Вот ведь, возможно, у этих двоих все не так уж и хорошо, как кажется, решил граф. Неожиданно, он почувствовал усталость от своих предположений и размышлений. Довольно, сказал он себе, вытягивая пухлые ноги, я везде вижу какие-то тайны. Интересно, скоро ли будет ужин?

Ждать пришлось недолго. Выступление певицы закончилось народной итальянской песней. Затем, среди хора восторгов, мадам Альбанес, поклонившись, с улыбкой подошла к Миранде:

— Я хочу в уборную, — объявила она со спокойным латинским натурализмом. — Вы не покажете мне дорогу?

— О… конечно, — запинаясь, ответила Миранда, ее щеки вспыхнули от смущения, и она торопливо вывела примадонну из комнаты.

Когда они спустились вниз, гости уже направились в столовую. Николас подошел к Миранде и шепнул:

— Все восхищаются вами. Прием проходит замечательно.

Эти простые слова были сказаны таким тоном, что настроение Миранды сразу поднялось и она болтала и смеялась, забыв обо всех волнениях.

Николас посадил мадам Альбанес между графом и Германом Мелвиллем, понимая, что другим джентльменам она может показаться несколько вульгарной. Другое дело Мелвилль. Он оживленно болтал и время от времени довольно неприлично смеялся, из-за чего миссис Эллет осуждающе посматривала на него через стол.

Однако же даже она была умиротворена, когда Николас спросил у нее об Эдгаре По, к которому она испытывала в некотором смысле интерес собеседника. Леди оживилась, встряхивая редкими кудряшками.

— Бедный несчастный мистер По. Какое, несчастье… его малютка жена… боюсь, она умирает… и они уехали в такую глушь, в настоящую лачугу.

Она понизила голос до пронзительного шепота, который мгновенно прервал все остальные разговоры за столом.

— Мне так его жаль… вы понимаете, такое падение… ужасно!.. И еще этот скандал с миссис… О!.. — издала она возглас смущения. — Все слушают!

Все и правда слушали, но после этих слов спешно возобновили разговоры на другие темы. Кроме Николаса, никого из них несчастья поэта особенно не интересовали, они просто были привлечены интригующим шепотом миссис Эллет.

Однако Николас испытывал иные чувства и к изумлению Миранды, которая считала миссис Эллет вульгарной и крайне неприятной женщиной, предложил ей в понедельник поехать вместе с ними в Фордхем, чтобы она могла представить их мистеру По.

— Но зачем, Николас? — поинтересовалась Миранда, когда гости разъехались. — Зачем нам встречаться с этим По, да и разве, ты не считаешь, что миссис Эллет ужасно надоедлива?

— Это так, — согласился он. — Но вряд ли мы сможем посетить мистера По, если никто ему нас не представит.

— Да зачем нам вообще туда ехать? — настаивала она.

Подобная поездка казалась ей совершенно ненужной, какое-то жалкое захолустье, вечно пьяный и, как говорят, неуравновешенный человек и его жена, умирающая от чахотки.

Николас сжал губы. Он не любил, когда ему задавали подобные вопросы, потому что не привык даже к малейшему противоречию своим желаниям. Миранда сидела перед зеркалом, расчесывая волосы, которые сияющей мантией спадали чуть не до самого пола. В своем кружевном неглиже она выглядела очень свеженькой и красивой, она прекрасно держалась сегодня вечером, сумев извлечь из его уроков все, что только можно. Поэтому он подавил сарказм и спокойно ответил:

— Вы не поймете, моя дорогая.

Миранда отложила гребень и, повернувшись в обитом атласом кресле, посмотрела на мужа.

— Да почему же не пойму? — недовольно воскликнула она. — Почему вы никогда не слушаете меня? Говорите мне хоть иногда, что вы думаете и чувствуете, пока…

Она остановилась. Она чуть было не сказала: «Пока не стало слишком поздно». С чего это она так разволновалась из-за такой мелочи? Не удивительно, что Николас смотрит на нее с таким изумлением.

Мгновение он молчал, затем плотнее запахнул фиолетовый халат и сел в кресло напротив нее.

— Любовь моя, — с улыбкой сказал он. — Я и не думал, что причины моего желания встретиться с мистером По имеют для вас такое значение. Я с радостью все вам объясню. Я восхищаюсь гением этого человека. Я чувствую, что его откровения находят в моей душе большой отклик. В них есть нечто фантасмагорическое, чувственный привкус мистерии и вселенского зла, которые меня очень привлекают. И мне любопытно увидеть его нынешнюю деградацию. Мне это интересно.

Он замолчал, и Миранда сделала беспомощный жест, когда на ее глаза навернулись слезы. Ее сознание совершенно не способно было понять смысл его слов, некоторых из них она не знала, даже значений — «фантасмагория», «мистерия». На мгновение ей показалось, что он действительно хотел довериться ей, со всей откровенностью ответить на ее призыв. Никогда еще не бывало такого, чтобы за наигранной легкостью его тона он сказал ей простую правду.

А он, глядя на жену, засмеялся.

— Ну же, моя крошка. Уже очень поздно. Иди спать и не тревожь свою хорошенькую головку вещами, в которых ты ничего не смыслишь.

Хотя Миранда и не подозревала этого целых три года, визит к одной несчастной семье в Фордхеме оказал огромное влияние на всю ее дальнейшую жизнь.

Коттедж По был вовсе не лачугой, а всего лишь небольшим каркасным домиком, с крыльцом и двустворчатой дверью, вокруг которого росли жасмин и жимолость. Дом стоял на небольшой возвышенности в тени тюльпанового дерева, вокруг жимолости роились пчелы, и когда подъехала карета Ван Ринов, в жарком спокойном воздухе раздался звон монастырских колоколов колледжа Святого Иоанна, что создавало странное ощущение деревенского мира и покоя.

Странное потому, что под крышей дома, где умирала молодая женщина и ее заботливая мать ухаживала за полубезумным гением, никакого мира и покоя не было и в помине. Миссис Клемм торопливо вышла из кухни, чтобы поприветствовать миссис Эллет, представившую ей Ван Ринов.

— Я так рада вас видеть, — сказала миссис Клемм. — Эдди любит общество, да и моя бедная Вирджиния тоже, хотя сегодня ей нехорошо… бедная девочка. С ней сейчас доктор Френсис.

Она вздохнула, ее рано постаревшее лицо выражало сильное волнение. В своем черном платье и белоснежном чепце с длинными лентами она выглядела безукоризненно чистой и аккуратной, однако платье было старым и заштопанным в нескольких местах, и сердце Миранды защемило от жалости, когда она заметила, что правая туфля миссис Клемм развалилась и была аккуратно склеена пластырем, выкрашенным в черный цвет.

Несчастная женщина провела гостей через крохотную белую прихожую, выходящую в маленькую уютную спальню. В домике было еще две комнаты — кухня и гостиная — обе маленькие и дурно обставленные, но все здесь тем не менее сияло чистотой — клетчатый половик в гостиной, побеленные стены, даже низкие стропила потолка.

Вирджиния лежала у окна на самодельной софе, ее хрупкое изможденное тело было едва заметно под стеганым одеялом. Ее лицо без единой кровинки, не от мира сего, было обрамлено черными волосами, блестящими, гладкими, благодаря неустанной материнской заботе. Ее лихорадочно блестящие глаза воззрились на пожилого врача, сидящего рядом и державшего ее запястье.

Когда миссис Клемм ввела гостей в комнату, По встал из-за шаткого письменного стола, и вся его поза выражала безнадежное отчаяние.

— Да он же просто коротышка! — удивленно подумала Миранда, обнаружив, что и она сама и миссис Клемм были выше его на несколько дюймов, а уж Николас и вовсе возвышался над ним как скала.

Она привыкла судить о внешности мужчин не иначе как сравнивая их с правильными классическими чертами Николаса, и хотя многие женщины считали По довольно приятным, Миранде он не совсем понравился. Его высокий лоб сильно выступал под буйными темными локонами и, казалось, перевешивал рот и подбородок, так что его желтоватое лицо напоминало скорее грушу. Его усы были взлохмачены, лицо изборождено морщинами, под глазами образовались мешки, а серые глаза, которые могли смотреть когда-то бодро и даже гипнотически, потухли и не выражали теперь ничего. Он выглядел гораздо старше своих тридцати семи лет.