло с ним случиться, но уверена, что он пропал. Пожалуйста… – Она замолчала и заморгала, сдерживая навернувшиеся на глаза слезы. – Пожалуйста, организуйте его поиски!

Выражение лица сержанта смягчилось.

– Мы обязательно будем его искать. Я должен был задать вам все эти вопросы, чтобы представить себе, как далеко мог он уйти и где его искать. – Он перевел взгляд на Мигеля, потом опять на Дасти. – Однако я должен предупредить вас, – впервые с момента их появления в кабинете сержанта его голос потеплел, – что не каждый выживает более нескольких дней наедине с дикой природой.

– Мой отец способен на это. К тому же у него с собой рюкзак и спальный мешок.

Сержант кивнул, встал и поднял руку.

– Сделаем все, чтобы разыскать его. – Он взглянул на часы. – Уже смеркается и поздно предпринимать что-либо, но мы начнем завтра на рассвете. А пока постарайтесь не волноваться.

Поблагодарив его, Дасти и Мигель ушли. Продержись еще одну ночь, отец, молилась про себя Дасти, пока они садились в вездеход и ехали в ветеринарную лечебницу.

– Следующая остановка – «бакалея», – объявил Мигель после того, как ветеринар заверил их, что Коди здоров, только немного ослаб. Несколько дней отдыха и хорошее питание, и все придет в норму. – Чего бы ты хотела на обед?

– Я? – удивилась Дасти. – Дома у меня есть все для сэндвичей. Мне нужна только еда для собаки.

– Уж не думаешь ли ты, что я брошу тебя одну пялиться на голые стены и изводить себя тревогой?

– Ты и так уже много сделал для меня, – возразила Дасти, – а я, боюсь, буду неважной компанией для тебя.

– Разговоров не будет, – заверил он ее. – Мы помоем Коди, пообедаем, посмотрим телевизор.

– Честно, дома мне будет хорошо.

Мигель заехал на стоянку при магазине и, повернувшись к ней, сказал:

– Ты поедешь ко мне, хотя бы потому, что у меня есть огороженный сеткой дворик для собаки, И не спорь, пожалуйста.

– Ишь ты, раскомандовался.

– Это значит «да»?

Дасти вглядывалась в него целую минуту. Его волосы растрепались, на щеках появилась щетина. Неотразимый мужик.

– Да, – ответила она.

Мигель жил на середине склона Тэйблтоп, самой высокой горы, возвышавшейся над Пайнкриком. Дома, которые Дасти разглядела среди высоких сосен, были большими и современными, построенными из натуральной древесины и стекла. Но дом Мигеля в конце посыпанной гравием подъездной дорожки оказался небольшим, древним, скромным.

Уменьшенная копия особняков в викторианском стиле, которые строили основатели города, была окрашена в светло-серый и темно-серый тона, прекрасно сочетавшиеся с усыпанным валунами и заросшим соснами ландшафтом, подумала Дасти и сказала об этом Мигелю.

– Спасибо, – поблагодарил он не без гордости в голосе. Он остановил вездеход перед гаражом. – Мне этот дом стоил немалых трудов. – Мигель выбрался из кабины и достал из кузова пакеты с продуктами.

Не ожидая его, Дасти спрыгнула на землю и придержала дверцу для Коди.

– Если бы я знал, что и как делать… Но мне приходилось учиться на ходу и даже нанимать пару раз мастеров, чтобы исправить свои огрехи. – Через калитку в изгороди, состоящей из широкого белого штакетника, он провел их в задний дворик.

– Ты еще и огород разводишь? – не скрыла своего удивления Дасти при виде грядок с овощами, зеленью и цветами.

– Мама говорит, что я всегда любил возиться в грязи, – весело улыбнулся он. – Можешь выбрать спаржу, морковь, цветную капусту или горох к своему гамбургеру.

– Возьмем все.

– Не можешь определить, чего тебе хочется?

Она покачала головой:

– Просто люблю свежие овощи.

– Тогда сделаем овощной салат. – Он критически оглядел Коди на пороге дома. – Но сначала: ванну для шелудивого пса.

Через заднюю дверь они вошли в кухню.

– Мы могли бы оставить его во дворе, – подсказала Дасти.

Мигель положил пакеты с едой на разделочный стол, убрал мясной фарш в холодильник и достал из пакетов плошки и еду, купленные для пса.

– Но он предпочитает быть с нами, разве нет, псина? – Он наполнил одну плошку водой и поставил ее на пол у двери. – Будем кормить его сейчас или после ванны?

– После, – удивленная пощипыванием в глазах, Дасти наклонилась, моргая ресницами, и наложила собачью еду. Довольная предусмотрительностью Мигеля и тем, что не нужно расставаться с собакой, она одновременно не могла не признать: вызванная исчезновением отца тревога здорово подействовала на ее нервы. Сделав глубокий вдох, чтобы собраться с духом, она подняла голову и добавила с улыбкой: – Это станет для него наградой, поскольку мытье ему может и не понравиться.

– Не укусит? – обеспокоенно спросил Мигель.

– Ну, если и укусит, то несильно. – Дасти не удержалась от улыбки.

– Тогда ты будешь расчесывать его. – Он передал ей металлический гребень и собачий шампунь. – Спускайся в подвал, а я принесу полотенце.

В подвале она принялась расчесывать свалявшуюся шерсть Коди. Дом Мигеля отнюдь не походил на берлогу холостяка. Только спортивная машина подходила к образу повесы, которым она его посчитала.

Но могла же она и ошибиться.

Через спальню Мигель прошел в ванную комнату и, доставая полотенце из шкафчика, приказал себе думать только о Коди. Хотя Дасти была уверена, что отец жив, тревога переполняла ее. А душевная уязвимость и благодарность делали ее легкой добычей для соблазнителя. Но не этого он хотел. Гордая и независимая, она должна пожелать его так, как он желает ее.

Что-либо иное, чувствовал он, таило опасность. Добиться ее объятий без полной отдачи – все равно, что потерять ее. И предостережение сбудется: односторонняя связь даст Дасти слишком большую власть над ним, и он действительно начнет подавать ей шлепанцы.

Мигель решил, что он останется просто другом, в котором она нуждается. Однако такое решение легче принять, чем выполнить – он это понял, как только спустился в подвал и увидел улыбку Дасти. Это была самая теплая улыбка из всех, что она подарила ему до сих пор. Еле сдержавшись, чтобы не поцеловать ее в улыбающиеся полные губы, он наполнил водой две лохани для стирки.

– Все, больше не могу, – объявила Дасти, откладывая гребень. – Остальные колтуны распутаем пальцами, под водой.

Мигель подхватил Коди под живот, поднял и опустил в теплую воду, а Дасти стала поливать его, черпая воду ладонями. Мигель помогал ей с помощью большой кружки. Коди без удовольствия, но терпеливо сносил водную процедуру.

Как только его всего намочили, Коди встряхнулся всем телом, облив их водой с ног до головы. Заметив обиженное выражение на лице Мигеля, Дасти рассмеялась:

– Уж не думал ли ты, что можно искупать собаку и не измочиться.

– Никогда не мыл раньше собаку, – пробормотал Мигель, стараясь отвести глаза от грудей Дасти, облепленных намокшей тонкой тканью майки.