Радиорепортер (достает из кармана плоскогубцы и перекусывает провод). Вот, пожалуйста, ничего нет проще.
Слышны аплодисменты. Все трое прислушиваются.
Иона (восторженно). Ах, какой триумф! Еще больший, чем в прошлое воскресенье в церкви святой Магдалины.
Радиорепортер (спохватывается, вспомнив, зачем он здесь). Магдалины?
К этому времени Жано изрезал на куски тот конец провода, что был у него в руках, и окончательно запутался в проводе, который остался на полу.
Черт возьми! Моя передача! Послушай, что ты делаешь?
Жано (жалобно). Я что-то подзабыл... Кажется, я перепутал шведский узел с китайским, который применяется, когда чинят джонки...
Радиорепортер (мечется в панике). Господи, мой провод, мой провод. Никогда мне теперь не выйти в эфир вовремя.
Жано. Я вам сейчас помогу, сударь. И этим заработаю себе лишнее поощрение.
Радиорепортер. Ладно-ладно. Давай отвертку. Соедини поскорей эти концы.
Оба лихорадочно работают.
Жано. Не беспокойтесь, сударь. Я знаком с электротехникой.
Гром аплодисментов.
Иона. Кажется, первое отделение кончилось.
Несмотря на Жано, радиорепортеру все-таки удается смонтировать и установить свою аппаратуру. В сопровождении двух прислужников, Виктора и Тотоля, в ризницу пулей врывается преподобный отец Сорей. Мальчики переодеваются и выходят уже в костюмах скаутов.
Виктор и Тотоль (приветствуя Жано). Утро вечера мудре...
Жано ...нее!
Иона кладет свое вязание и встает со стула.
Сцена третья
Сорей (стремительно ходит взад-вперед в развевающейся сутане, поправляя то ворот, то манжеты. Садится, обмахивается платком, снова встает). Здравствуйте, здравствуйте все! Сколько народу в церкви. Нет, сколько народу! С ума сойти!
Иона (пытается снять с него сутану на ходу). Какой успех, ваше преподобие!
Сорей. Сегодня я их захватил... Никогда мне это настолько не удавалось! Я чувствовал, как они все трепетали у меня в руках! Какое это удивительное ощущение, когда весь зал замирает от восторга... Осторожно, Иона, ты мне делаешь больно. (О радиорепортере.) А кто этот молодой человек?
Радиорепортер (делая шаг вперед). Сударь... простите, преподобный отец. Меня прислало французское радиовещание для интервью, на которое вы любезно согласились.
Сорей (кокетливо). Ах, я совсем забыл! Дружочек, дайте мне минутку передохнуть... Я совершенно разбит. Жизнь проповедника так волнительна! Так насыщена! (Садится в кресло-исповедальню.)
Иона подает ему зеркало. Сорей смотрится в него. Виктор и Тотоль подносят ему губку и тазик, Жано — полотенце. Сорей полощет рот, плюет — словом, ведет себя, как боксер в перерыве между раундами, промывает свою вставную челюсть и т. д.
Радиорепортер. Разумеется, преподобный отец. Пожалуйста, отдохните.
Сорей. Виктор, душенька, предложи бокал вина господину репортеру. (Снова смотрится в зеркало, принимая разные позы, потом возвращает зеркало Ионе.) На, возьми, Иона. Старею. Ужасный вид. Немного пудры, пожалуйста.
Виктор (с поклоном). Какого вина подать, господин кюре?
Сорей. Хорошего. Из большой бутылки. И возьми красивые бокалы... Налей и мне капельку. (Обмахивается своей шапочкой.) Боже мой, боже мой! А откуда эти прекрасные цветы? Ах, моя паства опять делает глупости!.. (Поднялся с кресла и, скрестив руки на груди, наклонившись к корзинам, вдыхает аромат цветов.) Какой аромат! Восхитительно! Ах, какие цветы!
Иона (подходит к нему). Поднимите руки, господин кюре. В вашем распоряжении только десять минут до начала второго отделения.
Виктор подает бокал вина радиорепортеру и замирает в ожидании, держа другой бокал. Жано и Тотоль в это время заняты тем, что из толстого, как кабель, шнура, поддерживающего оконный занавес, вяжут совершенно невероятные узлы.
Сорей (Ионе). Но от кого они? Ничего (делает движение в сторону «зала»), в крайнем случае они подождут... (Берет из одной из корзин карточку, читает.) Петит-Эскуроль! О, это баронесса! Иона, какой успех! Эта дама приходит очень редко... Да, это — слава!.. А цветы!.. (Преклоняет колени.) Благодарю тебя, господи! Виктор, налей еще вина господину репортеру. (Пьет). И мне.
Виктор. Слушаю, господин кюре.
Сорей (к Жано и Тотолю). Что это вы там делаете?
Тотоль. Вяжем узлы для ловли австралийской собаки, господин кюре.
Сорей поднимает руки. Иона, взгромоздившись на кресло, снимает с него сутану. Сорей остается в нижнем белье в горошек.
Сорей. Давайте-давайте, мальчики, старайтесь быть полезными. Помогите этому господину... Иона, ты меня щекочешь, собака!
Иона. О, извините, господин кюре... Прошу прощения. Старею.
Сорей. Нет-нет, не выдумывай. (Радиорепортеру.) Представьте себе, у Ионы просто мания, что он стареет... А чувствует он себя так, будто ему двадцать лет. Он моложе меня... просто поразительно. Так о чем вы хотели меня спросить, дитя мое?
Радиорепортер (глядя на часы). Преподобный отец, дело в том, что моя передача идет прямо в эфир... и уже пора начинать.
Сорей. Так это же хорошо! Это прекрасно! Я весь в вашем распоряжении. (Смеется.) Боже мой, боже мой! Каких только глупостей вы сейчас не заставите меня наговорить! Я обожаю радио: можно болтать о чем угодно — это чудесно — и думать обо всех тех людях, которых ты не видишь и которые тебя слышат. Поразительно!
Иона подает ему красную сутану.
А, нет, Иона, не эту. Красный цвет не идет к моему оттенку кожи... Ты же это прекрасно знаешь. (Снова падает в кресло.) О, я совсем разбит... Подай мне желтую. Какая профессия!..
Иона (подходит к нему с желтой сутаной). Какое искусство, господин кюре! Вы хотите сказать, какое искусство!
Сорей (надевая сутану, снисходительно). Ну, если тебе угодно, Иона, если угодно... быть может, это искусство.
Радиорепортер. Господин кюре, пора начинать.
Сорей (оправляет сутану, садится в кресло-исповедальню и закидывает ногу на ногу). Прошу вас...
Радиорепортер (берет в руки микрофон). Алло! Центральная? Дюдоньон, это ты? Привет, старина. Ты готов? Пять, четыре, три, два...
Сорей (прикладывает руку к сердцу). Минуточку, одну минуту.
Радиорепортер (в микрофон). Не отключай... подожди... (Сорею.) Преподобный отец, Дюдоньон ждет.
Сорей (жеманясь). О чем вы будете меня спрашивать, мой мальчик?
Радиорепортер. Я хотел задать вам несколько вопросов о вашем детстве, а зарождении вашего таланта.