– А при чем здесь шахматные автоматы?

– Скажите, какое дело любителю до того, кто является чемпионом мира, если можно купить автомат, который играет гораздо лучше?

– Ну а зачем люди ходят на соревнования по бегу, когда автомобили ездят быстрее? – Реньяр сейчас еще больше походил на подпольного адвоката.

– Да, точно так же рассуждают и создатели компьютеров. Возможно, они правы. Однако многие уверены, что создание непобедимых шахматных автоматов уничтожит чемпионаты международного уровня.

– И тогда плакали слава и денежки, – задумчиво произнес Альбер.

– Плакали! – оживленно подтвердил Реньяр. – Марсо сейчас в пору хоть застрелиться. В прошлом году он торжественно объявил, что если его побьет автомат, ему останется лишь наложить на себя руки. Не хотите пойти со мной, взглянуть на него? Подумать только: у человека рухнули все надежды…

И адвокатишка умчался прочь.

– Даниэль был моим мужем, и я продолжаю считаться с этим фактом даже после того, как он так подло обошелся со мной… Вы только взгляните на этого типа! Называл себя другом Даниэля, а сам радуется без всякого стеснения.

Это была элегантная дама лет сорока с вытянутым, лошадиным лицом, хорошо сохранившейся фигурой и длинными ногами. Косметики для себя она не жалела. Ее шуба и туфли свидетельствовали о пристрастии к более консервативному направлению в современной моде. Женщина такого типа чувствует себя как дома в первоклассном ресторане, в самом шикарном баре, в парадной ложе Оперного театра, а ты рядом с ней мгновенно вспоминаешь, что ботинки у тебя не чищены, что на щеках, выбритых утром, пробилась щетина, и что у тебя не хватит наличных, чтобы расплатиться за те блюда и напитки, какие эта женщина пожелает. Подобные мелочи Альбера не смущали, однако он ощущал неловкость от того, что приличная с виду дама визжала как базарная торговка.

– Вы только взгляните на этих мерзавцев из «Компьютой»! Когда они переманивали к себе моего мужа, сулили ему золотые горы, а теперь им наплевать, что он сдох. Ничуть не удивлюсь, если узнаю, что они сами же и убрали его, чтобы не пришлось платить ему деньги. Потрясите их как следует, господин инспектор!

– Любопытно… А руководители фирмы подозревают в содеянном вас.

– Я смотрю, господин инспектор, вы тоже большой любитель ковыряться в дерьме.

Альбер никак не ожидал от мадам Ростан такого владения сочным народным стилем.

– Это правда, что вы судились из-за «Ультимата?»

– Конечно, правда. А как же было не судиться? Конструкцию «Ультимата» этот дурень разработал, еще когда служил у нас. А потом его опутали эти негодяи. Они понимали, что, пока он мой муж, он не уйдет с нашего предприятия. Тогда они подсунули ему смазливых девиц. Мне было очень неприятно, но теперь я понимаю Даниэля. Где уж ему, бедняге, было устоять перед такими красотками! Здесь мерзавцы из «Компьютой» на расходы не скупились. Ну а потом они сообщили обо всем моему отцу. Отец – человек старой закваски, по его мнению, изменщику-супругу не место в семье. Он отправился по указанному адресу и застал там моего мужа с какой-то бабенкой. – Она говорила ровным, бесстрастным тоном, словно произнося заученный текст, но это действовало убедительнее всяких слез. – Отец тотчас же выгнал Даниэля и поручил нашему адвокату заняться бракоразводным процессом. Не успела я опомниться, как Даниэль уже не был моим мужем и перешел работать в «Компьютой». Идею «Ультимата» он, конечно же, прихватил с собой, ведь ради этого вся афера и была задумана. А теперь его убили, чтобы не платить ему.

– Сколько должны были бы ему заплатить?

– Десять процентов от всех доходов, что принесет «Ультимат» – вы хоть представляете, что это значит? – Она нервно закурила.

Альбер прошел к стойке и вернулся с двумя чашечками кофе. Из конференц-зала подоспели очередные группы разгоряченных спором болельщиков, за соседним столиком слышалась английская речь: кто-то разбирал вслух сложную партию.

– А сколько бы он получил у вас? – Альбер добавил в кофе немного молока и следил, как напиток постепенно светлеет.

– Не понимаю вопроса, – парировала дама. – С какой стати ему было получать проценты? Ведь он был членом семьи.

– Да, действительно, – Лелак по укоренившейся привычке согласно кивнул. С какой стати члену семьи выплачивать какие-то проценты?

Мадам Ростан допила свой кофе и с достоинством удалилась, а Лелак не спеша прихлебывал из чашечки, не торопясь покинуть буфет. Как водится, дельная мысль пришла задним числом. «Что это за член семьи, которого всякий кретин со взглядами старой закваски может по своей прихоти выставить за порог!» – вот как следовало бы этой дамочке ответить.

– Ты тоже выложил свои кровные? – Шарля, похоже, это утешило. – Не беда, востребуем с шефа. – На нем была ослепительно голубая сорочка с темно-синим галстуком, спортивный черный пиджак из кожи отличной выделки и темные брюки.

– Какого дьявола ты сюда заявился?

– Дела, старина, дела! Скажи, кто эта дамочка, с которой ты беседовал?

– Бывшая жена Ростана. Если ты ради нее пришел, я тебя познакомлю.

– Не возражаю… Знаешь, а ведь ты оказался прав. – Зависть к чужим успехам не относилась к числу слабостей Шарля. Слава богу, у него хватало других недостатков, из-за которых его могли недолюбливать коллеги. – Фонтэн действительно играет в шахматы. Как ты до этого допер? Шахматы – его единственное увлечение. Если нет партнера, он разбирает партии из журналов.

– Гм… И ты пришел, чтобы сообщить мне об этом?

– Мог бы угостить коньяком, а то у меня ни сантима…

Альбер замялся. У него самого с деньгами было туго.

– После перестрелки ты собирался меня пригласить.

– Тогда тебе было некогда, – Альбер нехотя поднялся. – Может, удовлетворишься кофе?

На сей раз ему пришлось стоять в очереди. Двое мужчин впереди обсуждали свою общую знакомую, которая, судя по всему, находила радости отнюдь не в шахматах. Альбер присмотрелся к ним повнимательнее. Что-то уж чересчур уверенно они держались. Лелак наклонился вперед, словно желая разглядеть выставленные в витрине пирожные, и вроде бы ненароком налег на стоявшего перед ним мужчину. Тот обернулся и смерил Альбера холодным, спокойным взглядом, а затем продолжил беседу с приятелем.

– Прошу прощения, – пробормотал Альбер.

Мужчина не обратил внимания на его слова. Он не счел Альбера опасным, и тот попросту перестал для него существовать. Альбер, задетый за живое, мысленно надавил ему пальцем на глаза и рывком опрокинул на пол. На лбу у него, что ли, написано: нечего, мол, меня бояться? А. может, врезать по почкам этому наглецу, который в упор его не замечает… Когда подошла очередь, Альбер заказал две рюмки коньяка.

Шарль этой сценки не видел. Он углубленно изучал гостиничный проспект, где особо подчеркивалось, какие возможности отель предлагает постояльцам для занятий спортом: теннисный корт, сауна, солярий, гимнастический зал и плавательный бассейн. Прелести сауны рекламировал снимок двух обнаженных женщин, сидящих в вычурной позе – с поднятыми коленями, – чтобы как можно ловчее скрыть интимные места и в то же время продемонстрировать наготу. На других страницах проспекта изображались те же самые женщины в теннисных юбочках, купальниках и гимнастических трико. Видимо, остальные гости отеля предпочитали посещать бар.

– Послушай-ка! – торопливо выпалил Альбер. – Вон те два типа вооружены пистолетами.

Шарль внимательно оглядел их: возраст – лет под пятьдесят, костюмы – давно вышедшие из моды, ручищи здоровенные, кость широкая.

– Полицейские, – вынес он свое суждение. – Сейчас в гостинице полно сыщиков. – Шарль пригубил коньяк, явно считая тему исчерпанной. – Вернемся к нашему приятелю Фонтэну. Выяснив, что он помешан на шахматах, я решил покопаться, вдруг да еще что всплывет. Запросил все материалы о нем и просмотрел досье. – Он умолк, давая Альберу возможность вставить вопрос.