Нет, мужчинам старше сорока пяти лет положительно следует заречься рассказывать какие-либо истории или анекдоты. Они бы и сами дали обет воздержания, если бы могли представить, какое уныние овладевает окружающими от первой же фразы: «Не помню, рассказывал ли я вам о курьезном случае, который однажды произошел со мной…»

Никто, разумеется, не запрещает заметить в ответ: «Да, Джеймс, вы уже рассказывали мне об этом три раза». Но миляга Джеймс, бедняжка, так расстроится! Нет-нет, нельзя его так огорчать!

А другой мужчина, присутствовавший на обеде? Ричард Колдфилд, конечно, намного моложе, но, кто знает, быть может, и он в свое время начнет пересказывать длинные скучнейшие истории…

«Не исключается, – подумала Энн. – Впрочем, вряд ли.

Он скорее походит на человека властного, склонного к нравоучениям. Полного предрассудков и избитых истин. Таких можно иногда и поддеть слегка… Иногда его, наверное, заносит, но малый он славный и к тому же одинокий… Очень, очень одинокий…» И ей стало жаль его.

Современный Лондон разочаровал его и огорошил. Интересно, какую работу он сможет найти? В наши дни это совсем не просто… Скорее всего придется ему купить ферму или просто участок земли, годной для огорода, и обосноваться где-нибудь в сельской глубинке.

Доведется ли им встретиться еще раз? Надо будет в ближайшее время пригласить Джеймса на обед. Вместе с Ричардом Колдфилдом. Это будет доброе дело, ведь он так одинок! И пригласить еще какую-нибудь даму. Потом можно поехать в театр…

Какой шум, однако, производит Эдит И в самом деле, из-за стены, за которой находилась гостиная, доносились такие звуки, словно там двигала мебель целая армия рабочих. Грохот, скрежет, изредка пронзительное завывание пылесоса. Эдит, видно, разошлась вовсю.

Но тут приоткрылась дверь и Эдит заглянула в спальню. С головой, повязанной тряпицей, она походила на исступленную жрицу, при исполнении некоего экстатического обряда.

– На ленч небось в город отправитесь? Насчет тумана я дала промашку. День будет на славу. Не подумайте, я не к тому, что забыла про тот кусок рыбы. Не забыла. Но если она долежала до сегодня, то и до вечера не протухнет.

Ничего не скажешь – холодильники и правда продукты сохраняют, хотя вкус потом уж не тот, скажу я вам.

Энн взглянула на Эдит и рассмеялась.

– Договорились – ленч где-нибудь на стороне!

– Да нет, чего там, если желаете, оставайтесь, я не против.

– Ладно, ладно, Эдит, только не убивайся. Если уж ты затеяла генеральную уборку, то почему бы тебе не пригласить в помощь миссис Хоппер?

– Миссис Хоппер, миссис Хоппер! Ей бы прыгать хоп-хоп! на танцульках! Давеча была она у нас, я ей велела отчистить каминную решетку, латунную, еще вашей матушки. Так что вы думаете? Грязь как была, так вся и осталась. Линолеум мыть – больше эти женщины ничего не умеют, а линолеум любой дурак вымоет. Помните каминные решетки из кованого железа у нас на Эпплстрим? Вот их отчистить, это да! Так они у меня блестели как новенькие, скажу я вам. А тут у вас есть хорошая мебель, протереть ее полиролем одно удовольствие. Жаль только, много уж очень всякой встроенной дребедени.

– Но они облегчают тебе работу.

– Зато квартира как гостиница. Значит, вы на завтрак уйдете? Тогда я сверну все ковры.

– А вечером можно мне вернуться? Или чтобы я переночевала в гостинице?

– Все вам хиханьки да хаханьки, миссис Энн. Промежду прочим, двойная кастрюля, что вы купили в Офицерском, никуда не годится. Во-первых, она слишком велика, а потом – в ней неудобно мешать, мне бы вот такую, как прежняя.

– Боюсь, Эдит, таких больше не делают.

– Ох уж это мне правительство, – с отвращением воскликнула Эдит. – А как насчет фарфоровых вазочек для суфле? Мисс Сэра любит, чтобы суфле подавали в таких.

– У меня выскочило из головы, что ты просила их купить. Вазочек в продаже как раз сколько угодно.

– Вот видите! И дело вам нашлось.

– Да что с тобой, Эдит! – не выдержала Энн. – Ты разговариваешь со мной так, словно я маленькая девочка, которую ты посылаешь пойти погулять и покатать свой обруч.

– А когда мисс Сэры нет, вы и впрямь кажетесь мне моложе. Но ведь я, мэм, только предлагаю вам. – Эдит выпрямилась во весь свой рост и заговорила с холодной деловитостью:

– Ежели случится вам быть близ Офицерского универмага или магазина Джона Баркера…

– Ладно, ладно, Эдит, иди в гостиную и катай там свой обруч.

– Будь по-вашему. – Эдит обиженно удалилась.

Грохот и скрежет возобновились, но сейчас к ним добавились новые звуки. Высоким голосом, отчаянно фальшивя и перевирая слова, Эдит пыталась воспроизвести один из самых мрачных псалмов:

В посудном отделе Офицерского универмага Энн испытала истинное удовольствие. В наше время, когда магазины завалены некачественными и некрасивыми вещами, особенно приятно лишний раз убедиться в том, что англичане не разучились делать хорошую посуду, как стеклянную, так и фарфоровую.

Оценить ее по достоинству Энн не помешали ярлыки с надписью «Только на экспорт», прикрепленные к некоторым из предметов, выставленных сверкающими рядами.

Бегло осмотрев их, она перешла к столам, где стояли остатки от экспорта и всегда толпились женщины, зорким оком выискивающие что-нибудь подходящее.

Сегодня ей повезло. Довольно быстро она обнаружила почти полный сервиз для завтрака, который состоял из больших круглых коричневых керамических чашек, покрытых глазурью и красивой росписью. Прельстившись более-менее доступной ценой, Энн поспешила его купить, и правильно сделала. Она еще диктовала продавцу свой адрес, когда подбежала другая покупательница и взволнованно воскликнула:

– Я его беру.

– Простите, мадам, сервиз, к сожалению, продан.

– Мне очень жаль, – неискренне произнесла Энн, чрезвычайно довольная своим приобретением, и отошла от прилавка. Кроме того, она нашла очень симпатичные вазочки для суфле, как раз требуемого размера, не фарфоровые, правда, а стеклянные, но решила, что Эдит тем не менее не станет особенно придираться.

Покинув посудный отдел, Энн пересекла улицу и направилась в отдел садоводства. Подвесной оконный ящик для цветов разломался, и Энн решила заказать новый.

Едва она вступила в переговоры с продавцом, как за ее спиной раздался голос:

– О, миссис Прентис! Добрый день!

Повернувшись, Энн увидела перед собой Ричарда Колдфилда.

Весь его вид выражал столь неподдельную радость, что Энн не могла не почувствовать себя польщенной.

– Как приятно встретить вас здесь! Совпадение просто удивительное! Я, признаюсь, именно в этот момент думал о вас. Вчера вечером я, понимаете ли, все собирался с духом спросить вас, где вы живете и нельзя ли мне вас навестить. Но так и не решился. Побоялся, как бы вы не сочли это дерзостью с моей стороны. Друзей у вас, должно быть, хоть отбавляй и…

Энн прервала его:

– Приходите, конечно, я буду рада. Я как раз сегодня утром подумала, что надо бы пригласить на обед полковника Гранта, причем вместе с вами.

– Да? В самом деле?

Откровенное желание увидеться с ней и радость от полученного приглашения были столь явно написаны на лице Ричарда Колдфилда, что сразу расположили Энн к нему.

Бедняга, до чего же он одинок! От радости улыбается совершенно по-мальчишески.

– А я тут заказываю себе заоконный ящик для цветов.

Единственная возможность иметь в квартире некое подобие садика.

– Да-да, наверное.

– А вас что привело сюда?

– Я присматриваюсь к инкубаторам, – Значит, еще продолжаете думать о курах!

– В какой-то мере, да. Меня интересует новейшее оборудование для птицеводства. В частности, вот этот электрический аппарат.