Нина засуетилась — бросилась было к двери, но гудящий чайник напомнил о себе дребезжанием крышки. Нина метнулась обратно, повернула ручку на плите — как оказалось, не ту — из соседней конфорки со свистом выскользнула струя газа. Нина всплеснула руками и, завернув обе конфорки, побежала к двери.

В прихожей ее встретил очередной звонок.

Путаясь в замках, Нина открыла наконец дверь и отступила назад.

– Здравствуйте, — вежливо поздоровалась Катя и подтолкнула вперед шестилетнего малыша, очень рослого для своего возраста, с густейшей копной волос на крупной голове. — Скажи тете "привет", Петя, — скомандовала Катя, и ребенок, глядя на обомлевшую отчего-то Нину, нарочито плаксиво прогнусавил:

– При-ивет…

– П-проходите, — предложила Нина, но Катя качнула головой.

– Не могу, извините, — сказала она, — как мы и договаривались с вашим… Василием, я привела Петю. Он вроде собирался вести его на генетическое обследование.

– Да, — выдохнула Нина, не сводя глаз с малыша, — собирался. Да только мне кажется, что обследование вряд ли понадобится: ведь Петя — вылитый Васик. Я даже не думала, чтобы сын мог так походить на отца… Последние слова вырвались у Нины сами собой.

– Мне пора, — усмехнувшись, сказала Катя. — Надеюсь, что Василий дома и помнит о своем обещании?

– Ага, — Васик появился из ванной с мокрой головой и полотенцем на шее. — Все помню. А где мой… То есть, где это…

Не договорив, он замер с открытым ртом.

– Мне уже пора, — проговорила Катя, явно довольная произведенным эффектом. — Кстати, Петя, не забудь поздороваться и с дядей.

– Здравствуй, — буркнул Петя, исподлобья разглядывая татуировки на худых руках Васика.

Васик ничего не ответил.

– И не забудь, — добавила Катя, переводя взгляд на Васика, — что ты сегодня обещал вести себя хорошо. Ты ведь помнишь о том, что дядя с тобой в больницу пойдет?

Малыш молча кивнул.

Катя попрощалась и ушла, тихо прикрыв за собой дверь. Маленький Петя даже не обернулся на стук двери, целиком занятый созерцанием Васиковых татуировок.

Несколько минут в прихожей стояла мертвая тишина. Нина растерянно смотрела то на Петю, то на Васика, и глаза ее постепенно наполнялись слезами. Васик озадаченно переминался с ноги на ногу и почесывал лохматую макушку, явно не зная, что ему делать.

– Ты… конфеты любишь? — обратился он наконец к мальчику.

– Люблю, — оживился тот. — А какие у тебя есть?

– Нина, — позвал Васик, — какие у нас есть конфеты?

– Что?

– Конфеты, говорю, у нас есть какие-нибудь?

– Сейчас посмотрю, — ответила Нина, не двигаясь с места.

Васик озадаченно глянул на женщину и вдруг порывисто шагнул к ней и обнял за плечи.

– Подожди, — сказал он малышу, увлекая Нину в комнату, — сейчас я с тетей поговорю, и она будет искать тебе конфеты.

Оставшись один, мальчик огляделся и деловито проследовал на кухню, подошел к шкафу и безошибочно открыл дверцу того ящика, где Нина хранила сладости.

– Чего ты? — тихо спросил Васик, легонько встряхивая Нину за плечи. — Только смотри, не разрыдайся при ребенке. У детей ранимая психика, а ты… Ну чего ты, Ниночка?

– Ничего, — и в самом деле всхлипывая, ответила Нина. — Поставь себя на мое место, тогда узнаешь — чего… Думаешь, приятно узнать, что у тебя, оказывается, есть сын. Да еще такой… взрослый. Да еще от такой красивой женщины… Васик, Васик, я…

Васик бормотал что-то, обняв Нину за плечи.

– Я не знаю, что делать и как себя вести, — продолжала всхлипывать Нина. — Как мне разговаривать с этой женщиной, матерью твоего ребенка, и как общаться с ним самим, с Петей. Я…

– Понимаю, ты растеряна, — шептал ей Васик, — и мне не по себе — можешь поверить, но ведь теперь нужно выяснить, мой ли это сын. А потом, когда обнаружится… если обнаружится, что и вправду мой, нужно обследовать его на предмет заболевания. Если подтвердится и это, то постараться помочь ему. Я же все-таки его родной отец… То есть… Ну, я хотел сказать — если выяснится, что я его отец…

– Да чего там выяснять? — вытирая слезы, проговорила Нина. — Ты что, сам не видишь — он как две капли воды на тебя похож. Совершенно одно лицо. И такой же длинный… А… когда все будет ясно, что ты будешь делать?

– В каком смысле? — не понял Васик.

– Допустим, ты убедился, что Петя — действительно твой сын… Хотя это и так ясно. Видно невооруженным глазом. Допустим, ты выпросил у отца деньги, и привезли аппарат, нужный для лечения Пети. Петя поправился. А что дальше?

Руки Васика соскользнули с плеч Нины.

– Знаешь, — сказал он, — Петька ничуть не похож на больного. Обыкновенный здоровый ребенок. Нормально на все реагирует, любит конфеты. Я думаю, если он чем-то и болен, то болен не так чтобы очень серьезно… Ты заметила, как он букву "р" выговаривает? Я эту проклятую букву до пятого класса говорить учился, несмотря на то, что отец ко мне логопедов сотнями водил…

– Не то говоришь, — вздохнула Нина, — я тебя о другом спрашиваю. Что ты будешь делать, когда выполнишь все, о чем тебя просила… мать твоего ребенка? Теперь, когда ты знаешь, что у тебя есть сын, как две капли воды похожий на тебя самого?

– Не знаю, — ответил Васик, опустив глаза в пол, — честное слово, не знаю… Только вот, — он неожиданно твердо и прямо посмотрел в глаза Нины, — что бы там ни случилось, ты знай одно — я тебя люблю и никуда от тебя уходить не собираюсь. Поняла?

Нина ничего не успела ответить: скрипнула дверь и в комнату вошел Петя. В каждой руке у него было по большой шоколадке, а карманы широких джинсовых штанов подозрительно оттопыривались: в них что-то шуршало при каждом Петином шаге.

– Я сам нашел, — сообщил он, — шоколадки. Там еще много осталось.

– Это… хорошо… — выдохнул Васик и невольно отпрянул от Нины. — А у меня вот… компьютер. Любишь играть в компьютер?

– В стрелялки! — обрадовался Петя. — У тебя стрелялки есть?

– А как же!

Васик метнулся к компьютеру, включил его и плюхнулся на диванчик, положив клавиатуру себе на колени.

– Вот сюда садись! — он похлопал ладонью по диванной подушке рядом с собой. — Сейчас… сейчас… Ага, вот… Такую игру знаешь?

– Играл, — пренебрежительно выпятив нижнюю губу, проговорил Петя, — я ее всю до конца проходил. А один из нашего класса там два секретных уровня нашел…

– Проходил? — поразился Васик. — Всю эту игру до конца проходил? Ты?!

– Я, — подтвердил Петя и уселся рядом с Васиком, предварительно спрятав под диванную подушку две слипшиеся шоколадные плитки.

– Ты?! — все не мог успокоиться Васик. — Такой клоп? До самого-самого конца?

– Ага.

– Да ладно свистеть! — совершенно серьезно обидевшись, хмыкнул Васик. — Наверное, первый уровень только прошел и думаешь, что на этом вся игра закончилась. Я — и то уже вторую неделю не могу до конца добраться. Врешь, наверное? — предположил Васик.

– Сам ты врешь! — тоненько воскликнул Петя. — Я всю проходил, можешь у Маруси спросить!

– А Маруся, — встряла в разговор Нина, — это кто? Твоя сестра?

– Ага, — сказал Петя, перекладывая клавиатуру с Васиковых коленей на свои.

– Родная?

– Нет, это… как…

– Двоюродная?

– Точно! — кивком головы подтвердил Петя и ловко застучал по клавишам. — На этом месте ты остановился?

– На этом, — сконфуженно проговорил Васик. — Меня тут всегда пауки сжирают, а у меня патронов не хватает их перестрелять. Все патроны на монстров уходят. Знаешь, такие… с двумя головами.

– Двухголовых можно мечом рубить, — деловито нажимая кнопки, проговорил Петя, — а пауков мечом нельзя, потому что они огнем плюются и к ним подойти трудно… Надо вот так…

Петя нажатием нескольких кнопок заставил человечка на дисплее компьютера сменить автомат на огромный двуручный меч.

Размахивая мечом направо и налево, человечек двинулся вперед по коридору, одного за другим разя страшных двухголовых монстров.

– Вот это да! — подпрыгнул на диване Васик. — Ничего себе! А я бы ведь и не догадался ни х… — Тут Васик спохватился и, быстро оглянувшись на Петю, зажал себе рот ладонью.