Либби нахмурилась:

— Но жена Пьетро — ваша сестра — умерла десять лет назад. Несомненно, если бы он что-нибудь к вам испытывал, то за столь долгое время признался бы.

Она прикусила губу, сочувствуя тетке Рауля, которая, очевидно, была влюблена в Пьетро Кардуччи. Неудивительно, что Кармина ее ненавидит. Ведь она считает Либби любовницей Пьетро.

— Мне очень жаль, — прошептала Либби и тут же поняла, что совершила ошибку. Ее слова только усилили ярость пожилой женщины.

— Тебе и твоему внебрачному сыну не место на вилле «Джульетта». Вилла была собственностью семьи Кардуччи на протяжении нескольких поколений. И если какая-то шлюха станет здесь хозяйкой, это будет трагедия.

Либби чуть не задохнулась от шока, услышав такую отповедь.

— Слушайте, я понимаю, что вы расстроены, но вы не имеете права так со мной разговаривать, — сказала она дрожащим голосом. — Рауль…

— Рауль в данном случае думает не головой, а кое-чем другим. Его интересует только возможность залезть в твои трусики. У него были сотни женщин, но ни одна из них не задерживалась надолго, — презрительно бросила Кармина. — Не надейтесь, что вы расположились здесь надолго, мисс Мейнард, потому что скоро вы ему наскучите, и тогда он найдет вам замену в постели.

Кармина повернулась и царственной походкой выплыла из холла. Либби, у которой сразу испортилось настроение, смотрела ей вслед.

— Кармина — ядовитая старая летучая мышь, — пожаловалась она Джино и печально усмехнулась, когда мальчик одарил ее улыбкой. К счастью, он не понял смысла неприятной сцены.

Либби нашла Рауля на террасе с видом на озеро. Он сидел за столом и неторопливо просматривал газету. Его волосы блестели на солнце, как шелк. Ее сердце екнуло, когда он поднялся при ее приближении и приветствовал ее чувственной улыбкой. Помня слова Кармины, Либби решила, что не позволит себе совершить глупость и влюбиться в Рауля.

Джино улыбнулся, увидев Рауля, протянул к нему пухлые ручки и рассмеялся, когда мужчина подбросил его высоко в воздух. Связь между Раулем и ребенком уже была неоспорима. Либби внезапно почувствовала странную стыдливость и не могла заставить себя встретиться взглядом с Раулем.

— Здесь так красиво, — прошептала она, оглядывая сад и озеро.

Он кивнул:

— Тебе наверняка захочется провести медовый месяц на вилле «Джульетта». Ты сможешь как следует познакомиться с владениями. Но если ты предпочтешь уехать куда-нибудь, я это устрою.

Либби бросила на него испуганный взгляд:

— Зачем так торопливо планировать медовый месяц?

— Мы поженимся через две недели. Необходимые документы уже готовы.

— Две недели?! — От шока голос Либби поднялся на несколько октав. — Это слишком быстро.

Рауль усадил Джино в детский стульчик, и теперь ребенок со счастливым видом жевал сухарик.

— Я не вижу причин, почему мы должны ждать, — пробормотал Рауль, встав перед Либби.

Ее тело мгновенно отреагировало на его близость: грудь отяжелела, соски напряглись и уперлись в ткань бюстгальтера. Либби смущало то воздействие, которое оказывал на нее Рауль, но тем не менее она не могла отвести взгляд от его губ, вспоминая, как он целовал ее прежде, и желая, чтобы он поцеловал ее снова.

— Мы оба согласны с тем, что потребности Джино имеют первостепенное значение. И он нуждается в нас обоих, — настаивал Рауль. — Чем скорее мы вступим в брак, тем скорее я смогу начать процесс его усыновления. Кто знает, может быть, его первым словом будет «папа»!

Эмоции захлестнули Либби. Она смирилась с тем, что они с Раулем должны пожениться, но не могла забыть утверждение его тетки по поводу того, что он имел несметное количество любовниц. Она смотрела в его красивое лицо и ощущала болезненные уколы ревности при мысли обо всех красивых женщинах, с которыми он спал.

— Если мы намерены пожениться, следует заранее оговорить определенные нерушимые правила, — не выдержав, провозгласила Либби.

И покраснела, поскольку Рауль одарил ее высокомерно-изумленным взглядом:

— Какие правила?

— Ну, первое правило: сохранять верность друг другу. Дети очень восприимчивы к обману, и я не хочу, чтобы Джино рос, считая, будто это нормально, если его отец заводит любовниц. Ты станешь для него примером для подражания… — Она умолкла, ее лицо было пунцовым. — Твоя тетя говорит, что у тебя были сотни любовниц, но ни одна из них не задержалась рядом с тобой надолго и что скоро я тебе наскучу.

Рауль нахмурился:

— Когда ты разговаривала с Карминой?

— О, мы поболтали перед тем, как я пришла сюда. — Либби скривилась. — Она не любит меня и дала понять, что не одобряет твоего намерения на мне жениться.

— Мне жаль, если моя тетя тебя расстроила. Она больше так не поступит, — мрачно пообещал Рауль, испытывая желание защитить Либби. — Я сделаю так, чтобы она вернулась в свой дом в Риме немедленно. В любом случае ей давно пора уехать отсюда, — пояснил он, так как Либби его заявление встревожило. Несколько мгновений он задумчиво ее рассматривал. — Что касается моих предыдущих отношений с женщинами… Мне тридцать шесть лет, и я не жил как монах. Но конечно, у меня не было сотни любовниц.

Либби внезапно захотелось изучить узор на мраморных плитках пола. Она неохотно подняла голову, когда Рауль обхватил пальцами ее подбородок и нежно его приподнял:

— Я согласен соблюдать верность. Возможно, мы вступаем в необычный брак, но я готов взять на себя серьезные обязательства перед тобой и Джино. — Он обмотал вокруг пальца ее шелковистый локон и посмотрел на Либби так, что у нее замерло сердце. — Я не думаю, что у тебя есть шанс наскучить мне, дорогая. Ты страстная и захватывающая; ни одна женщина не возбуждала меня так сильно, как ты. — Рауль почувствовал пробуждающуюся страсть. — Я рад, что ты решила сменить гардероб, — пробормотал он.

На Либби было простое шелковое платье светло-голубого цвета, подчеркивающее ее грудь и бедра. Она выглядела элегантной и в то же время греховно-сексуальной, а Рауль никогда не был святым.

После неудачного брака с Даной он был твердо уверен, что никогда не женится снова, и его желание получить полный контроль над акциями «Кардуччи косметикс» явилось главной причиной его решимости жениться на Либби. Однако Рауль быстро понял, что эта причина не была единственной. Он прикоснулся губами к ее рту и ощутил мгновенный отклик. Только присутствие Джино помешало Раулю уложить Либби на стол и поднять ей юбку. Тяжело дыша, он отстранился от нее.

— Две недели покажутся нам долгими, дорогая, — произнес он глубоким голосом, а она ошеломленно уставилась на него и облизнула припухшие губы. — Когда ты пообедаешь, я отвезу тебя в Рим, чтобы ты выбрала себе свадебное платье.

Последующие дни пролетели с пугающей скоростью. Свадьба планировалась относительно скромная. Рауль взял на себя все приготовления, и Либби почему-то чувствовала себя так, словно ее задвинули в угол. Будущее ассоциировалось с темным и зловещим облаком на горизонте.

— Ты хочешь пригласить на свадьбу родственников или друзей из Англии? — как-то спросил Рауль за ужином.

После отъезда тетушки с виллы они предпочитали есть на террасе, а не в столовой. Ужин при свечах с видом на озеро изобиловал романтикой, и Рауль уже был не холодно-высокомерным и чужим, а очень обаятельным и внимательным собеседником. Теперь Либби не могла дождаться вечера, чтобы остаться с ним наедине.

К ее облегчению, он ни разу не вспомнил о ее романе с Пьетро, а однажды предложил ей рассказать о детстве, проведенном на Ибице…

Либби повернула голову, чтобы взглянуть на закатное небо.

— Я потеряла контакт со многими из моих друзей, когда переехала из Лондона в Корнуолл, — объяснила она. — Моя самая близкая подруга, Алиса, охотно приехала бы на свадьбу, но сейчас у нее большой судебный процесс, и она не может оставить работу.

Рауль был озадачен тем, что Либби не упомянула свою мать, но воздержался от комментариев. Он знал, что у Либби было необычное детство, прошедшее в коммуне. По его мнению, ее мать, скорее всего, была просто безответственной родительницей. Наверное, Либби поссорилась с ней. Рауль решил, что взаимоотношения матери и дочери его не касаются.