Лёжа на полу и смотря на саркофаги и острые лезвия, которые торчали из ухмыляющихся улыбок, Тиверис благодарил Огма за то, что последняя ловушка не сработала. Решив не испытывать судьбу, Тиверис тут же откатился из зоны поражение не сработавшей ловушки. Он размышлял о том, что сделала бы Кельшара с его мёртвым телом, если бы одно из этих острых лезвий всё-таки проткнуло его.

Отогнав эти мысли. Воин встал и прошёл сквозь деревянные двери.

— Знаешь, я думала, что ты умрёшь.

Кельшара стояла в центре комнаты, освещённая лунным светом, льющимся сквозь окна. На её лице застыла торжествующая улыбка.

— Когда я разорвала карту судьбы, твоё сердце должно было остановиться. По крайней мере, это работало со всеми остальными.

— Твоё волшебство меня не берёт, — яростно ответил Тиверис. — Я тут, чтобы забрать Слезу Эверарда.

Несмотря на внешнее спокойствие женщины, её взгляд скользнул к мечу и выразил некую тревогу.

— Что ж, я так и думала. Тоз! Принеси мне Слезу.

Через мгновение кобольд выбежал из тени и подал своей хозяйке костяную коробочку.

— Ты медлишь, как и всегда, — сказала женщина. Забрав маленькую коробочку, она направила палец в сторону кобольда и испустила тонкую красную молнию, которая отбросила мелкое существо к стене. Кобольд со стоном повалился на пол. Его глаза буквально источали боль.

Некромант достала из коробочки драгоценный камень и сжала его.

— Слеза Эверарда. Знаешь, воин, сегодня ты умрёшь, а я буду жить вечно.

Тиверис не стал ждать и бросился на колдунью.

Крикнув от ужаса, Кельшара даже не попыталась уклониться от удара. Она направила руку к сердцу Тивериса, и воин почувствовал, как оно сжалось под давлением невидимой руки.

Упав на колени, он судорожно закашлял и увидел, как искры вылетают из его тела и вливаются в тело смеющейся колдуньи. Бледные щёки Кельшары в момент стали румяными, а бледно-розовые губы наполнились чувственным красным цветом. Судя по всему, Кельшара выкачивала жизненную силу Тивериса и забирала её себе.

Тиверис попытался закричать, но у него получилось издать лишь сдавленный вопль.

— Это был последний раз, когда ты ударила меня, — послышался писклявый голос.

Тиверис и Кельшара посмотрели на медленно встающего кобольда. Рука Кельшары всё ещё была направленна на Тивериса, продолжая выкачивать из воина жизненную силу.

— Когда то я был красивым и сильным как он, но потом ты превратила меня в… в это, — глаза кобольда вспыхнули бесчисленными годами гнева и страданий, которым он дал выход. — Но я больше не буду терпеть этого, Кельшара. Я больше не буду терпеть тебя, — из домотканой туники кобольда появился зазубренный кинжал, и маленькое существо сделало угрожающий шаг в сторону колдуньи.

— Стой! — крикнула некромант, направляя вторую руку на кобольда.

Маленькое существо тут же застыло на месте. Он простонал, пытаясь дёрнуть рукой, но его тело не слушалось его. Оно просто застыло на месте.

— Глупый Тоз. Неужели ты забыл, что ты обязан повиноваться мне, — с этими словами Кельшара сделала рубящее движение своей рукой, и кобольд застонал, вонзив кинжал в свою собственную грудь.

Тоз застонал в агонии и медленно повалился на пол, в растекающуюся лужу крови. Кельшара с удовлетворением и яростью посмотрела на труп кобольда, а этого хватило, чтобы её магия, сковывающая Тивериса, дрогнула.

Искры перестали вылетать из тела Тивериса. Он чувствовал себя ослабевшим и пустым, но он был жив. Колдунья с удивлением и отчаяньем посмотрела на Тивериса, и собиралась заново начать своё заклинание, но в этот раз воин был быстрее.

Он вскочил, толкнул женщину, прижал её к стене и приставил лезвие своего меча к её горлу.

— Отдай мне слезу, — потребовал он.

Ярость, исказившая её лицо, тут же сменилась лёгкой насмешливой улыбкой.

— Хорошо, — ответила она, перевернула одну руку ладонью кверху и разжала кулак. Тиверис выругался, когда вместо драгоценного камня он увидел чёрного, покрытого жёлтыми пятнами, жука, который ужалил воина в руку. Тиверис сбил жука, но не успел раздавить его, и тот выбежал из комнаты.

— Отдай мне камень! — взревел мужчина.

— Никогда, — плюнула Кельшара. Из её рукава появился изогнутый кинжал, обмазанный ядом. Колдунья хотела ударить им Тивериса, но тот с лёгкостью выбил оружие из её рук, попутно оставив на её руке длинный порез. В этот же момент Тиверис ощутил жгучую боль на руке и, посмотрев на неё, обнаружил на ней точно такой же порез, какой он нанёс Кельшаре.

Слова заклинания сорвались с губ волшебницы, но Тиверис снова был первым. Он прижал Кельшару к стене, проткнув её плечо своим мечом. Его лицо искривилось от боли, когда подобная рана появилась и на его теле. Капли крови бежали по его торсу, заставляя мурашки бежать по всему телу.

Её лицо исказила агония, но насмешливая улыбка оставалась на месте.

Тиверис без сил опустил руки и отошёл от колдуньи на пару шагов.

— Да, воин, — торжествующе начала она, — теперь ты понимаешь. Жук сделал своё дело. Давай, ударь меня ещё раз. Но помни, сейчас я сильнее тебя. Ты уже истощён. Ну же, ударь меня.

Тиверис не мог поднять руки. Ему казалось, будто его мышцы растворяются. Он всю жизнь боролся мечом, но сейчас у воина не было сил, чтобы даже поднять его. Сила это всё, чем он владел. Теперь же у него не осталось ничего.

„Нет“ — сказал он себе, — „Начни уже думать, Тиверис. О чём говорила Мать Мелисенде. Что есть у тебя, чего нет у неё“.

И тут осознание накрыло его сознание, заставив сердце колотиться быстрее.

Он выронил меч, который с бренчанием повалился на каменный пол. Воин упал на колени перед колдуньей.

— Карты не врут, — высокомерно сказала она. — Ты не воин. Ты ничто.

Тиверис не смотрел на неё. Он лишь опустил руку в карман и дотронулся до слабо светящегося пера, и начал молиться. Он слышал молитвы жрецов в аббатстве, и знал, что надо говорить, однако он не был жрецом и не обладал священной силой. Тем не менее, он надеялся, что Огм услышит его.

Кельшара подняла меч здоровой рукой.

— Все умирают, воин.

В этот момент Тиверис прошептал:

— О великий Огм. Услышь и защити меня от тьмы.

В этот же момент Кельшара нанесла удар. Но внезапно появившееся синее магическое поле, обволокшее Тивериса подобно коже, отразило удар и выбило меч из рук колдуньи. Воин почувствовал вернувшуюся силу и приобретённое могущество. Он быстро встал и выпрямился.

— Всё кончено, Кельшара. Я победил. Отдай мне Слезу и я…

Неожиданно, из синего поля начал вытягиваться длинный ус, который с каждой секундой всё ближе приближался к женщине.

Та попятилась, но, встретившись спиной со стеной, он прикрыла лицо руками.

— Нет, этого не может быть. Жук должен был связать нас только болью.

Она попятилась вбок, но ус неуклонно следовал за ней.

Наконец, он настиг её, вмиг окружив и её синим полем.

— Нет. Помогите! У меня всё горит! Помогите! — кричала колдунья, всё сильнее прижимаясь к окну.

— О, я помогу тебе, — простонал писклявый голос кобольда. — Я помогу тебе, моя дорогая. В конце концов, я твой слуга, — его глаза горели болью, а пальцы, сжимающие рукоятку кривого кинжала, нетерпеливо переминались.

С яростным криком кобольд прыгнул на Кельшару, пробивая стеклянное окно и выталкивая колдунью в него. Тоз, вцепившись своими корявыми ручками в её лицо, полетел вместе с ней.

Крик колдуньи резко оборвался.

Жизни Кельшары пришёл конец. Но её магия всё ещё жила.

Тиверис подбежал к окну. Он увидел, как поле, обволакивающее Кельшару, стало чёрным, как ночь, и это чернота, по связывающему Тивериса и Кельшару усу, поднималась вверх. Смерть забрала колдунью и теперь шла за воином.

Чернота всё ближе подбиралась к Тиверису. Он знал, что умрёт от одного её касания. Но как он мог бороться со смертью?

„Оно защитит тебя“.

У Тивериса не было времени думать, так что он ухватился за перо и громко прокричал: