Дмитрий Мережковский

- В этот вечер горячий, немой и томительный... - Веселые думы ("Без веры давно, без надежд, без любви...") - Две песни шута - Зимний вечер ("О, бледная луна...") - Кроткий вечер тихо угасает... - Ноябрь ("Бледный месяц - на ущербе...") - Парки ("Будь что будет - всё равно...") - Покоя, забвенья!.. Уснуть, позабыть... - С тобой, моя печаль, мы старые друзья... - Усни ("Уснуть бы мне навек в траве, как в колыбели...")

* * *

В этот вечер горячий, немой и томительный Не кричит коростель на туманных полях, Знойный воздух в бреду засыпает мучительно И болезненной сыростью веет в лесах;

Там растенья поникли с неясной тревогою, Словно бледные призраки в дымке ночной... Промелькнет только жаба над мокрой дорогою, Прогудит только жук на опушке лесной.

В душном, мертвенном небе гроза собирается, И боится природа, и жаждет грозы. Непонятным предчувствием сердце сжимается И тоскует, и ждет благодатной слезы...

1887

ВЕСЕЛЫЕ ДУМЫ

Без веры давно, без надежд, без любви, О, странно веселые думы мои! Во мраке и сырости старых садов Унылая яркость последних цветов.

1902

ДВЕ ПЕСНИ ШУТА

1

Если б капля водяная

Думала, как ты, В час урочный упадая

С неба на цветы, И она бы говорила: "Не бессмысленная сила

Управляет мной. По моей свободной воле Я на жаждущее поле

Упаду росой!" Но ничто во всей природе Не мечтает о свободе,

И судьбе слепой Всё покорно - влага, пламень, Птицы, звери, мертвый камень;

Только весь свой век О неведомом тоскует И на рабство негодует

Гордый человек. Но увы! лишь те блаженны,

Сердцем чисты те, Кто беспечны и смиренны

В детской простоте. Нас, глупцов, природа любит, И ласкает, и голубит,

Мы без дум живем, Без борьбы, послушны року, Вниз по вечному потоку,

Как цветы, плывем.

2

То не в поле головки сбивает дитя

С одуванчиков белых, играя: То короны и митры сметает, шутя,

Всемогущая Смерть, пролетая. Смерть приходит к шуту: "Собирайся, Дурак,

Я возьму и тебя в мою ношу, И к венцам и тиарам твой пестрый колпак

В мою общую сумку я брошу". Но, как векша, горбун ей на плечи вскочил,

И колотит он Смерть погремушкой, По костлявому черепу бьет что есть сил

И смеется над бедной старушкой. Стонет жалобно Смерть: "Ой, голубчик, постой!"

Но герой наш уняться не хочет; Как солдат в барабан, бьет он в череп пустой,

И кричит, и безумно хохочет: "Не хочу умирать, не боюсь я тебя! Жизнь, и солнце, и смех всей душою любя,

Буду жить-поживать, припевая: Гром побед отзвучит, красота отцветет, Но дурак никогда и нигде не умрет,

Но бессмертна лишь глупость людская!"

ЗИМНИЙ ВЕЧЕР

О, бледная луна Над бледными полями! Какая тишина Над зимними полями! О, тусклая луна С недобрыми очами... Кругом - покой велик. К земле тростник поник, Нагой, сухой и тощий... Луна проклятый лик Исполнен злобной мощи... К земле поник тростник, Большой, сухой и тощий... Вороны хриплый крик Из голой слышен рощи. А в небе тишина Как в оскверненном храме... Какая тишина Над зимними полями! Преступная дуна, Ты ужасом полна Над яркими снегами!..

1895

* * *

Кроткий вечер тихо угасает И пред смертью ласкою немой На одно мгновенье примиряет Небеса с измученной землей.

В просветленной, трогательной дали, Что неясна, как мечты мои, Не печаль, а только след печали, Не любовь, а только тень любви.

И порой в безжизненном молчаньи, Как из гроба, веет с высоты Мне в лицо холодное дыханье Безграничной, мертвой пустоты...

1887

НОЯБРЬ

Бледный месяц - на ущербе, Воздух - звонок, мертв и чист, И на голой, зябкой вербе Шелестит увядший лист.

Замерзает, тяжелеет В бездне тихого пруда, И чернеет, и густеет Неподвижная вода.

Бледный месяц на ущербе Умирающий лежит, И на голой черной вербе Луч холодный не дрожит.

Блещет небо, догорая, Как волшебная земля, Как потерянного рая Недоступные поля.

1895

ПАРКИ

Будь что будет - всё равно. Парки дряхлые, прядите Жизни спутанные нити, Ты шуми, веретено.

Всё наскучило давно Трем богиням, вещим пряхам: Было прахом, будет прахом, Ты шуми, веретено.

Нити вечные судьбы Тянут парки из кудели, Без начала и без цели. Не склоняют их мольбы.

Не пленяет красота: Головой они качают, Правду горькую вещают Их поблеклые уста.

Мы же лгать обречены: Роковым узлом от века В слабом сердце человека Правда с ложью сплетены.

Лишь уста открою - лгу, Я рассечь узлов не смею, А распутать не умею, Покориться не могу.

Лгу, чтоб верить, чтобы жить, И во лжи моей тоскую. Пусть же петлю роковую, Жизни спутанную нить,

Цепи рабства и любви, Всё, пред чем я полон страхом, Рассекут единым взмахом, Парка, ножницы твои!

1892

* * *

Покоя, забвенья!.. Уснуть, позабыть

Тоску и желанья, Уснуть - и не видеть, не думать, не жить,

Уйти от сознанья! Но тихо ползут бесконечной чредой

Пустые мгновенья, И маятник мерно стучит надо мной...

Ни сна, ни забвенья!..

1887

* * *

Кой-где листы склонила вниз Грозою сломанная ветка, А дождь сияющий повис, Как бриллиантовая сетка. И он был светел и певуч, И в нем стрижи купались смело, И там, где падал солнца луч, Они сверкали грудью белой На фоне синих, грозных туч.

1888

* * *

С тобой, моя печаль, мы старые друзья: Бывало, дверь на ключ ревниво запирая, Приходишь ты ко мне, задумчиво-немая, Во взорах темное предчувствие тая; Холодную как лед, но ласковую руку

На сердце тихо мне кладешь И что-то милое, забытое поешь, Что навевает грусть, что утоляет муку. И голубым огнем горят твои глаза,

И в них дрожит, и с них упасть не может,

И сердце мне таинственно тревожит

Большая кроткая слеза...

1884

УСНИ

Уснуть бы мне навек в траве, как в колыбели, Как я ребенком спал в те солнечные дни,

Когда в лучах полуденных звенели

Веселых жаворонков трели

И пели мне они:

"Усни, усни!"

И крылья пестрых мух с причудливой окраской На венчиках цветов дрожали, как огни.

И шум дерев казался чудной сказкой;

Мой сон лелея, с тихой лаской

Баюкали они:

"Усни, усни!"

И, убегая вдаль, как волны золотые, Давали мне приют в задумчивой тени

Под кущей верб поля мои родные.