Б е л к а. Пять дней, пять ночей я в силках промучилась. Трое бельчат в дупле осталось. Трое. Может, нет в живых... Детки мои малые...

М а р ф и н ь к а. Скачи скорее к ним, обрадуй!

Белка пробует прыгнуть, падает.

Б е л к а. Не могу... Ослабела... Пока доползу по земле до дому, погибнут бельчата... Подкормиться бы чем...

М а р ф и н ь к а. Есть у меня корка хлеба, сухая только, высохла в пути... (Даёт корку Белке.)

Б е л к а (обрадовалась). А у нас, белок, зубы острые! (Быстро сгрызла корку, подпрыгнула.) Оживела я! А как же ты теперь? Ведь последнее отдала...

М а р ф и н ь к а (просто). Так пришлось. У нас на Руси обычай - слабых жалеть.

Б е л к а. Спасибо, девушка. Как звать-то тебя? Куда путь держишь?

М а р ф и н ь к а. Зовут меня Марфинька. А иду я во дворец царя Тугарина, братца Егорушку выручать. Да вот в чаще лесной заплуталась, никак из леса не выйду.

Б е л к а. Дорогу я тебе покажу. Только деток своих проведаю и мигом назад ворочусь. Жди меня, Марфинька. (Мелькнула между стволами, исчезла.)

И вдруг перед Марфинькой появляется стол со всякими яствами и питиями.

М а р ф и н ь к а. Ой, да какое столованье! Как на пиру!

В о р о н. Берри, что хочешь... берри... Это я тебе приготовил... Карр... Карр...

Марфинька протягивает руку, хочет взять, но стол отодвигается. И ещё раз так.

М а р ф и н ь к а. Видно, не про меня стол.

В о р о н. Это стол волшебный, Марфинька. Бери, чего душа желает. Только заплати.

М а р ф и н ь к а. Нечем мне платить, Ворон Воронович. Пустая котомка. Была последняя корка хлеба - Белке отдала.

В о р о н. Всё добрро делаешь, глупая. Сама прропадёшь без еды. Бррата не увидишь. Ешь! Берри! Попрроси. одолень-траву - стол доступным будет. Смотри!

Стол пододвинулся к Марфиньке; он ярко освещен, полон невиданных яств.

Видишь Выбиррай по вкусу. Ешь! Берри!

Марфинька протянула руку, стол опять отодвинулся.

Попрроси одолень-траву. Попрроси. Не попрросишь - умррёшь! Умррёшь!..

М а р ф и н ь к а (с усилием). Тётенька Наталья наказывала: смерть в глаза заглянет - терпи!

В о р о н. Упррямая! Карр! Карр! (Улетел.)

М а р ф и н ь к а (смотрит ему вслед). Потерплю ещё, не расстанусь с одолень-травой... Не расстанусь!

Пошла Марфинька дальше.

Картина пятая

Перед жильём Кота Баюна.

Жильё Кота еле видно. Большой дуб. Два-три замшелых пня. Поваленное бурей дерево. Чёрный паук в золотой паутине. Всё погружено в сон. Спит прикованный цепью за ногу к дубу старый медведь Трифон Потапыч. Спит большая 3мея на дереве. Спят два солдата-скорохода русских ратей. Паук в паутине тоже спит. Тихая, убаюкивающая музыка. Слышится дремотный голос Кота Баюна.

Кот Б а ю н. Угомонишься ты когда-нибудь, долдон, или нет? Третий день с тобой мучаюсь, сказки сказываю, во рту горит, всю сметану до дна вылизал.

Е г о р у ш к а (из тёмного жилья, бодро) . Сказывай ещё, Кот Баюн. Чего бросил сказку.

Кот Б а ю н. Ладно. Слушай дальше. Собирает царь пир на весь мир, зовёт на пир гостей и говорит им...

Освещается комната дома Кота Баюна. Изразцовая печь с лежанкой на три стороны. Низкий стол. По стенам лавки, крытые коврами. Много пуховых подушек. На столе - горшки со сметаной. На верёвке над столом висят привязанные за хвосты мыши. Эти мыши спят. Попугай в клетке тоже спит. Кот Баюн сидит на лежанке, вылизывает из горшка сметану, не спеша рассказывает сказку. Егорушка слушает, сидя на лавке. Он выстругивает, выдалбливает дудочку, зевает, но не сдаётся сну.

Е г о р у ш к а. Какие слова говорит царь?

Кот Б а ю н. Кто бы, ребятушки, выбрался из избранников, выбрался из охотников, съездил бы за тридевять земель, в тридевятое царство, в тридесятое государство, привёз бы молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцать рылец? Я бы этому седоку полцарства отписал...

Егорушка попробовал дудочку. Плясовой мотив. Сейчас же шевельнулись и пискнули мыши на верёвочке, задвигался и забормотал в клетке Попугай: "Полцарства отписал, полцарства... царства..." И сам Кот Баюн невольно сделал движение.

Е г о р у ш к а. Видишь? Это дудочка-самогудочка. Я пока один лад вырезал, она долго не может играть. Сейчас ещё смастерю...

Кот Б а ю н. Брось, говорю, дудку мастерить, а то отыму да за уши оттреплю.

Е г о р у ш к а. А ты говори сказку. Кто за молодильными яблоками да живой водой поехал?

Кот Б а ю н. Поначалу старший царевич... Вот как было дело... Слушай. (Ведёт сказку.) Пошёл старший царевич на конюший двор, выбирает себе коня неезженного, уздает узду неузданную, берёт плётку нехлёстанную, кладёт двенадцать подпруг с подпругою не ради красы, ради крепости... (Зевает.) Отправился старший царевич в дорожку. Видели, как садился, не видели, в кою сторону укатился...

Егорушка сделал в дудочке второй лад, попробовал. Всё снова шевельнулось, задвигалось, а Кот Баюн коленце вприсядку выкинул и страшно рассердился.

Тьфу ты! Что ж это такое?! Пропади ты пропадом! (Хочет вырвать дудочку.)

Егорушка сопротивляется, побежал, дудит на дудочке. Всё в движении.

Е г о р у ш к а. Не дам дудочку! Ни за что не дам! Мне другую не из чего сделать! Нет тут такой тростинки... Ай!

Кот Баюн вырвал дудочку, положил себе в карман, а Егорушке дал шлепка, толкнул на лавку. Всё сразу угомонилось.

Зачем ты, Кот Баюн? Мне доделать надо! Слышишь? Дай, говорю, дудочку! Дай! Всё равно не отстану! Дай!

Кот Б а ю н. Поспишь час-другой, тогда дам.

Е г о р у ш к а. А если обманешь?

К о т Б а ю н (с искренним удивлением). Когда это Кот Баюн кого обманывал? Ты ведь замучил меня. Добра не чувствуешь. Я тебя от Тугарина спас, к себе домой привёл, пою-кормлю, сказки сказываю, а ты чем благодарствуешь? Непослушанием. Это как назвать, сам рассуди! Ты отдохни, поспи. Дай мне поспать-передохнуть! А потом за свою дудку принимайся. Поладим? Уговор дороже денег.

Е г о р у ш к а. Ладно. Буду засыпать. Только ты дальше говори сказку.

Кот Б а ю н (притворно-ласково). Спи, спи, сынок... Засыпай, родименький... Закрывай глазыньки... Буду сказку весть... На чём, бишь, остановилась сказка?.. Да нет, тебя этой сказкой не проймёшь. Слушай новую. Есть у меня одна заветная...

Е г о р у ш к а (с любопытством). Заветная? (поднялся.)

Кот Б а ю н. Ещё раз вскочишь, не помилую. Слушай. Не шевелись. (Завёл монотонно.) Вот и жил-был на свете мальчик... Уж такой хороший мальчик, что ни в сказке сказать, ни пером описать... Никого он не огорчал, всем услугу оказывал, всех слушался... Батюшку слушался, матушку слушался... О-о-ох... (Зевает.) Бабушку слушался, дедушку слушался... и наставников своих слушался... (Зевает.) Старшую сестрицу слушался, тётеньку слушался, дяденьку слушался... (Зевает.) Глядят на него люди добрые, слезы проливают, диву даются: это что ж за такой за примерный ребёнок, никогда такого не видели, это что с ним дальше будет? (Зевает.) Ну хорошо. Дальше - больше... Стал этот ребёнок в возраст входить, себя помаленьку обнаруживать... Удивился народ... Чтой-то не то получилось... (Зевает, выворачивает челюсти, встает, подходит к Егорушке.) Надо же! Уснул! Против этой сказки никто ни разу не устоял. Только раньше трёх дён нельзя мне ею пользоваться. На свежую голову другой простак всё за чистую монету принимает и даже слезу пускает. А если за три дня не убаюкаю, тогда можно. Тогда верное дело. Наповал валит. Беспробудно. Этот неслух и то уснул. Умаял до смерти. Уберу его за печку. (Переволакивает спящего Егорушку за печку, возвращается.) Трубочку разве покурить? (Засунул лапу в карман, вынул дудочку.) Ишь ты, вместо трубочки дудочка лежит! Дудка эта не простая. Мне от неё забот-хлопот ждать! Заиграет - и сон долой! Так она у меня хлеб отобьёт. Сам усыпляю, сам бужу - на том моя сила держится! А то вдруг дудка зачнёт будить! Нет! Согласия моего на такое дело не будет. Куда ж дудочку спрятать?